Как серпом по яйцам: почему американские окорочка не облагаются пошлиной

Как чиновники делают наши яйца золотыми

– Это “анаконда” – наша гордость! – по пути на склад готовой продукции Александр ПРЯДКО проводит экскурсию по своей фабрике, не скрывая боли.

Бескрайний тоннель из поликарбоната яркой лентой вьется между корпусами посреди заснеженной фабричной территории. Внутри этой цветной “змейки” – гигантская линия транспортировки яиц, по ней продукция стекается на склад. А уже здесь каждое яйцо проходит специальную проверку и даже предпродажный “душ”, чтобы попасть к покупателю при полном параде.

Горе от успеха

На складе коробки с продукцией выглядят как бескрайние горы, подпирающие высоченный потолок. Казалось бы, вот оно, счастье бизнесмена. Да только парадокс – чем больше яиц дают несушки, тем сложнее их хозяину свести концы с концами.

– Я в птицеводстве с 1996 года. Но такого тяжелого года еще не было. Этот побил все антирекорды. Работаем только в убыток, – признается Александр Прядко.

Слова учредителя этой фабрики в селе Якорь, которая известна в Северном Казахстане как одна из самых крупных, режут по живому. Ведь 2 года назад, когда в регионе свирепствовала эпидемия птичьего гриппа, здесь потеряли всё поголовье. Тогда казалось, что страшнее уже ничего быть не может.

– На днях начинаем забой птицы. Уничтожить придется около 150 тысяч голов. Чтобы хоть как-то удержаться на плаву, нужно минимум 10 процентов сократить, а то и 20. Цена на яйцо сейчас реально ниже себестоимости. У каждой фабрики себестоимость разная, но примерно по 30 тенге за штуку. Оптовая – 25–26 тенге.

– Почему работать стало невыгодно?

– Корма, ветпрепараты – всё взлетело почти в 2 раза. Субсидий нет. При этом мы не можем поднимать цены на яйцо из-за государственного регулирования. Дорога на экспорт нам закрыта – карантин.

С протянутой рукой

Самое страшное в этой истории североказахстанского птицевода Прядко то, что это – не частный случай. Максим БОЖКО, глава Ассоциации яичных производителей Казахстана, уверяет: критическая ситуация – на всех птицефабриках страны. Что делать? В ассоциации, похоже, знают. Только на всё нужны воля государства и его карман.

Максим Божко объясняет, что раньше субсидии на 1 яйцо составляли 2–3 тенге, в зависимости от объема производства. В 2020 году их сократили в 2 раза, и последние 2 года производители получали максимум по 1,5 тенге на каждое проданное яйцо. С начала этого года яичный бизнес остался без денег. Официально – всё просто: прежние правила устарели, а новых нет.

– Почему государство должно помогать вам субсидиями, у нас же рыночная экономика, а вы – бизнесмены?

– Вы правильно говорите, рыночная экономика. Но мы находимся в едином экономическом пространстве с нашими соседями – Россией, Беларусью. Там уровень господдержки в сельском хозяйстве в 2–3 раза больше, чем в Казахстане.

Ножки Буша – наше всё?

В противовес казахстанским реалиям Божко приводит опыт российских конкурентов. А главной помощью государства им называет то, что северный сосед наглухо закрыл к себе дорогу импорту.

– У нас до сих пор в Казахстан завозят из США американские окорочка, и при этом еще есть квота беспошлинная, то есть импортное мясо птицы из США заходит вообще без уплаты пошлины в Казахстан. Мы создаем комфортные условия для импортного мяса и при этом убиваем отечественное птицеводство.

Не без белой зависти глава ассоциации говорит о том, как кредитуются соседи: российским производителям кредиты выдавали на 10–15 лет, и ставка была 2–4 процента. А при этом еще инвестиционные субсидии были до 50 процентов. То есть взял кредит, а возвращаешь только половину.

– Но вам тоже грех жаловаться: есть же дешевые госкредиты для бизнеса?

– Сейчас есть программы, которые финансируют АПК по низким ставкам. Другой вопрос, что там денег не хватает, требуют залоги, а залогов в таком количестве у птицефабрик нет. Сейчас и так все залоги заложены в банки.

Цена как история

Настоящий триггер в яичной теме – цена. Пока рядовые казахстанцы хватаются за сердце, глядя на ценники в магазинах, производители те же самые цены называют смертью для своей отрасли. И тут не обошлось без государственного кулака, который, наверное, традиционно хотел как лучше, а получилось – как получилось.

Максим Божко объясняет, что государство регулирует цену на яйца категории “С1”, они входят в перечень социально значимых продуктов. Получается, что на местах ценники устанавливают акиматы по специальной формуле.

– Эта формула расчета исходит не из рыночной экономики, не из того, какая складывается ситуация на рынке, не из спроса-предложения, даже не из себестоимости. Она складывается… исторически. Вот какая была в прошлом году, примерно такой она должна быть и сейчас. В этом и есть парадокс. Себестоимость выросла, корма, энергоресурсы, всё подорожало, а нас заставляют держать цены на уровне прошлого года. В итоге, получается, принимаются постановления местных акиматов, что предельная цена на яйцо сегодня должна быть, допустим, 28 тенге за штуку, а себестоимость уже выше 30 тенге.

