Почему пустует карцер: что творится в женской колонии на севере Казахстана

Дезинфицирующий коврик, порог первого пропускного пункта, что на входе на территорию колонии, облит хлоркой. Дежурные похожи на медиков в ковидных госпиталях. Только у врачей экипировка белая, а у этих парней – темно-синяя, под цвет формы сотрудников уголовно-исполнительной системы. Глаза закрыты противовирусными очками, на руках перчатки. Узнаем, что температура у нас в порядке, и идем дальше.

Через 10 метров – второй пост. Досмотр по полной программе. Документы, телефоны, деньги оставляем в специальных ячейках. Женщин досматривают женщины. Нужно растянуть верхнюю одежду, показать, что карманы пусты. И тут выясняется, что сережки, нательные цепочки и любые украшения – тоже под запретом. Снимаем.

За нами закрывается первая железная дверь, и уже другой сотрудник проверяет, как тщательно мы прошли проверку прежде.

– Хорошая у вас работа, везде ездите, интересно, да? А у нас зашел и вышел. Если еще вышел… – не сдерживается один из охранников, пока ждем, когда вся наша группа пройдет досмотр.

Передвижение по зоне – только группой и в сопровождении. В этот погожий осенний день ласково светит солнце, и, кажется, вокруг нет ничего, кроме покоя, порядка и осенней красоты. Сопровождающие сотрудники колонии передают нас на разных участках из рук в руки и постоянно держат связь по рации.

Карантинные особенности зоны

Плац. Здесь проходят общие проверки осужденных. С ними обычно ассоциируется жизнь в колонии у тех, кто на свободе. Ведь именно проверки на плацу чаще всего показывают в фильмах про зэков. Но сегодня проверок не будет.

– В связи с карантинными ограничениями общие проверки запрещены. Они проходят по каждому отряду отдельно, на открытом воздухе, с соблюдением дистанции, – поясняют сотрудники колонии.

Александр КОЧКИН, замначальника ДУИС СКО, говорит, во время первой волны коронавируса в 5 колониях у двоих осужденных обнаружили пневмонию, шестеро переболели коронавирусом, все – бессимптомно, но все случаи были занесенные извне. Вирус в закрытых учреждениях смогли взять под контроль и не допустить массовой заболеваемости.

– Подготовлен двухмесячный запас медикаментов на случай лечения осужденных, обеспечен необходимый запас средств индивидуальной защиты. В каждом учреждении подготовлены изолированные боксы, куда при необходимости будут помещены заболевшие, – говорит Александр Кочкин.

В этих боксах за больными будут наблюдать, лечить, а если понадобится помощь узких медицинских специалистов, то ковидных колонистов отправят в клиники на воле.

По этому поводу уже отработан механизм и заключены меморандумы с управлением здравоохранения.

Карантин внес и еще одно изменение в жизнь колонии. Чтобы попасть на свидание к осужденному, родственники должны прибыть в колонию с результатом ПЦР-теста. Выполнить это требование по силам и по карману не всем, поэтому осужденные ушли в онлайн. Свидания лицом к лицу стали заменять общением через Интернет.

– Свидание 2 часа. Как дома побывала. Муж показал все наши комнаты, всё в порядке дома. Сад, огород свой увидела. На душе полегчало, – рассказывает Бирута Маргиз.

– Бирута, за что вы здесь?

– Статья 99.

– Какое преступление?

– Ой, не хочу вспоминать. Три года уже отбыла. Всего восемь.

– Статья 99 – это убийство, – уточняют сопровождающие сотрудники колонии.

Три раза кормят, ни разу не бьют

А вот бывший учитель Алия Сеилкызы охотно говорит о своем прошлом.

– Я вообще учитель по своей природе. Но вот произошло такое – поступила на государственную службу. Попала в ситуацию, ошиблась, получила наказание за мошенничество с использованием служебного положения. В то время 3 миллиона считались крупным размером.

Теперь Алия снова вернулась к любимому занятию – чтению книг. В библиотеке колонии перечитывает все книги.

– Всё это я прочла на воле, но сейчас те же строки осмысливаю иначе. Я вижу уже мир с другой стороны. Ассоциирую себя с Улпан из романа Габита Мусрепова. Она также выходит замуж по решению своего отца. Я также вышла замуж, а потом уже полюбила своего мужа, как и она. Я вижу в себе и сильную Скарлетт из “Унесенных ветром”. У меня много времени здесь. Работаю в библиотеке на общественных началах. Здесь хорошо, как тут говорят: “Три раза кормят, ни разу не бьют!” – подмечает Алия.

В нескольких шагах от библиотеки – учебный класс. Всё как в обычной школе – парты, доска. Только ученики необычные.

