"Крематории во всех крупных городах" и "красные похороны": как в СССР пытались победить страх смерти

В этом разобрался корреспондент медиапортала Сaravan.kz.

Там вообще не надо будет умирать

Главная проблема с которой столкнулись большевики во время борьбы с религией –это вера народа в загробную жизнь. Действительно, можно обойтись без постов и долгих богослужений, но без надежды, что после смерти не будет ни царствия небесного, где можно валяться на облачке с арфой и крылышками, ни райского сада, с прекрасными гуриями, жить совсем тяжко. Ведь не будет награды за перенесенные страдания, и обидчиков никто не покарает, и с умершими родственниками уже точно не увидишься.

Первыми инициативу в построении новой идеологии проявили биокосмисты. Это философско-поэтическое течение появилось ещё лет за 30 до революции. Одним из его сторонников был сам Константин Циолковский, главный теоретик русской космонавтики. У биокосмизма  есть сотни ответвлений, от мистических, до строго научных и даже краткий их пересказ займет несколько сотен страниц, поэтому лучше остановиться на том, что сторонники этого философского течения предлагали  в качестве идеологии для молодого государства.

Итак, согласно их учению, человек после физической смерти не умирает окончательно. Атомы его тела разлетаются по всей вселенной и бренное тело сливается с бесконечным космосом. Личность тоже никуда не уходит. Она продолжается в делах, который человек совершил на земле, в его творчестве и в потомках. А ведь именно в этом сейчас и уверены не только атеисты, но и многие глубоко верующие люди.

Вот только  понять это могли только образованные люди. Простой народ, который и читать не умел, просто не вникал во все красивые метафоры.

Для тех, кого бессмертие в виде горстки атомов разбросанных по космосу не устраивало, биокосмисты добавили немного науки. Дескать, наши мысли тоже никуда не деваются после смерти, а сохраняются во вселенной как сгустки электромагнитных колебаний. Совсем скоро советская наука достигнет таких высот, что сможет вылавливать эти сгустки из мирового эфира и облекать их в физическую форму. Другими словами, лет через 10-20, человечество  придумает такой аппарат, который сможет вытащить с того светам кого угодно, от Платона с Сократом, до двоюродного дедушки. А медицина так вообще отменит смерть. В те времена, когда появились аппараты, способные воспроизводить и записывать звуки, показывать движущиеся картинки на белой простыне и за пару минут, сделать портрет достовернее, чем у самого искусного художника, это не казалось совсем уж безумными мечтами.

Нам романтичным дорога в Космос

Советской власти эта идеология понравилась. С 1922-го года в Петрограде стал выходить журнал «Бессмертие», а в Москве ежемесячник «Биокосмист». Это не считая дестков газет и статьей в атеистического журнале «Безбожник»

Содержание журналов было довольно скучным. Заумные стихи, витиеватые мудрствования, псевдофилософские притчи, но свои читатели у него были. Тем не менее, там попадались довольно любопытные статьи об анабиозе, искусственной регенерации и омоложению человека через пересадки желез животных. Именно это и вдохновило Михаила Булгакова на создание повести «Собачье сердце»

Журнал «Бессмертие» был закрыт всего через год. Издание обвинили в распространении порнографии. На одной из иллюстраций была изображена обнаженная девушка, летящая среди звезд. Через пару месяцев закрылся и «Биокосмист». Причиной стала статья по евгенике, которая проповедовала буржуазные ценности и не вписывалась в марксисткое учение.

На самом же деле настоящей причиной были доносы самих же биокосмистов. В их рядах случился раскол и бывшие товарищи стали стучать друг на друга, чтобы избавиться от конкурентов. Потом в 1925-ом году сторонники биокосмизма ринулись в Союз воинствующих безбожников. Там за стихии памфлеты платили больше, чем за философскую муть о бессмертии в Космосе.

Кстати, Иван Бездомный из романа «Мастер и Маргарита» отчасти является собирательным образом таких поэтов, по которым хлестко прошелся Михаил Булгаков.

Так попытка создать красивую и романтичную идеологию обновленной загробной жизни, превратилась в лубочные стишки для плакатов.

Нет человека- нет проблем

Союз воинствующих безбожников стал по своему бороться со страхом смерти. Им хотелось показать, что советский человек смерть презирает. Правда, получилось это довольно специфично.

14 октября 1920-го года в Петрограде, по инициативе Союза безбожников, был запущен первый экспериментальный крематорий.

По сути это были бывшие общественные бани, где установили мощную печь. История сохранила даже имя первого кремированного. Им оказался красноармеец Малышев, умерший в одном из петроградских госпиталей. Малышеву было всего 19 лет, а выбрали именного его, потому что юноша отличался невысоким ростом и крайней худобой, а значит и дров понадобилось бы меньше. Эксперимент прошел успешно. Через полчаса тело превратилось в горстку пепла. Неизвестно, почему в Петргубисполкоме открытие крематория посчитали большим успехом, но уже через месяц, как только печь заработала на всю мощь туда пригласили журналистов, чтобы показать достижение прогресса. Среди приглашенных был и детский писатель Корней Чуковский, который от увиденного надолго впал в депрессию.

