Крепость Семи Палат

В бухарском стиле

В начале XVIII века в Сибирской губернии встал вопрос о защите южных границ от набегов джунгар. Жестокие и беспощадные, они приносили людям немало горя. Поэтому в 1713 г. губернатор Матвей Гагарин обратился к Петру I с тем, чтобы построить вдоль берега Иртыша несколько крепостей. Царь подписал соответствующий указ и назначил главой экспедиции полковника И.Д. Бухгольца. Так началось строительство Иртышской укрепленной линии. Джунгары как могли противодействовали этому, и строительство затянулось на шесть лет.

В 1718 г. отряды Василия Чередова и Павла Северского, двигаясь вверх по Иртышу, приглядели место для новой очередной крепости. Здесь когда-то стоял город Доржинкит, выстроенный в бухарском стиле в виде красивых строений-палат. Упоминание о нем встречается еще в 1616 г. Правда, к моменту строительства осталось всего семь сохранившихся зданий, поэтому новую крепость было решено назвать Семипалатной.

Переезд

– Крепость имела четырехугольную форму с бастионами, – рассказал Павел Жуков, руководитель краеведческого общества “Прииртышье”. – Со временем она несколько раз перевооружалась и превратилась в одно из лучших укреплений на Иртышской линии. В 1760 г. встал вопрос о ее перенесении на новое место. С северо-восточной стороны были песочные горы и притом так близко, что с них неприятель мог видеть крепость как на ладони. И вот в 1767 г. генерал-поручик

И. И. Шпрингер по собственному усмотрению выбрал место на 12 верст выше прежней крепости, а в 1776 г. начались строительные работы. В августе 1777 г. была заложена каменная Воскресенская церковь, которая, по свидетельству очевидцев, была одним из лучших зданий, “украшающих сию крепость”.

Унылая провинциальность

Как всякий другой город, Семипалатинск развивался медленно. С самого начала крепость населяли в основном люди бедные: солдаты, драгуны, казаки, а то и просто ссыльные. Первыми поселенцами, основавшими свою слободку, стали татары, которые занимались торговлей. Чуть позднее к ним присоединились и другие азиатские купцы. А еще позже в крепость стали заселяться казахи, бухарцы и ташкентцы. Наконец в 1782 году она получает статус центра Семипалатинского уезда.

Для многих путешественников город казался серым и безликим, даже унылым в своей провинциальности.

Современник Достоевского Александр Врангель, назначенный в Семипалатинск стряпчим уголовных дел и проживший здесь два года, в своих записках отмечал: “Семипалатинск в то время был ни город, ни деревня, а нечто среднее. Одноэтажные, бревенчатые, приземистые домишки, бесконечные заборы, на улице ни одного фонаря, ни сторожей, ни одной живой души, и если бы не отчаянный лай собак, город показался бы вымершим. Гостиниц в то время в Семипалатинске не было”.

Чертова песочница

В памяти другого знаменитого путешественника Семенова-Тян-Шанского Семипалатинск остался не менее неприглядным: “Вид из-за Иртыша был привлекательнее внутренности города, состоявшего из некрасивых деревянных домов и растянутого вдоль берега реки. Направо торчали острые верхушки пяти или шести некрасивых деревянных минаретов, а налево возвышались лучшие в то время каменные строения города: белый каменный госпиталь и единственная кирпичная православная церковь. Еще левее тянулась вдоль берега длинная казацкая слобода, состоявшая из таких же невзрачных деревянных домов, как и город. Не было в городе в то время и никаких древесных насаждений”.

Что правда, то правда: Семипалатинск не блистал обилием зелени. В свое время город называли “Чертовой песочницей”. По воспоминаниям современников, в летнее время, когда царил невыносимый зной, в песке можно было запросто сварить куриное яйцо. А зимой здесь свирепствовали лютые морозы…

“Женский пол красотою не отличается”

В 1856 году в Семипалатинске насчитывалось около 9000 тысяч жителей. Уже к концу XIX века их количество увеличилось до 35 тысяч человек. Жизнь в Семипалатинске постепенно принимала свой уклад, который живо описал известный летописец Сибири и Казахстана Николай Абрамов.

“При взгляде на русских жителей г. Семипалатинска, – писал он, – в отношении к телесным свойствам можно заметить, что они большею частию сложения некрепкого, росту более малого и среднего, чем высокого, со смугловатыми лицами и с азиатскими чертами. Женский пол не отличается красотою, редко встречаются черты замечательные особенною правильностью. Семипалатинское мещанство в одежде не щеголевато, в отношении промышленности мало предприимчиво, большею частию нетрудолюбиво и ограничивается тем, что летом с помощью работников из киргизов сеет хлеб себе на продовольствие. Некоторые занимаются мелочною торговлею, покупкой и продажей рыбы и других съестных припасов на рынке. Женщины трудолюбивее мужчин. Весну и лето они занимаются огородничеством и продают и перепродают на сумму от 20 до 50 р. серебром огурцов, арбузов и дынь и тем доставляют мужьям некоторое подспорье в средствах к жизни”.

