Ни пуха, ни пера: эпидемия птичьего гриппа докатилась до Казахстана

Бороться с птичьим гриппом сюда прибыл специальный Республиканский противоэпизоотический отряд, который должен изъять и уничтожить павшую птицу. В его составе – 79 специалистов, 12 единиц техники для дезобработки подворий и передвижной крематорий. С 23 сентября карантин ввели еще в 6 населенных пунктах. Теперь санитарные посты выставлены во всех 17 селах со вспышкой инфекции.

Массовый падеж пернатых случился в 6 селах Акмолинской области. В одном из аулов уже подтвердили птичий грипп. В Костанайской области смертельный вирус нашли в 3 населенных пунктах, ждут диагноза еще в 6 районах области. Причину массового падежа птицы выясняют и в Карагандинской области. Павлодарская область – не исключение, здесь официально подтвержден птичий грипп в 2 селах.

Везде горы трупов

На брифинге в прокуратуре из уст одного из ветеринаров в открытую прозвучало, мол, кто его знает, может, перекормили?

– Как можно перекормить? Гусь – умная птица, она вообще не переедает. Мы годами занимаемся птицеводством, знаем о птицах всё. Что за глупость?! – встречает нас Нина ШАБАНОВА, управляющая птицеводческим хозяйством в Красном Яре.

Открываем ворота фермы, проходим через залитый хлоркой дезбарьер, впереди – огромный птичий двор.

– Вот гора трупов, раньше здесь гуляли наши гуси. Первые 2 тысячи погибших мы сожгли. Потом уже просто не успевали. Здесь еще 3 тысячи, а рядом село, люди. Мы не знаем причины смерти, может, это опасно для людей? Мы не можем сами справиться с этой братской могилой. Куда девать трупы? И ведь нужно актировать потери, а там уже гниет всё, месиво с червями, – утирая слезы, Нина показывает на кучу метровой высоты и 50-метровой длины во весь птичий двор. – Не хватает навоза засыпать тушки. Поголовье с 6 тысяч сократилось до одной.

Идем к тем, кто еще жив. И это – самое страшное испытание. Первый взгляд на молоденьких гусят в загоне. Они корчатся от боли. Беру себя в руки. Птицы, увидев нас, начинают истошно кричать, будто зовут на помощь, а мы можем только молчаливо созерцать их страшную смерть. Помочь нечем.

Гуси извиваются в противоестественных позах, закидывают голову, бьются в судорогах. Они падают, встают и снова падают. Пытаются идти к нам и вновь валятся с ног в жутких припадках.

– Мы вырастили их с крошечных деток, любим их, как детей, и умирают они, как дети, – говорит Нина, точно зная, кому и сколько еще осталось мучиться. – В среднем гибнут за 10 часов. Когда мутнеют глаза, значит, уже недолго осталось.

Зараза не щадит

За птичниками на просторах живописной природы гуляет оставшееся в живых стадо. Это настоящие гуси-лебеди, белые великаны породы Линда. Хозяйство занимается разведением этих элитных птиц. Они так прекрасны, что, глядя на них, я отгоняю мысли о том, что все они скоро тоже начнут биться в смертельных судорогах. Пытаюсь подойти поближе. Гуси-лебеди тут же поднимаются, собираются в плотную стаю и бегом мчатся от меня, чужого гостя, в сторону родного загона. Не настаиваю. Но тут выходит Нина, и вся толпа мчится к ней, она показывает, куда нужно идти одним лишь взмахом руки, и тысяче гусей ясно, что их попросили попозировать для журналиста. Вытягивают шеи, поворачивают головы ко мне, демонстрируют бесподобную стать, как на подиуме. Вот и гусиные мозги!

– Специалисты РПУ будут подворно ходить и актировать падеж и изъятие. После этого специальные комиссии, созданные на уровне области, определят среднерыночную стоимость птицы по видам. Из этого будут исходить при выплате компенсации, – говорит Берик АЛЬЖАНОВ, главный ветеринарный врач СКО.

В соседнем селе Якорь птица гибнет практически в каждом дворе.

– Я стал держать кур только в сарае. Все, кто слушается, живы. 4 несушки выбежали на улицу и сразу сдохли, – рассказывает Семен Михайлович.

– Вот всё, что осталось от моей тысячи голов. Гусеводство – это наш единственный доход в семье, – говорит Жаналык САЛГАРИН, вытряхивая тушки гусей из мешка на землю.

Уже на следующий день озвучили официальный диагноз – высокопатогенный птичий грипп.

Как гнилые трупы посчитать?

Через день вновь раздался тревожный звонок в редакцию от сельчан. Теперь жители Якоря слезно просили срочно приехать и стать очевидцем того, как с подворий собирают мертвую птицу.

– Помогите, мы боимся, что не сможем доказать, сколько и чего у нас было, трупы уже сгнили, а как нам добиваться компенсации? Вы же журналисты, при вас нам спокойнее.

Едем. У ворот Нины КИЧИГИНОЙ встречаем машину местного ветеринара. Врач наотрез отказывается давать интервью, говорит, что ему работать надо! В защитном костюме и перчатках доктор уверенно шагает по двору Нины, собирает туши гусей и бросает в кузов. Последней в машину грузят огромную ванну, набитую дохлой птицей. Посчитать тела невозможно. Остались только перья, клювы, лапы и рой мух.

– Долго ждали, пока диагноз будет, пока заберут, посчитают. Черви уже всё поели. А я одна с двумя детьми. Потеряли мы почти всё поголовье, сотни умерли, вон остался десяток, и те головы уже запрокидывают.

По двору ползает одинокий гусь, всё с теми же симптомами. Нина говорит, мучается уже 4 дня.

– Обычно же за 10 часов умирают?