«Комиссар ехал в крематорий, как в театр, и с аппетитом стал водить нас по этим исковерканным залам, имеющим довольно обшарпанный вид. В печи отверстие, там видно беловатое пламя. Мы смеемся, никакого пиетета. Торжественности ни малейшей. Все голо и откровенно. Революция отняла прежние обряды и декорумы и не дала своих. Все в шапках, курят, говорят о трупах, как о псах.

Я пошел в мертвецкую и открыл один из 9 гробов. Там лежал какой-то  мужчина, совершенно голый, без малейшей тряпочки, только на ноге его белела записка «Попов, умер тогда-то». – Странно, что записка! – говорил впоследствии комиссар. – Обыкновенно делают проще: плюнут на пятку и пишут чернильным карандашом фамилию,» - написал в тот день Чуковский в своем дневнике.

Остальные же акулы пера наоборот, разразились хвалебными статьями, о гигиеничном и практичном способе погребения.

В мавзолее покоятся 23 процента Ильича: как большевики провожали Ленина в последний путь

В 1927-ом году было организовано Всероссийское кремационное общество. Целью организации стала пропаганда идей кремации среди советских граждан. Планировалось, что крематории появятся в каждом крупном городе СССР.  Противников кремации высмеивали в фельетонах, называли мракобесами и и малограмотными мещанами.

Пропаганда стала такой мощной, что люди и правда считали лучшим вариантом погребения для себя именно кремацию.

Своеобразную элитарность  такой тип захоронения обрел после того, как были кремированы такие знаменитости, как Владимир Маяковский, Валерий Чкалов, Сергей Киров.

Для людей, падких на все западное, сообщалось о заморских кремированных звездах.

Ильф и Петров в романе «Золотой теленок» потешались над старичками Черноморска, мечтавшими отправиться в советский крематорий.

Так что, если кто-то сейчас в светской беседе, говорит, что после смерти предпочел не гнить в могиле с червями, а быть кремированным, то можно быть уверенным, что эти идеи он почерпнул из книг, написанных явно под влиянием Всероссийского кремационного общества.

На миру и смерть красна

К сожалению, а может быть к счастью, крематории в каждом советском городе так и не появились. Собственно, учитывая наш менталитет, не каждый человек смог бы смириться с тем фактом, что его близких сжигают, как мусор в печке. Да и просто технически в 20-е годы это было сложно сделать. Нередко крематории простаивали из-за дефицита дров даже в Москве и Петрограде. Людей приходилось хоронить по старинке, но раз новая власть отменила религиозные обряды, то что было делать на похоронах? Ведь это совсем не по человечески, закопать гроб с отцом или матерью, без отпевания или чтения сур из Корана. Так прежде хоронили только грешников.

Так появился совершено новый обряд, прозванный «Красными похоронами». Впервые он прошел в Москве в ноябре 1917-го, когда хоронили погибших участников революции. Об этом мы можем узнать от американского писателя Джона Рида, который посетил Россию в эти смутные времена, в качестве журналиста.

Слово «красный» тут выбрано не только в идеологическом ключе. Если сейчас спросить любого казахстанца, какого цвета должен быть гроб, то скорее всего, большенство скажут, что красного. Так вот, впервые гроб в красный цвет покрасили именно в декабре 1917-го.

До этого люди попроще хоронили близких в домовины из наструганных досок, зажиточные крестьяне могли позволить черную пропитку, зачищающую от жучков, а знать заказывала гробы, обитые дорогой тканью или полированные. Так с 1917-го года красный гроб стал эталоном, и уже в 50-е люди стали приходить к компромиссу, нанося на красный плюш полосы в виде православного креста.

Жизнь не удавалась, а смерть удалась

Сейчас венок на могилу приносят люди любых религиозных конфессий, в том числе и убежденные атеисты. До революции так делали только христиане. Еловые ветки были символом вечной жизни, кроме того хвойный запах напоминал ладан, а аромат ельника маскировал неприятные запахи. В 1886-ом году Святейший Синод даже специальным указом запретил использование венков для иноверцев, некрещеных, атеистов, а надписями на лентах могли служить только строки из Библии. Кроме того, существовал определенный язык венков. Например, лилии или фиалки, могли украшать только венок на могиле ребенка или невинной девушки, веточки кипариса допускались у священника или монаха, а розы служили клятвой, что вдова не выйдет замуж. На «красных похоронах» был введен принцип - «это при царе нельзя было, а сейчас, при Советской власти все можно»

Похожая ситуация произошла и с духовым оркестром. Раньше этой чести в Российской империи удостаивались только военные.

Народу такое нравилось даже больше, чем старые похороны с батюшкой. Ведь хоть в этом дали беднякам то, что прежде было доступно избранным.

После Великой отечественной к вопросам религии власти стали относится лояльнее. Кустари наладили выпуск похоронной атрибутики и можно было вернуться к старым традициям. Но только мало кто уже помнил, как все это должно происходить, и поэтому религиозное и светское сильно перемешалось. Никого не смущало, когда после  гражданской панихиды к умершему приходил мулла или батюшка.

Единственная, довольно странная похоронная традиция – это непременная фотография покойного в гробу. Неизвестно, кому были нужны эти жуткие фото. Их редко вклеивали в семейный альбом, а чаще всего прятали в укромный уголок и никогда не пересматривали.

К концу Перестройки все чаще похороны стали проходить по религиозным канонам, а к нашим дням уже светские похороны кажутся исключением.

Так что победить страх смерти большевикам все-таки не удалось.