Может ли повториться страшный индийский коронавирусный сценарий в Казахстане: откровения вирусолога

Об этом и многом другом мы поговорили с молекулярным биологом, вирусологом Асель МУСАБЕКОВОЙ.

– Я написала заголовок статьи, и мне самой стало страшно. Давайте поговорим о том, насколько на самом деле опасен вирус и насколько опасна неправильная информация, а также фейки, которые растут вокруг него с катастрофической скоростью.

– Мне нравится, что наука во время пандемии стала более популярной. Хотя есть, конечно, в этом не только плюсы, но и минусы. Хорошо, что мы стали обсуждать сложные темы, которые раньше оставались за дверями научных конференций, круто, что есть новые разработки, и мы все можем следить за каждым шагом, практически на наших глазах совершаются открытия. Но у такой публичности есть и минусы. Научная статья не может быть руководством к действию в больницах, тем более в домашних условиях. И во время пандемии мы увидели, что многие научные статьи использовались на практике. Такая ситуация произошла с дексаметазоном. Было сказано, что он помогает – и всё, а люди приняли это как руководство к действию. Однако, согласно клиническим данным, он помогает только тем, у кого нехватка кислорода, кто уже нуждается в серьезной медицинской помощи. Но многие стали скупать дексаметазон в аптеках – мы наблюдали это в тех странах, где он выдается без рецепта врача. У нас, в Казахстане, была аналогичная ситуация. В результате те, кто действительно нуждался, могли остаться без лекарства. А те, кто стал им бездумно лечиться, получили последствия. Были случаи, когда в Казахстане у людей возникали абсцессы от этих инъекций. Поэтому ученые стали осторожны в своих высказываниях. То, что сегодня наука стала центром внимания людей, это хорошо, просто теперь нужно понять, как справиться с потоком информации. Есть и другой нюанс – появление огромного количества фейков. Когда люди без соответствующего образования стали брать научные статьи и трактовать их по-своему и под шумок прописывать странные БАДы, непонятные методы лечения.

– Какие загадки коронавируса сегодня стоят перед учеными?

– Коронавирус, конечно, удивил ученых. Сначала мы думали, что он не опаснее гриппа, но, оказалось, всё намного сложнее. Он дает отсроченные последствия и очень долго. Мы увидели, что это нетипичный респираторный вирус, у него огромная способность адаптироваться к клеткам человека. С помощью рецептора АПФ-2 коронавирус успешно проникает в клетку. Проще говоря, у него есть такой ключик – специальный белок, и он открывает клетку. Проблема, что замочек на этой клетке – рецептор – очень распространен в организме. Он есть на поверхности клеток наших сосудов и самых маленьких тоненьких капилляров. Поражение этих клеток достаточно ощутимо влияет на качество жизни человека.

Есть активная фаза болезни, и у большинства она проходит через 2–3 недели, с гриппозными симптомами и усталостью. Примерно у 10 процентов – с осложняющими факторами, активная фаза не заканчивается так быстро и дает опасные последствия.

Мы уже знаем, как помогать таким пациентам. В зависимости от осложняющих факторов, разных хронических заболеваний, уже разработаны стратегии, как вести лечение. Но большим сюрпризом для ученых стал именно постковидный синдром, который до сих пор остается загадкой. По официальным данным, он наблюдается у трети заболевших. На самом деле количество пострадавших от него намного больше. Проблема в том, что этот синдром может возникать у всех, кто заболел коронавирусом, и неважно, в какой форме перенес его. Даже бессимптомники впоследствии могут его получить. Поэтому постковидный синдром – это самая большая загадка на сегодня. Его невозможно отследить по анализам крови, МРТ – мы там не видим ничего особенного. Мы лишь знаем его симптомы, люди могут страдать после перенесенного заболевания в течение года.

Были примеры, когда хирурги, переболевшие ковидом, просто отказывались от своей профессии и дела всей жизни, потому что у них были проблемы с кратковременной памятью. Они просто забывали инструмент в организме пациента.

То есть это реально большая проблема, идет огромное количество самых разных когнитивных нарушений. Тут и память, и депрессии, и усталость хроническая. Надеемся, что в Казахстане удастся изучить этот вопрос, провести измерения и исследования.

– Каждый раз с появлением информации о новых угрозах коронавируса, его агрессии больше появляется сомнений в его естественном происхождении.

– На самом деле ответ о происхождении вируса так и не дан. И вряд ли мы его получим в ближайшее время. ВОЗ провела международное расследование, в результате у нас есть теперь гипотезы о том, как мог возникнуть коронавирус. Существует гипотеза о естественном происхождении, но четвертая версия о возможности утечки вируса из лаборатории тоже есть. Поэтому мы ее все-таки рассматриваем. Понятно, что эта информация дается осторожно. Но мне кажется, что мы правды никогда не узнаем. Не исключено, что он мог возникнуть в природе. Либо это произошло в лаборатории, когда вирус выращивается на клетках и привыкает к человеческим клеткам, поэтому в результате утечки могли быть такие последствия.

