После 25 лет совместной бездетной жизни супруги взяли на воспитание ребенка: к чему это привело

Это выражение “взять ребеночка” было тёть Тасиным. Она, родом из Рязани и попавшая в Казахстан замуж (Иван Трофимов служил в тех местах в армии), разговаривала, употребляя какие-то свои, российские, наверное, выражения. “Сам наклал – сам гребет”, – говорила она про тех людей, что нашли себе проблем от недалекого ума. “Как оно, а?” – спрашивала тёть Тася вместо “здравствуйте”, когда мы встречались на улице. “Надысь в церкву ходила”, – сообщала мне Михайловна, стоя у ворот своего дома и разглядывая прохожих, когда по субботам вечерами я шла в железнодорожную баню.

Вообще, Трофимова была простой тёткой с очень ценными качествами, она умела удобно и прибыльно устроить быт. Каждой копейкой распоряжалась разумно.

Это она научила меня прекрасному правилу семейной экономии – никогда не покупай вещь, без которой точно можно обойтись.

А как умело обихаживала Таисия Михайловна сад и огород! Всё у нее нормально росло, цвело, давало плоды, было убрано, закатано в банки, высушено под навесом или заквашено в бочонки. Излишки продавались. Помню, однажды, глядя через штакетник, как Михайловна продает командированным помидоры каждый весом в полкило, я вздохнула вслух:

– А у меня помидоры нынче мелкие и кислые.

Михайловна посмотрела на меня с прищуром:

– Что, уже и Интернет умникам не помогает? Короче, помидоры ты свои слишком часто поливаешь и не тем гамном удобряешь!

– В смысле "не тем гамном"? Вроде, как все, навозом…

– Да не нужен им никакой навоз! Я про гамно, так, образно. Осенью, как будешь перекапывать огород, в помидорные грядки добавь солидно золы древесной, к весне будет почва что надо.

И всё получилось.

В семье Трофимовых работал только Иван Иванович, завхозом в школе, Таисия Михайловна со дня свадьбы сидела дома. Но именно она своим простым крестьянским умением жить приумножала хозяйство и богатство. Поэтому к 45 годам супруги-ровесники имели в совместном владении огромный дом с ухоженным участком, дачу, 2 автомобиля, хвастались, подвыпив на соседских посиделках, про золотишко в шкатулочке, доллары в тайнике. Только бездетной оказалась пара, у Таисии Михайловны было какое-то врожденное, исключающее деторождение заболевание.

Вот ко второй половине жизни Михайловна и предложила мужу сходить в органы опеки посоветоваться насчет “дитяти в дом”. И сходили. Только не усыновили они мальчика по имени Артем, а взяли на патронатное воспитание.

– Посмотрим, выйдут ли из нас матка с батькой, потом окончательно и решим, – сказала тётя Тася.

Меня это как-то задело, взволновало: ребенок ведь не игрушка, захотели – взяли, захотели – вернули. Но в этом поступке была вся Таисия Михайловна – осторожная, мнительная, рассудительная.

Шестилетний Артемка оказался таким милым, благодарным, честным и добрым мальчиком, что уже через несколько месяцев в доме Трофимовых сложилась настоящая семья. Иваныч бежал, летел с работы, и по вечерам колотил с подопечным скворечники, запускал воздушные змеи, пел песни под гармонь, ходил летом на речку. А Михайловна всё кормила Артемку домашними пирогами да бегала в школу. Ей, неученой, очень хотелось, чтобы мальчик занимался хорошо. И она просила учителей дополнительно ему объяснять, что не совсем понял на уроке. Покупала Темке книги, сидела с ним во дворе на скамье и слушала, как пацан читает очередную сказку. А потом хвалила, гладила по голове.

Как-то, придя из комиссионного магазина, притащила ему старинную детскую энциклопедию, несколько оранжевых томов. Артем восхитился:

– Мама, какие огромные книги!

