Мученики науки: через что проходят на пути к славе юные казахстанские изобретатели

Что происходит с ними дальше и почему сами казахстанцы не всегда в курсе о том, что наша земля “собственных Платонов и Ньютонов” рожает давно?

Несколько недель назад акимат столицы выступил с инициативой: отдать огромный Дворец Независимости, где в докоронавирусную эпоху проходили пафосные международные форумы и конференции, детям.

“Почему бы, раз на то пошло, не превратить этот дворец в полигон детской науки, а не как обычно – территорию песен и плясок?” – задалась в популярном паблике “Фейсбука” пользователь Лаззат КУСАИНОВА.

Набирая ее телефонный номер, я думала записать небольшой комментарий именно к этому предложению, но вместо него получила очень интересный часовой разговор о развитии детской науки в принципе.

– Я не с Луны свалилась и прекрасно понимаю, что само по себе здание ничего не решит – куда важнее то, чем это здание наполнят. Я много раз была по работе в Китае – там в детскую науку очень много вкладывают. И там в школах есть лаборатории. Но не как у нас, с колбочками и пробирками, а огромные пространства, посвященные узкой направленности. К примеру, в одной школе целый этаж занимает лаборатория нанотехнологий. В другой – дети конструируют космические спутники, – рассуждает о том, насколько детская наука в Казахстане отстала от мировой, Лаззат Кусаинова.

Пару лет назад она, высказав недовольство политикой МОН в развитии науки, оставила должность зампреда комитета науки и основала Международный центр научных коллабораций

– Когда я поняла, что хочу заниматься развитием детской науки, и пошла регистрировать свою организацию, я несколько дней не могла этого сделать. Потому что среди возможных сфер деятельности НПО есть “Образование”, есть “Инновации”, но нет “Науки”! Мне сначала предложили зарегистрироваться в образовании. Но я не собираюсь открывать никакой школы. Объясняла, что планирую заниматься популяризацией науки и повышением научной грамотности. Мне предложили сферу “Культура”, что, согласитесь, совсем не то. В итоге пришлось регистрировать НПО как занимающееся иным видом деятельности, – дает Лаззат Абаевна еще одну красочную иллюстрацию того, насколько в стране востребованы научные изыскания и открытия.

Исчезающие кадры

При этом и Первый, и второй Президенты говорят о том, что науку развивать нужно. А детскую – особенно. Потому что кто, если не нынешние школьники, придут на смену стареющим академикам?

Чиновники в рамках своих представлений о том, как надо сделать, наказы главы государства стараются исполнить. К примеру, пару лет назад все с восторгом обсуждали идею выездных уроков химии, физики и биологии в павильонах выставки “ЭКСПО”. В 2011 году во Дворце школьников был создан парк науки для детей. И до сих пор на него ссылаются как на базу подготовки детей-ученых. Но, как уверяет Лаззат Кусаинова, науки там давным-давно нет.

– В этом парке науки поначалу работали педагоги-экскурсоводы, которые показывали опыты и на простых примерах объясняли многие понятия, связанные с космосом, геометрией и так далее. Но сейчас эти педагоги куда-то пропали и вместе с ними – сам смысл этого парка. Аналогичная история – с павильонами ЭКСПО: детям неинтересно просто ходить и смотреть на бездействующие экспонаты, им важно всё попробовать и потрогать самостоятельно. Но кто им в этом поможет? Можно было бы в Ботаническом саду изучать ботанику. Но, опять же, где те ботаники, которые подскажут, что делать? – говорит она.

Действуем по схеме

Между тем в мире уже давным-давно придуманы целые методики подготовки ученых. В том же Китае научные кадры готовят с 5–6 лет. Школьник-изобретатель собирается создать бионическую кисть

– Изобретательство – такой же навык, как умение играть в футбол или танцевать. Но почему успехов в спорте мы добиваться научились, а в науке надеемся на случай? На самом деле всё просто: если ребенок попал в спортивную секцию, то тренер обязательно доведет его до какого-то результата. Похожий подход надо внедрять в детской науке. И во всем мире так делают! Сейчас у меня на столе лежат две книги по данной тематике. Мы занимаемся их переводом, потом проведем для учителей семинары и мастер-классы и отправим эти методички в школьные библиотеки. Я очень надеюсь, что, когда наши учителя поймут, что вырастить ученого на самом деле реально, они будут это делать, – уверена президент центра научных коллабораций.

Пока же многие педагоги и сами дети вместе с их родителями не понимают не только, как развить научный потенциал, но и что потом с ним делать.

