В том, как относятся к столице, разобрался корреспондент медиапортала Caravan.kz.
Тут вам не Дубай, тут климат иной
В целом поездки в Астану оставляют у путешественников из других городов и даже стран приятные впечатления. Но если внимательно вчитаться в тревел-блоги, то туристы в восторге не от прогулок по городу, а от визитов в интересные места, которыми богата столица. Шопинг в «Хан Шатыре», подъем на смотровую площадку Байтерека, любование рыбами в океанариуме или вечер в аквапарке. О прогулках по столичным улицам обычно говорится сдержанно и с оговоркой: вот если бы погода была другой.
Но в погоде ли дело? В 2017 году в одном из выпусков передачи «Орел и решка» ведущая с безлимитной картой пожаловалась, что в Астане ей как-то неуютно, хоть город и очень красивый. Это при том, что съемки проходили летом, а знакомство со столицей проходило из салона дорогого автомобиля с климат-контролем.
Мнение одного человека и может быть субъективным, но, если верить тревел-блогам, дискомфортно во время пешей прогулки бывало даже гостям из Сибири и северной части Урала, то есть регионов, которые никак нельзя назвать курортными.
Итак, почему же Астана может кому-то показаться неуютной? Каждое здание тут построено по проектам лучших архитекторов, и на страницах глянцевых журналов всё это смотрится великолепно. Раз эта проблема психологическая, то и за ответом стоит обратиться к специалистам в области психологии – к тем, кто изучает влияние на человека городского пространства.
Для начала стоит четко понять, чем Астана отличается от других городов Казахстана и мировых мегаполисов. Не секрет, что столицу у нас отстроили практически с нуля, и там, где сейчас стоят роскошные небоскребы, когда-то были ветхие домишки, а то и голая степь. Застройка проходила стремительно, за какие-то 30 лет. Но при таком темпе строительства неизбежно, что результат будет искусственным, не совсем настоящим. Многие города мира, такие как Москва, Париж и Дрезден, тоже переживали периоды, когда их перестраивали до неузнаваемости, но в этом случае всё равно приходилось учитывать многовековые привычки горожан. То есть огромные проспекты появлялись там, где до этого пролегала главная дорога. Людям свойственно выбирать самый комфортный путь, даже если он будет неровным. Например, в Токио при градостроительстве учитываются все узкие тропинки, поэтому небоскребы там могут странно изгибаться ради полуметрового переулочка.
В Астане же все строилось сразу по проекту. Причем с перспективой того, что в этом городе скоро будет проживать большое количество людей. Также ожидался хороший наплыв туристов.
То ли город, то ли виденье
В результате мы получили явление, которое носит название Liminal space, или лиминальное пространство. Слово Limin можно примерно перевести как «предел» или «пограничье». Суть в том, что творение рук человеческих плохо вписывается в привычное восприятие мира, заставляет наблюдателя нервничать и напрягаться. Но это явление фиксируется только при условии, что творение подается как нечто серьезное. Откровенную бутафорию подсознание воспринимает спокойно. Если сказать проще, то никого не смутит Колизей в луна-парке. Но если бы Колизей появился в Алматы, скажем, на площади Республики, то восторгов бы он не вызвал. Древнеримский амфитеатр идеально вписывается в старые кварталы столицы Италии, но на фоне застройки 70-х он смотрелся бы нелепо. В Астане много современных зданий, выстроенных в стилистике иных эпох. Дом Министерства в самом центре столицы больше ассоциируется с ар-деко или ампиром 40-х, чем со зданием, возведенным в 90-е. «Астана опера» тоже визуально относит веку этак к восемнадцатому, но и невооруженным глазом видно, что величественное здание построили лет 20 назад.
Исследователи Александр Дильа и Майкл Льюис из Journal of Environmental Psychologу, которые и ввели термин «лиминальное пространство», подробно объяснили, как это работает. Оказывается, психика человека устроена так, что, считывая малейшие несоответствия, запускает тревожные сигналы. Вещь, которая стоит не там, где ей положено быть по естественной логике вещей, может быть нормальной только в сновидениях. Во сне мы не удивляемся и динозавру в собственном доме. Но тут выходит, что подсознание убеждает человека, что он спит, а тело, измученное суровым астанинским климатом, сигнализирует о том, что он бодрствует. В результате возникает диссонанс, от которого путешественник сильно устает, а красоты его больше не впечатляют.