Михайловна, которую впервые назвали мамой, застыла с улыбкой на лице. Иваныч, который в это время мастерил из прутьев клетку (Тема хотел завести беленького крольчонка), смущенно хмыкнул в усы, а потом и говорит:

– Темушка, если хочешь, можешь меня батей называть.

И спросил жену:

– А что, мать, купим Артемке пианино? Он ведь так хочет в музыкальную школу ходить…

– А купим, отец, чего ж не купить! – ответила Михайловна и пошла ставить самовар.

Старое пианино нашли по объявлениям, привезли домой, вызвали настройщика, отладили, и стал Артем заниматься музыкой.

Наделенный от природы отличным слухом, он приносил из музыкальной школы только пятерки, выступал на городских концертах с вокальными номерами. И Трофимовы, нарядившись, под ручку шли на очередной концерт, каждому встречному знакомому на улице рассказывая:

– Темушка петь сегодня будет. Хлопать станем.

А Темке аплодировал весь город, пел он замечательно, упоенно, тщательно отрепетировав каждый номер с преподавателем.

Как подрос, парень стал прекрасным помощником и Михайловне, и Иванычу, и, когда Артему исполнилось 16 лет, патронатные родители предложили ему “узаконить семейные отношения”, стать их сыном, получить паспорт уже на фамилию Трофимов. Тема был на седьмом небе от счастья.

Они бы усыновили его и раньше, но какая-то дама из опеки посоветовала Таисии Михайловне этого не делать. Мол, пока оформлен патронат, и зарплата Трофимовой, как патронатной воспитательнице, падает, и на содержание Темы государство хорошие деньги дает. Бережливая Михайловна 10 лет с усыновлением и тянула, свою зарплату откладывала в чулок – Артемке на институт.

Жили Трофимовы, в общем, чудесно, только на Тему косились племянники Ивана Ивановича, сыновья его единственного брата Андрея, погодки

Степан и Виктор, взрослые, но еще неженатые парни. Оба они работали после политехникума где-то на вахте, собирали деньги себе на свадьбы и отдельные квартиры, и Артемку не любили за то, что ему, сироте, повезло с Трофимовыми – взяли “из грязи в князи”. Живет в богатых хоромах и играет на фортепьяно.

Трофимовы померли, когда Артемке исполнилось 18. Сначала от сердечного приступа скончался Иван Иванович. И простая, откровенная Таисия Михайловна, влюбленная в своего мужа с юности, сказала ему в сердцах, когда тот уже лежал холодный в гробу:

– Ванюша, что ж ты делаешь-то? Как я без тебя буду жить? Нам с Темкой вдвоем зачем это всё?

И обвела взглядом усадьбу. Как будто всё еще можно вернуть, Иваныча воскресить, отогреть, перекреститься, мол, слава Богу, сон привиделся, и жить душа в душу дальше.

Но всё было страшно: закопали немногочисленные родственники гроб с телом Ивана Ивановича в углу старого городского кладбища, а потом выпили за помин его души.

Таисия Михайловна умерла через 4 дня после мужа.

– Вы не поверите, у женщины просто остановилось сердце, как будто она устала дышать, – сказал про эту смерть патологоанатом, выдавая заключение о смерти Трофимовой.

Теме соседки помогли похоронить мать, сделать поминки по ней, справить 9 дней по Ивану Ивановичу, а еще через день к нему явились Степан и Виктор.

– Собирай свое шмотье, гони ключи от дома, машин и дачи и вали отсюда! – приказали они.

– Куда валить? – не понял Артем.

– Да откуда ж мы знаем, куда глаза глядят.

– Так ведь я живу здесь, мама благословила меня в этом доме хозяином быть.

Степан с Виктором взялись насмехаться над Артемкой:

– Благословение к закону не пришьешь! Какой ты Иванычу и Михайловне сын? Так, собака приблудная! Тебя брали на воспитание, да забыли детдому вернуть. Вот мы, Трофимовы, а значит, прямые наследники всего их добра! Тебя что, за шкирку выкинуть?