Размер имеет значение

Предприниматели предложили государству компромисс – социально значимыми сделать яйца второй категории. Максим Божко говорит: они мельче всего на 5 граммов, но могут помочь спасти ситуацию. В Северном Казахстане обычная яичница стала деликатесом

– Мы готовы зафиксировать цену на вторую категорию на низком уровне. Ниже себестоимости даже. Этого яйца в Казахстане производится примерно 20 процентов от общего объема. Его должно хватить для социально уязвимой части населения. Мы хотим предложить такую сделку нашему правительству и обществу. Остальные категории нужно отпустить в свободный рынок.

Откройте Китай!

Птицеводы признаются: возможно, им не пришлось бы так отчаянно просить субсидии да предлагать обществу варианты с размерами яйца, если бы был другой выход. А именно – поставки в Китай.

Производители не скрывают, что работать на экспорт – не просто мечта, даже патриотическая их идея. Говорят, наши яйца настолько крутые, что запросто могут дать стране горы живой валюты. Только тут закрытые границы мешают.

– Откройте нам Китай! Мы, как ассоциация, об этом говорим постоянно, а правительство, со своей стороны (то есть минсельхоз, минторг, МИД), которое должно в этом направлении двигаться, у него этого в повестке дня нет. Считаю, что эта задача не была поставлена на государственном уровне.

“Железный занавес” из-за деревенского петуха

Там, где экспорт наладили, сегодня тоже тупик. Вернее – карантин. Из-за птичьих инфекций, например, птичьего гриппа, карантин введен в 4 областях страны: Северо-Казахстанской, Актюбинской, Павлодарской и Акмолинской. В итоге, по подсчетам ассоциации, половина (!) производителей яиц страны оказалась в карантинных зонах. И здесь у птицефабрик тоже есть претензии к чиновникам. Говорят, производства массово попали в карантины всего из-за нескольких деревенских куриц да петухов. По меньшей мере несправедливо это.

– У кого-то в личном подсобном хозяйстве произошел падеж птицы – 2 курицы или 5. На фабриках падежа не было. Все производители на сегодняшний день защитились от птичьего гриппа. А личные подсобные хозяйства – нет. Есть мировая практика: если в каком-то личном подворье погибла птица, карантин накладывается именно на этот район, а у нас закрывается вся область, в личных подсобных хозяйствах производится 10 яиц, а на птицефабриках – сотни миллионов. И из-за этого страдает вся отрасль, – сокрушается глава Ассоциации яичных производителей.

– Запретить бабушкам держать курочек?

– Запретить людям держать птицу – это неправильно. Нужно наладить контроль за ее содержанием, проверять ветеринарный аспект, где покупают цыплят, как вакцинируют, сдавать элементарно кровь на анализ – здорова птица или нет. Всё это делают на фабриках. А за тем, что происходит в личных подворьях, никто не следит. Там, грубо говоря, бардак.

Каждой 5-й несушке Казахстана уже вынесен смертный приговор

Сами виноваты?

Эксперт Кирилл ПАВЛОВ также считает, что экспорт – всему голова в отрасли. А периодически закрывающиеся для наших производителей карантинные замки – давний секрет умелой игры конкурентов. Но в эту игру вляпываемся мы сами.

– Пора взяться за ветеринарию, наконец. К слову, 2 недели назад разговаривал с учеными Института проблем биологической безопасности. Они говорят: мы в курсе, что ящур был. Мы предупреждали, что готовы, у нас вакцина есть. Если бы ввели карантин и провакцинировали, все необходимые меры приняли по протоколам, ничего бы не было, никаких закрытых границ. Де-юре конкуренты из-за границы правы. Мы должны были сами официально заявить на месте, на карантин поставить, все протокольные меры соблюсти. Тогда бы мы легко доказали сейчас, сказали бы: “Ребята, смотрите, мы вот это всё сделали, извините, зона чистая”.

– Получается, конкуренты знают нашу бесхозяйственность, понимают, что истинные масштабы вспышек могут быть какими угодно, а обратное доказать нам сложно. Поэтому к нам применяют этот юридический шаблон с запретами на ввоз?

– Да, и они знают, что если ключевые игроки запретят ввоз, то и остальные рынки тоже его закроют, как сделал, например, Кыргызстан. Не только по яйцу, они даже оборудование и корма для птиц забанили от нас. Цель – если для нас все соседние рынки будут закрыты, нам приоткроют калитку, и мы начнем за 3 копейки им продавать. Это стратегия, которой миллион лет уже.

Главная же беда, по мнению эксперта, в том, что наши чиновники от сельского хозяйства нацелены на короткие победы. А завтра – хоть потоп.

Люди – не курицы

На птицефабрике в селе Якорь у Александра Прядко работают около 150 человек. Даже меньше капли в море в масштабах страны. Да только на другой чаше весов бездушной статистики – жизнь целой округи. Эта птицефабрика – единственное место работы для десятка ближайших сел. Семья, в которой хоть 1 человек имеет постоянную работу, по меркам североказахстанцев – уже благополучная.

Подписав смертный приговор 150 тысячам своих несушек, птицевод констатирует суровую правду: завтра придется и штат сокращать, чтобы сохранить производство. А дешевых яиц всё равно не будет.

ПЕТРОПАВЛОВСК