Кстати, лиминальные пространства могут дать и довольно любопытный эффект дежавю. Принцип его работы такой же, как и у диссонанса между сном и явью. Наверняка каждому снился сон, когда сновидец оказывается в совершенно незнакомом месте, но не может отделаться от чувства, что он бывал здесь когда-то давно. В реальности дежавю происходит, когда уставший мозг пытается дважды обработать поступающие сигналы. Первый раз обычным путем, второй — когда находит какое-нибудь несоответствие. Из-за этой разницы в доли секунды человеку кажется, что обстановка повторяется. Именно поэтому во время прогулок по Астане человек, побывавший тут впервые, может почувствовать, будто ему уже все знакомо.
Справедливости ради, судя по путевым заметкам в Интернете, дискомфорт во время пеших прогулок чаще чувствуют люди зрелого возраста и старше. То есть те, у кого уже сложился свой, довольно консервативный взгляд на то, как должен быть устроен мир. Дети и подростки с легкостью переваривают любую информацию, способны приспособиться к любым условиям, поэтому Дом министерств для них — это всего лишь очень большое и красивое здание.
Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой
Если говорить о небоскребах, то их стиль вполне соответствует эпохе строительства. Однако тут на сцену выходит эффект, который зовется uncanny valley, или в переводе на русский «зловещая долина». Этот термин ввел японский робототехник Масахири Мори еще в 1978 году. Сначала термин применялся для изделий, похожих на человека – кукол, роботов и манекенов. Но потом его стали применять и для остальных творений рук человеческих. Почему некоторые куклы и манекены могут испугать до чертиков? Потому что их черты лица строго симметричны. В естественной природе симметрия встречается крайне редко, а если и встречается, то представляет большую опасность. Лицо человека становится симметричным только с момента смерти, а если где-то в ландшафте встречаются идеально ровные линии, то, скорее всего, есть опасный для жизни разлом.
Как уже говорилось выше, Астана сразу строилась по единому проекту, а значит, все дороги, улицы, прогулочные зоны чертились строго под линейку. Это и начинает пугать того, кто решил прогуляться от павильонов ЭКСПО к Байтереку. К этому добавляется малолюдность. Астана изначально строилась с расчетом на огромное количество людей и пока этого предела не достигла. Там нет толп, как в Москве или Нью-Йорке. И тут срабатывает другой древний страх. Раз на улице, рассчитанной на толпы людей, никого нет, значит, существует какая-то опасность, о которой я не знаю, а неизвестность пугает больше. Да и сами астанчане, зная о капризном климате, не спешат лишний раз выходить на улицу и даже такси вызывают из фойе или подъезда.
Этим Астана и отличается от других молодых мегаполисов с небоскребами вроде Дубая. Главный туристический город ОАЭ всего на 6 лет старше Астаны и также появился в пустыне с нуля. Однако его улицы из-за толп туристов нельзя назвать безлюдными. Хотя, тут и климат сыграл свою роль. Дышать бризом Персидского залива все-таки приятнее, чем отгонять комаров летом или кутаться в шарф зимой.
Плюс ко всему небоскребы сами по себе действуют на психику человека не лучшим образом. Рядом с громадинами из стекла и бетона человек чувствует себя маленьким, ничтожным, беспомощным. На Манхеттене эта проблема решилась только к началу 80-х, когда на первых этажах небоскребов стали открываться маленькие кофейни, уютные закусочные, атмосферные книжные магазины. Тут переутомленная психика всегда могла отдохнуть за чашкой американо. Когда первые этажи украшали магазины брендовой одежды и ювелирные мастерские, количество жалоб на депрессию среди тех, кто работал в том районе и был вынужден ежедневно ходить мимо небоскребов, было в разы больше.
Для тех же туристов, кто остановился на окраине столицы, а именно там и находятся бюджетные гостиницы и хостелы, гарантирован двойной удар. Человек оказался в районе с привычным советским колоритом. С двухэтажными домами барачного типа, хрущевками, а то и вообще в гостинице с видом на промзону. И буквально через час поездки на автобусе на него вываливаются строго симметричные улицы, давящие небоскребы и безлюдные скверы.