Тут Артем достал свой паспорт и показал его двоюродным братьям. Те застыли в немом удивлении, парень тоже был Трофимовым и родителями его значились Иван и Таисия.

– Когда это они успели тебя в дети записать? – поинтересовался Виктор.

– Да как паспорт получал, 2 года назад.

Виктор и Степан ретировались, а потом взялись таскать Артема по судам, доказывать, что их тетя с дядей были совсем полоумные, когда его усыновляли. Просили соседей подтвердить “сдвиг по фазе” у Иваныча и Михайловны.

Люди отказались. Да и представитель органов опеки засвидетельствовал, что в полном уме и здравии приняли решение об усыновлении Артема Трофимовы, хорошо зная мальчика, любя его.

Тогда Виктор со Степаном подали в суд на выделение им доли наследства дяди и тети. Мол, обещали им “откропалить от богатства” Иван Иванович и Таисия Михайловна. Но оказалось, что у Артема на руках и завещания родителей есть, они его написали сразу, как усыновили парня, и отписали всё свое имущество только ему.

Артем уже оканчивал музыкальное училище, когда Виктор и Степан изобрели новый ход. Они явились к Артему и предложили ему мизерную цену за усадьбу, машины и дачу. Энергия добра и любви

– А иначе сожжем тебя вместе с домом, – пообещал Виктор.

Артем рассказал об этих угрозах соседям. Он боялся, что братья от него никогда не отстанут, уже решил было подарить им обе машины и дачу, да попросить не трогать его, но тут мужики, жившие по соседству, “вскипели”.

Посоветовали Артему, собиравшемуся поступать в столичную консерваторию, не торопясь, продавать дачу, дом и всё добро родителей, чтобы в другом городе он смог купить себе хорошую квартиру с обстановкой и жить безбедно всё время учебы.

Никто не сомневался, что талантливый Артем в консерваторию поступит.

– Охранять твою усадьбу всем миром будем, пока не уйдет она в надежные руки за хорошие деньги, – пообещал суровый сосед Закир, работавший в депо кузнецом.

И участковый подключился, пообещал “загрести” Степана с Виктором, если еще раз придут с угрозами. Темка же заявление на братьев писать не хотел.

Те пытались препятствовать продаже Трофимовских дома и дачи, писали на сайте, где Тема разместил объявление, всякие гадости о том, что и “дом этот нехороший”, и “дача порченая”, но соседи помогли продать Артему за очень хорошую цену почти всё добро. Себе он оставил только самое необходимое, чтобы можно было увезти в другой город на одной грузовой машине.

Так и уехал наш Артемка, купив в столице большую квартиру недалеко от консерватории, куда поступил. Попрощался со всеми, подарив на память об Иване Ивановиче и Таисии Михайловне каждому, кто был с ним добр, какую-нибудь примечательную мелочь. Мне досталась старинная пузатая сахарница, красная, в белый горошек. И кипа нот – лично от Артема. Я очень радовалась “Временам года” Чайковского и Тему благодарила.

Сейчас он преподает музыку в какой-то частной школе и каждый год перед родительским днем приезжает в наш город. Поправляет могилки родителей, всегда привозит нам, соседям, пакет конфет, какие любила его мама, и бутылку водки. Иваныч после бани выпить был охотник.

Артем не пьет совсем, а мы собираемся у кого-нибудь во дворе, приносим нехитрое угощение в мисках, садимся за стол и выпиваем по рюмочке, вспоминая Трофимовых.

– Я жениться решил, вернее, должен жениться, по-человечески должен, моя подруга родила мне дочь, – рассказал в свой последний приезд Артем. – Таечкой девочку я назвал, как бабушку.

И обещал привезти свою невесту и дочь весной. C Ариной он хочет в нашей старой церкви обвенчаться, а дочь Таисию – окрестить. Чтобы совсем уж все было по-человечески, как надо, как любили старики Трофимовы.

КЫЗЫЛОРДА