– У нас был инцидент, когда ребенок занял первое место на научном конкурсе, получил гранты. Но когда он вернулся в Казахстан, школа потребовала у него эти деньги. Это, с одной стороны, правовой нигилизм, с другой – отсутствие научной грамотности. Хотя по закону право интеллектуальной собственности наступает в 14 лет. То есть никто не может присвоить дивиденды ребенка! – рассказывает Кусаинова.

Дрон для чабана и трекер для батареи

Кстати, о деньгах. Образ бедного изобретателя уже давно не соответствует портрету современного ученого. Модное словосочетание “коммерциализация науки” для молодежи превращается во вполне осязаемую прибыль.

Яркий пример этого тезиса – Темирлан Рахимбаев. В 2019 году он принял участие в международном конкурсе юных изобретателей в Китае и занял в нем призовое место. В прошлом году запатентовал свое изобретение, открыл в Нур-Султане цех по производству и сейчас уже заключает первые контракты с бизнесменами.

– В 2018 году я впервые попала на казахстанский школьный конкурс робототехники “KazRobotics”. Там познакомилась с Темирланом Рахимбаевым.

Парень разработал приложение, которое заставляет солнечные батареи двигаться вслед за солнцем и контролирует распределение энергии.

Мы еще тогда с ним немного поспорили – я предположила, что, раз до сих пор никто этого не сделал, то, наверное, есть какая-то техническая сложность. Через две недели парень пришел ко мне и показал рабочий прототип из маленькой батареи и бумаги. То есть доказал жизнеспособность своей идеи, – рассказывает о том, как всё начиналось, Лаззат Кусаинова.

На том же конкурсе Кусаинова познакомилась с шестиклассником из Алматы Матвеем Рыбалкиным.

– Мальчик привез на конкурс беспилотник, который занимается доставкой медикаментов. То есть он написал приложение: забиваешь в него координаты, и дрон летит прямо в заданную точку, мягко снижается, оставляет посылку и возвращается в точку отправления. Я задала изобретателю вопрос: “Где это можно использовать?”. Он ответил: “Для чабанов, которые живут на отдаленных пастбищах. И вообще бывают разные ситуации”. Тогда еще же никто не думал о том, что нам всем понадобится соблюдать дистанцию и ограничивать общение, – вспоминает о той встрече Лаззат Кусаинова.

Что предложит родина?

О юных казахстанских изобретателях она может говорить очень долго – талантливых детей в Казахстане действительно много. Если не верите, просто забейте в поисковик “школьник из Казахстана изобрел” – выходят страницы ссылок с новостями о победах учащихся в международных конкурсах изобретателей и новаторов.

Но почему о них так мало знают на родине?

Причин несколько.

Во-первых, казахстанская публика, в принципе, не особо интересуется новостями науки – у нас в топе рейтингов музыкальные конкурсы и социальные ток-шоу.

Как уверена Лаззат Кусаинова, если бы журналисты чаще рассказывали о том, как хорошо живут ученые, то, глядишь, какая-нибудь мамочка отправила бы ребенка не в школу вокала, а в научный кружок. Но куда важнее то, что выезжающих на международные научные конкурсы талантливых старшеклассников прямо там вербуют рекруты из крупных компаний и вузов. Они обещают детям солидную стипендию и прибыльную работу. А что в это время предлагает родина?

Как отмечает Лаззат Абаевна, в Казахстане очень сложно в принципе давать оценку тому, сколько детей занимаются наукой.

– У нас в стране образовался большой пробел между знаниями учеников школ системы НИШ и среднеобразовательных, между городскими и сельскими школами, поэтому любые заявления о детях в науке были бы некорректны. Понятно же, что, когда мы говорим о том, что в науке, к примеру, 10 процентов старшеклассников, то речь далеко не о каждом 10-м школьнике. Скорее всего, есть школы, где с этим вообще никак. В то же время у нас в стране есть искажения иного толка. В прошлом году МОН назвало цифру: 4 000. Именно столько детей якобы презентовали свои научные проекты. Потом выяснилось, что большинство из них – это олимпиадники по химии или иным предметам. Я считаю, что это в корне неправильно. Предметная олимпиада – это срез знаний по предмету, и не более того. О науке в этом контексте имеет смысл говорить лишь в том случае, если ребенок решил какую-то задачу, которую до него решить не мог вообще никто, – говорит она.

Погоня за цифрами, а не работа на результат, с одной стороны, занижает для талантливых детей планку, а с другой – смешивает по-настоящему уникальные разработки со школьными лабораторными.

Темирлан Рахимбаев за границу решил не ехать – сейчас он студент столичного IT-университета. Но это личный выбор человека, которому было очень важно работать для Казахстана. Можно ли осуждать тех, кто патриотизму предпочел гарантии личного развития? Вряд ли.

НУР-СУЛТАН