Кроме того, в застройке отмечается то, что в архитектуре называется агрессивным визуальным полем. Это когда на большой площади равномерно распределено большое количество одинаковых мелких элементов. Этим грешат не только небоскребы, но и простые жилые дома. Впрочем, проблема агрессивного поля не только астанинская. В той или иной степени ей грешат все постсоветские города, а так же мегаполисы всего мира, где требовалось обеспечить растущее население относительно недорогим, но качественным жильем. Взять хотя бы «брежневки» в 9 этажей на несколько десятков подъездов. Эту проблему градостроители поднимали еще в середине 80-х, и её детально описал архитектор Артем Голубничий. Оказывается, ряды однотипных многоэтажек с одинаковыми окнами и декоративными элементами могут не только вызвать дискомфорт, но и спровоцировать неврозы, скачки давления и тахикардию. Этот страх тоже один из первобытных. Скопление маленьких одинаковых отверстий говорило нашим предкам, что тут могут скрываться ядовитые насекомые, кусачие маленькие зверьки, пчелы или осы.
Жители постсовка решили эту проблему самостоятельно. В старых домах 70-80-х годов постройки агрессивное поле встретить невозможно. Вместо него со временем появилось неопрятное лоскутное одеяло. Кто-то приляпал яркую спутниковую тарелку, кто-то остеклил балкон старыми рамами, у кого-то давно телепается ковер и сохнут пижамные штаны.
Конечно, глупо было бы призывать астанчан, особенно живущих в элитных жилых комплексах с видом на главные достопримечательности, вывешивать для просушки линялое белье или цеплять на окна яркую кошму, чтобы гостям столицы было покомфортнее. Астану такой бардак явно не украсит. Но вот практика муралов или хорошо подобранной подсветки фасадов, применяемая в некоторых столицах мира, сделала бы однотипные улицы явно уютнее.
А знаешь, все еще будет!
Впрочем, есть и очень удачные попадания. Байтерек полюбился не только туристам, но и жителям столицы. Сейчас это самая фотографируемая локация Астаны. А все потому, что он очень органично вписался в городской ландшафт. Байтерек находится посреди деревьев в скверике и будто бы является одним из них.
«Хан Шатыру» лиминальность только придает ему привлекательности. Во-первых, этот ТРЦ асимметричен, что уже притягивает внимание после идеально прямых улиц. А во-вторых, его деятельность связана с развлечениями, и некая понарошечность только придает уникальности. Даже в самой концепции это заложено. То есть это шатер, который на самом деле не шатер.
В Астане хорошо продумана инфраструктура, большинство зданий можно назвать если не архитектурными шедеврами, то творениями, вполне достойными внимания. Единственная проблема столицы – то, что город еще очень молод. Самым старым зданиям, построенным после обретения Целиноградом статуса столицы, не больше 35 лет. Город еще попросту не обжит. И даже самый гениальный урбанист не может точно рассчитать, где именно надо поставить лавочку для уставшей старушки, а где очень кстати будет киоск с горячим кофе. Это должно отрабатываться годами, если не десятилетиями, методом проб и ошибок. И прогресс в этом направлении есть. Те, кто посещал Астану лет 10 назад, не могут не отметить, что город стал немного уютнее.
Впрочем, Астана в этом не одинока. Санкт-Петербург только недавно стал мечтой всех романтиков. Если же почитать русских классиков ХIХ века, то там можно найти очень много нелестных отзывов о бездушных каменных мешках и бесконечно однообразных серых улицах, одним видом вызывающих хандру. Это не значит, что за 150 лет вкусы у людей так изменились. Тогда это был еще относительно недавно выстроенный город на болотах, в месте с ужасным климатом и улицами, проложенными по линейке. Время стерло градостроительные огрехи и добавило милые детали, после которых Питер влюбляет в себя миллионы туристов.
Есть и более близкий нам пример из Казахстана. Город Шевченко тоже строился с нуля и по линейке. Еще в середине 90-х это был довольно унылый провинциальный городок с выжженными палящим солнцем многоэтажками, и даже море не делало его привлекательным. Сейчас время внесло свои коррективы, Актау оброс местами, где можно гулять часами, и количество восторженных отзывов о нем только растет.
Так что не исключено, что через 10-20 лет Астана станет настолько уютной, что туристы будут приезжать только ради потрясающей атмосферы.