Татарская слободка

Большинство жителей в ту пору составляли татары. Они-то и основали одно из первых организованных поселений, которое так и называлось – татарская слобода. Даже сейчас, по прошествии почти 300 лет, этот район по-прежнему называется татарским краем.

“Татары, переселившиеся сюда из Вятской и Казанской губерний и Тюменского уезда Тобольской губернии, и ташкентцы, – продолжает свои наблюдения Абрамов, – в промышленности и особенно торговле предприимчивы, деятельны, трудолюбивы и зажиточны. Дома их составляют лучшую часть города. Сами ташкентцы и татары и жены их телосложения крепкого, в одежде щеголеваты и лица по большей части у них красивы. Особенно хороши многие из татарок казанских и тюменских. Татары и татарки большей частью живого и веселого характера”.

Гламур давно минувших лет

В те далекие времена в Семипалатинске не было модных и шикарных магазинов. Несколько лавчонок, кои можно было пересчитать по пальцам. Однако, к примеру, “Модный магазин Анны Игнатьевны Русановой” предлагал большой выбор шляп, кружев, корсетов, перчаток, зонтиков, блузочек, галстуков и других галантерейных товаров. В рекламе, которая красовалась в витрине магазина, уточнялось, что “товары приобретаются лично в Москве и Варшаве из первых рук, а модели шляп – точные копии новейших парижских моделей”.

Но большинство семипалатинцев, в основном мещане незажиточные, проводили дни в праздности и скуке. Достаточно сказать, что в середине XIX века в Семипалатинске было только одно пианино на весь город.

Порой единственным источником информации для горожан был приезжий человек.

“Приезжим отводилась по очереди квартира в лучших домах обывателей, – писал в своих воспоминаниях Врангель, – и нужно сказать, что хозяева принимали очень радушно и хлебосольно приезжих, особенно из столицы. “Как же, батюшка, не радоваться вам, — говорили они, — ведь без вас не знали бы, не ведали, что и творится на белом свете”. Газета в Сибири в то время была редкостью, очень немногие ее выписывали”.

Достоевский – почетный житель

Это сегодня имя Федора Михайловича Достоевского, прожившего в Семипалатинске чуть более двух лет, произносится с почитанием. А тогда это был простой ссыльный, живший на квартире почтальона Лепухина, который весной 1854 года после освобождения от каторги был этапирован в Семипалатинск.

“Первое время, очень недолго, – вспоминает Врангель, – он жил вместе с солдатами в казарме, но вскоре, по просьбе генерала Иванова и других, ему разрешили жить особо близ казарм за ответственностью его ротного командира Степанова. Первое время было для него трудное, но мало-помалу он познакомился с некоторыми офицерами и чиновниками, хотя был далек от тесного сближения с ними. Хата Достоевского находилась в самом безотрадном месте. У Достоевского была одна комната, довольно большая, но чрезвычайно низкая; в ней царствовал всегда полумрак. Бревенчатые стены были смазаны глиной и когда-то выбелены; вдоль двух стен шла широкая скамья. На стенах там и сям лубочные картинки, засаленные и засиженные мухами. У входа налево от дверей большая русская печь. За нею помещалась постель Федора Михайловича, столик и вместо комода простой дощатый ящик. Все это спальное помещение отделялось от прочего ситцевою перегородкою. За перегородкой в главном помещении стоял стол, маленькое в раме зеркальце. Вся комната была закопчена и так темна, что вечером с сальною свечою — стеариновые тогда были большою роскошью, а освещения керосином еще не существовало — я еле-еле мог читать. Как при таком освещении Федор Михайлович писал ночи напролет, решительно не понимаю”.

Триста лет спустя

О том, какой был Семипалатинск когда-то, сегодня почти ничего не напоминает. Построенные некогда здания, старинные и добротные, постепенно теряются в облике города, уступая место постройкам современной архитектуры. Узкие улочки, засыпанные песком, превратились в широкие проспекты. Появилось новое украшение – подвесной мост, который стал визитной карточкой города.

И уж, конечно, теперь никто не назовет Семипалатинск, год назад сменивший имя на Семей, “Чертовой песочницей”.

Оксана Приведенная, фото из архива Павла Жукова, Семей