– Да, но я лечила их, вон целый набор противовирусных стоит, уколы колю. А что еще мне делать? Вдруг поможет.

– Не подходите к мертвой птице! Уходите со двора, срочно! Это заразно! Вы заразу разносите! – грубо обрывает наш разговор ветеринар, работающий рядом.

Отходим в сторону. Доктор разворачивает свою установку для дезинфекции. И уже спокойнее говорит: “Хлоркой вас сейчас могу задеть, отходите”.

Включает насос и поливает дезраствором птичники, двор и даже стены дома. Все обитатели хозяйства, многочисленные собаки и оставшиеся в живых птицы, пристально следят за работой врача. Только кошка хватает кусок своей щуки и бежит прочь на задний двор.

Разве это по уму?

У Александра СТРЕЛЕЦКОГО, главы крестьянского хозяйства в Якоре, – куры, гуси, утки. Посреди двора – бочки с вырывающимися из них языками пламени. Это горит птица. Вернее – то, что от нее осталось.

Александр говорит, что потерял около тысячи гусей. В последние дни падеж сократился. Просто умирать уже почти некому.

– Гуси погибли, а куры и утки держались, даже выглядели здоровыми. А сегодня началось. Бройлеры десятками каждый час умирают, утка начинает болеть. Так же, как и у гусей, всё начинается с зеленого жидкого стула, потом жар, а дальше уже закидывают голову и судороги, – рассказывает Александр. Рядом с ним – полный кузов погибших кур, которых только что собрал ветеринар.

Птицевод сокрушается, что, по его мнению, борьба с заразой идет неправильно в селе.

– Общаюсь с коллегами-птицеводами из России, там уже прошли всё это, вирус-то явно оттуда пришел, там изымали всю птицу: больную, мертвую и без симптомов. Она же вся потенциально заразная, дело времени. Потом проводили дезинфекцию подворий. А у меня провели вот сейчас дезинфекцию, рядом больная птица, она тут же разносит заразу на всё, политое хлоркой. "Вирусы приспособлены выживать": может ли осенью в Казахстане начаться эпидемия птичьего гриппа

И главный вопрос птицеводов, как будут выдавать компенсацию, Александр предлагает тоже решить по российскому опыту. Всё просто – платить за килограмм мертвого или живого.

В министерстве все спокойно

Что делать, кто виноват? Похоже, эти вопросы для птицеводов отошли на задний план. То, что соседние с СКО российские регионы еще с конца лета закрыты на карантин по птичьему гриппу, не было секретом. В минсельхозе своя правда.

– Первые донесения, которые были связаны с падежом дикой птицы, поступили 9 сентября. Тогда сразу же выехала группа, которая отобрала пробы, и были проведены лабораторные исследования. С 14 сентября поступили срочные донесения о падеже уже домашней птицы, также были проведены своевременные исследования, и 16 сентября в 21.00 мы получили результат лабораторных исследований, что позволило нам ввести ограничения с 17 сентября, – говорит Гульмира ИСАЕВА, вице-министр сельского хозяйства.

Госпожа Исаева подчеркивает, что “касательно своевременных мер, то в начале года в Северо-Казахстанскую область было выделено 600 тысяч доз вакцин против птичьего гриппа, что позволило провакцинировать более 2 млн голов домашней птицы. На 1 сентября в Северном Казахстане 2,6 млн поголовья птицы содержится на частных подворьях. Дополнительно, как только поступила информация об опасности распространения птичьего гриппа в СКО, было выделено еще 873 тысячи доз, что позволяет провакцинировать 3 млн голов”.

– Таким образом, комитетом ветеринарного контроля и надзора министерства сельского хозяйства было выдано достаточное количество ветеринарных препаратов для проведения своевременной вакцинации на частных подворьях. Также начиная с августа были созданы оперативные штабы, где были проведены совещания с ветеринарной службой акимата и где были обсуждены риски заражения.

Во всей этой истории, надо полагать, еще разберутся компетентные органы. А в Северном Казахстане жители ломают голову и над другими цифрами минсельхоза.

В минувшую субботу информационные ленты запестрели сообщением о том, что делегация минсельхоза побывала на Бишкульской птицефабрике. В ходе этого визита, о котором местные СМИ узнали только постфактум, озвучили цифру: на фабрике за несколько суток погибло 180 тысяч кур. На следующий день журналисты засыпали вопросами главного ветеринара региона, а Берик Альжанов стоял на своем: “Мы официально подтверждаем падеж в 41 тысячу голов”. Что за нестыковка?

Люди, не рубите, себя не губите!

При этом санитарные врачи уже бьют в колокола: “Птичий грипп опасен для людей". Вместе с медиками они ходят по подворьям и ставят на учет птицеводов, которые контактируют с больными пернатыми. В группе риска уже больше полутысячи человек.

Юлия ГАЙСИНА, руководитель эпиднадзора за особо опасными инфекциями, говорит, что симптомы птичьего гриппа у человека такие же, как и при ОРВИ, проявляются в течение 3 дней. Самый плохой сценарий – сердечно-легочная недостаточность и смерть.

Эпидемиолог просит людей покупать продукты птицеводства только у официальных продавцов и тщательно готовить, яйцо и мясо заразны, а вирус погибает при 70 градусах.

– Не надо экстренно забивать птицу, которая находится рядом с больной, и кушать ее! – просит казахстанцев доктор Гайсина.

Но здесь у села свое оправдание.

– Будут рубить и кушать, денег нет у людей, никто не выбросит эту птицу. Будет ли та компенсация? Детей каждый день кормить надо! – уверены в Якоре, где гуси и куры болеют в каждом дворе.

ПЕТРОПАВЛОВСК – КРАСНЫЙ ЯР – ЯКОРЬ – ПЕТРОПАВЛОВСК