– Бывает, в 40 лет попадают к нам и только начинают учиться. Недавно была такая ученица, читать и писать не умела. Но деньги считала прекрасно, – рассказывают наши экскурсоводы из администрации колонии.

Не хуже ресторана

Время к обеду. В столовой колонии нас встречает главный повар, она же завстоловой Татьяна РАИСОВА.

– Огласите весь список, пожалуйста! Что сегодня в меню?

– Суп гороховый, гречка с мясом, яблоко 50 граммов, 250 граммов сока. Мясо у нас – только говядина, дополнительно есть курица, мясное – каждый день. Тем, кому нужна диета по состоянию здоровья, – питание в соответствии с показаниями, это диетический стол. Фрукты – лимоны и яблоки – обязательно ежедневно.

– Что любят больше всего?

– Блюда у нас разнообразные, любят борщ, картофель тушеный. Сегодня на ужин как раз картошка с овощным салатом. Когда праздничные обеды, печем пироги, манники, мясо по-казахски, всё что можно.

– Поправляются женщины у вас?

– Это по желанию, кто следит за фигурой, тот придерживается. А кто кушает сколько хочет, те, конечно, поправляются.

Татьяна Раисова отмечает: приятно слышать, когда говорят “Спасибо!”. А хвалят блюда даже гурманы.

– У меня есть женщины, которые говорят: “Я на воле только в ресторанах ела, а ваша кухня еще вкуснее! И главные бухгалтера, и чиновники, и депутаты, всякие женщины у меня здесь питались.

При этом работают здесь на кухне не всякие. Например, те, кто на воле жил красивой жизнью, браться за поварешку не спешат. Им по душе более легкий труд – шить, вязать.

О том, что эта столовая все-таки не ресторан, настойчиво напоминает сервировка. Металлические чашки и ложки. Вилок и ножей нет. Их легко могут превратить в холодное оружие, впрочем, как и неметаллическую посуду.

Противочумные костюмы в три смены

А вот и “ВИП-производство”. Это швейный цех.

– Здравствуйте! – командует хрупкая девушка, сидящая за первой швейной машинкой.

В ответ хором приветствуют все швеи цеха.

Выясняется, что командовала Ольга, она здесь главная. Строчки новой судьбы: как живет колония, где сидел экс-глава нацкомпании “Астана ЭКСПО-2017” Талгат Ермегияев

– За наркотики я попала сюда. Больше ничего не помню, очень старалась забыть. И забыла всю ту жизнь. У меня всё с чистого листа. Теперь есть профессия, я швея, выйду скоро и буду работать, – говорит Ольга, аккуратно выводя строчку за строчкой.

Коронавирус и здесь отметился со своими коррективами. Раньше шили госзаказы на одежду, теперь конёк местных швей – маски и противочумные костюмы.

– В первую волну работали в три смены. Обеспечивали противочумными костюмами сотрудников блокпостов, структуры МВД и уголовно-исполнительной системы. Теперь передышка, шьем дождевики, теплую одежду, – рассказывает Канат СУЛЕЙМЕНОВ, замначальника ЕС-164/6.

За свой труд швеи получают зарплату от 25 тысяч тенге. Половину получки нужно отдать в счет погашения исков, они здесь практически у каждой. Остальное можно тратить на себя, например, в местном продуктовом магазине. Но матери и бабушки чаще отсылают деньги своим семьям на волю, чем покупают себе шоколадки.

– Часто к вам возвращаются? – спрашиваю у сотрудников колонии.

– Бывает. Многим на воле просто некуда идти, им некому протянуть руку. Снова совершают преступления, – не скрывает Канат Сулейменов.

Секрет женского счастья

При этом в женской колонии уже второй год пустует карцер, это та самая страшная камера, куда отправляют зэчек за нарушения режима.

– Неужели все стали послушными?

– На отчаянное противостояние осужденные, как правило, идут сразу после приезда в учреждение. Представьте, ее привезли, ей назначили срок лет восемь, а у нее дома дети, муж, семья. Истерика, шок, протест. Мы готовимся к прибытию каждой осужденной, встречаем и сразу объясняем, что есть выход видеть родных чаще, как освободиться раньше – это соблюдать закон, доказывать исправление. Это работает, потому что осужденные не остаются один на один с кризисной ситуацией, – говорит замначальника колонии.

А еще здесь говорят: осужденным очень важно знать, что они кому-то нужны. Здесь таких много, если не большинство. Сотрудники заметили: женщины, которых никто не ждет на воле, отдавали все силы для того, чтобы шить маски и костюмы для защиты от ковида для тех, кто по ту сторону колючей проволоки. Они чувствовали, что их труд важен. Такой простой секрет женского счастья работает и здесь. И ведь руки этих бывших преступниц защитили регион от разгула инфекции. По крайней мере, других масок и костюмов не было.

ПЕТРОПАВЛОВСК