Контрабанда чая и опиума, выкуп за огромные деньги: как жил "семипалатинский Верещагин"

“Белое солнце пустыни” – один из самых популярных советских фильмов. Мало кто помнит, что в позапрошлом веке в Семипалатинске жил человек с невероятно схожей судьбой с персонажем этой киноленты – Верещагиным.

Семипалатинский чай

В середине XIX века Семипалатинск являлся крупнейшим торговым транзитным пунктом на пути купеческих караванов из Китая в Европу. Одним из самых прибыльных товаров был чай.

– В Семипалатинск чай доставляли из Китая в запломбированных тюках. Здесь его распаковывали, расфасовывали и, по некоторым данным, иногда домешивали в него местные ароматные и лекарственные травы. Далее этот чай везли на Ирбитскую ярмарку и затем по всей России. Мы нашли рекламные листки о продаже семипалатинского чая в Москве. И пол-Москвы было уверено, что в Семипалатинске растет чай! Чайными продажами промышлял местный таможенный урядник Митрофан Казаков – персона очень интересная, – рассказал член краеведческого общества “Прииртышье” Александр ВЯЗИН.

Сохранилось немало подтверждений, что таможенный урядник Казаков неоднократно был уличен в различных махинациях и контрабанде чая и соли.

Опиум для народа

Справедливости ради, нельзя не отметить, что семипалатинские таможенники XIX века старались перекрывать нелегальные потоки контрабандных товаров. Особенно горячительных напитков и дурманных зелий.

К примеру, в январе 1897 года управляющий акцизными сборами Туркестанского края и Семиреченской области г-н Звенигородов докладывал начальнику Семипалатинского таможенного округа, что в область в огромных количествах стала ввозиться дешевая низкопробная китайская водка “джун-джун”.

В семейском Центре документации и новейшей истории хранится письмо, в котором Звенигородов сетует: “Дознания дают право утверждать, что в пограничных с Китаем местностях эта дешевая, 2 рубля за ведро, весьма дурно очищенная китайская водка совершенно заменила наши крепкие напитки, и корчемный ввоз ее в наши пределы сделался явлением заурядным. Не говоря уже о том, что китайский спирт “джун-джун”, крепостью от 45 до 69%, почти не очищенный, является, безусловно, вредным для здоровья напитком, водворение его нежелательно еще и потому, что производится корчемным способом, без оплаты акцизом и патентным сбором, чем наносится ущерб казне и заводовладельцам, производящим крепкие напитки”.

Приходилось решать таможенникам и проблему наркотрафика. И хотя в позапрошлом веке этот термин еще не существовал, да и торговля опиумом в то время не входила в число запрещенных. Тем не менее весной 1850 года начальник Сибирского таможенного округа отправил начальнику Усть-Каменогорской таможенной заставы предписание: “По дошедшим до меня сведениям о том, некоторые из торгующих в Семипалатинске купцов намереваются провезти тайно за границу опиум. Предписываю принять по дистанции самые бдительные меры к воспрепятствованию тайного провоза”.

Покаянная память

Но пока одни строили препоны контрабанде, другие на ней зарабатывали. В том числе и Митрофан Казаков. Тем не менее наступил день, когда “госпожа Удача” отвернулась от бравого семипалатинского таможенного урядника. Семипалатинские файлы Фёдора ДОСТОЕВСКОГО

– Его поймали на контрабанде 400 килограммов чая. Началось расследование, и Казакова должны были посадить. Но местные купцы выкупили его за 700 рублей. По тем временам на эту сумму можно было купить дом, – пояснил Александр Вязин.

Однако со службы урядника выгнали. За время работы он сумел нажить солидный капитал и превратился в довольно крупного торговца. Хотя и в роли купца Митрофан Егорович не ладил с законом. Например, в апреле 1844 года он подвергся обыску и аресту за “привоз с Ирбитской ярмарки нескольких бочек вина и водки”, но опять смог откупиться, и дальнейшее следствие “не подтвердило сей факт”.

История не сохранила переломного момента, когда семипалатинскому Верещагину стало “за державу обидно”, накатило раскаяние, и он решил вложить нечестно заработанные деньги в развитие города.

Во-первых, на собственные деньги он обустроил на берегу Иртыша сад, аналог современного парка, в котором любили гулять Федор Достоевский и Чокан Валиханов. А во-вторых, Митрофан Казаков решил построить церковь. В начале 1850-х годов отставной урядник возбудил ходатайство о строительстве на свои средства каменного православного храма “во имя Воскресения Христова и снабдить его утварью в достаточном количестве”. Проект разработал архитектор Александр Болботов, а стройка, начавшаяся в 1857 году, полностью завершилась в 1860-м.

– Известно, что в XIX веке в Семипалатинске насчитывалось пять православных церквей. В 30-е годы ХХ века все они были разрушены, кроме одной – Воскресенской, построенной на деньги Митрофана Казакова. Сейчас это единственный сохранившийся в Семее с XIX века православный собор. Видимо, Бог все же принял раскаяние бывшего таможенного урядника, – полагает Александр Вязин.

“Ваше благородие, госпожа Удача, для кого ты добрая, для кого – иначе”, – пел Верещагин в “Белом солнце пустыни”. Никто сегодня не скажет, какие песни пел семипалатинский таможенник, но в истории Семея, несмотря на корыстную любовь к бренному металлу, сумел оставить светлый след на несколько столетий.

Семей