Ждет ли нас индийский сценарий?

– Мы все напуганы индийским дельта-вирусом, и сегодня опять появились сообщения о новых мутациях…

– Почему нас беспокоит дельта-вариант? Наверное, потому, что сейчас 90 процентов заражения в Британии, России – это он. Так вот дельта – действительно, заразнее. Вирус, привыкший к нам, “убегает” от распознавания некоторых антител. Но уже проведен эксперимент, и показано, что 2 РНК-вакцины или векторные вакцины защищают достаточно хорошо, там 70–80 процентов защиты. Конечно, она снизилась, но всё же есть. Однако важна не только защита от заражения, но и защита от госпитализации. И тут показал эксперимент, что более 90 процентов защиты есть. Это важно. Но нужны 2 дозы, нужна активная выработка антител.

– Может ли повториться страшный индийский сценарий у нас?

– Мы должны понимать, что и с индийской мутацией паника неуместна. Так же, как была неуместна с британской. То, что творилось в Индии, необязательно повторится в других странах, на самом деле ситуация будет зависеть от многих факторов: от количества вакцинированных, от состояния медицинской системы и даже от традиций и культуры.

Новые мутанты – стоит ли бояться?

– Что происходит с мутациями вируса? Почему их так много?

– Мутаций много, потому что мы за ними следим. Пандемия сделала так, что ученые всего мира стали пристально следить за происходящим, выделяются огромные деньги. Британия потратила более 30 миллионов евро только на секвенирование вируса, и это дает нам огромное количество информации. На самом деле вирус мутирует не так быстро, для сравнения у нас есть вирус гриппа или ВИЧ, где всё происходит намного быстрее. Я бы хотела, чтобы к новостям о том, что вирус снова мутировал, мы начали относиться нормально, без паники. Мутация вируса – это его привычное свойство. Он вынужден это делать. Постковидный синдром страшнее самой болезни: доктор ответил на самые важные вопросы

Очень здорово, что сегодня мы можем совершенно бесплатно на научном сайте следить за всеми изменениями коронавируса. Там сейчас более миллиона последовательностей – беспрецедентная акция ученых мира. Но, опять же, это палка о двух концах: ученые получили доступ к данным, а псевдоученые стали манипулировать полученной информацией. Появилась британская мутация, ее тут же обозвали новым штаммом, хотя данное утверждение не соответствует действительности – это не отдельный вид. Началась паника, что британская мутация опаснее. Но в итоге это не подтвердилось.

– Изначально тандем “организм – вирус” имеет механизмы взаимодействия, природный вирус не стремится убить хозяина – тело. Поэтому мутации заставляют его приспосабливаться, становиться менее агрессивным и жить с хозяином тихо и мирно. Почему же коронавирус, напротив, становится более агрессивным?

– Мутация – это эволюция вируса, его привыкание к хозяину. Если вирус смертельный, он будет мутировать в сторону уменьшения летальности хозяина. Но к коронавирусу это не имеет отношения. Он – другой. Не такой опасный. Поэтому свою агрессию и опасность он сильно изменять не будет. Какие изменения все-таки на самом деле происходят с коронавирусом? По некоторым данным, он становится более заразным. Увеличивается вероятность госпитализации, чуть меняются симптомы – он становится похожим на обычную простуду в начале заболевания. И также наблюдается “убегание” от антител. Но это и понятно: мы создаем иммунную прослойку вакцинированных с антителами, и вирус стремится от них “убежать”. Винить вакцинацию не стоит. Проблема в том, что вакцинация идет слишком медленно, и вирусу есть где разгуляться. Среди тех, кто не вакцинирован, он может спокойно мутировать.

– К сожалению, у нас не так много разъяснительной информации по коронавирусу, вот идет индийский “мутант” – и все боятся. Начинается паника. Вы на своей странице в “Инстаграм” всё это объясняете. Почему на государственном уровне не сделать подобные лекции в популярной форме?

– Да, здесь у нас большая проблема. Когда я училась в Страсбурге, у нас был интенсивный курс по коммуникации, где всех обучали в популярной форме рассказывать о науке. Нам сказали: вы обязаны это делать, если вы будете работать за счет бюджетных денег, вам надо отчитываться. И даже если человек с улицы хочет узнать, чем вы занимаетесь, вы должны ему дать исчерпывающий ответ. Нам не хватает вот этой культуры коммуникации среди ученых.

– Ждут ли нас гамма-вирусы? И каковы прогнозы по мутациям?

– Только в одном белке уже зарегистрировано более 4 тысяч мутаций, некоторые из них исчезают, некоторые – остаются, появляются новые варианты. Но надо начать относиться к этому нормально. Следить за клиническими проявлениями. Ученые могут сейчас отслеживать все эти мутации и предвидеть угрозы.

АЛМАТЫ