Хайп через язык, или Почему казахи делятся на “чистых” и “нечистых”

“Я научу вас любить казахский!”

– Я всегда говорю: язык с кровью и молоком матери не передается. Но у нашего лингвистически неграмотного населения есть неправильное ощущение, что, если казах не говорит по-казахски, значит, ему чуждо всё национальное. Но это не так! Русскоязычные казахи хотят, но не могут прорваться к родному языку, потому что он для них – на уровне иностранного. Можно привести такую же ассоциацию с корейским народом. Мои соотечественники, живущие в Казахстане, тоже хотят знать свой родной язык. Но языковой среды нет, а кровь, увы, нисколько не помогает. Когда русскоязычный казах пытается заговорить на родном языке, то натыкается почему-то на сопротивление и неприязнь со стороны носителей языка. Сенатор предлагает обучение детей во всех детсадах Казахстана только на казахском

– Вы пишете в социальных сетях, что на английский к вам приходит много народу, а на казахский – единицы.

– У нас интеллектуальный бизнес-процесс. А коль так, то хоть убейся – 90 процентов спроса будет составлять английский. Но я предполагаю, что очень много людей, желающих говорить по-казахски, пока о нас не знают. И повторюсь – у меня амбициозные планы: научить Казахстан по-новому изучать языки. И в первую очередь – государственный.

– Нынче много новомодных курсов, где обещают обучить языку за три месяца, за полгода и т. д.?

– Не сработает. Я по крайней мере пока не видел ни одних нормальных курсов. Все учат говорить, но не понимать. Самое сложное – научить слышать собеседника, чтобы воспроизводить язык.

И вот еще почему люди не ходят на казахский: они уже остыли, перегорели, походив на эти отвратительные курсы, где ничему не учат. Чтобы сделать их эффективными, нужно денно и нощно думать над тем, как облегчить преподавание языка. Но я знаю, что этим никто не занимается. Почему? Один из ответов: если школьные учителя получают гроши, то о разработке какой индивидуальной методики может идти речь? С другой стороны, у постсоветских людей ментальность идиотская: запросы выше крыши, нам надо всё и сразу без прикладывания особых усилий.

У меня процесс потому и пошел, что, во-первых, конкурентов нет. Во-вторых, ежесекундно думая над методикой преподавания, работаю не как педагог, а как врач. Для меня главное – не оттарабанить урок, а помочь мозгу человека понять алгоритм чужого языка, и тогда он сам заговорит. Хочу всем еще раз напомнить: взрослый мозг в отличие от детского не может поглощать огромные пласты информационного потока. Заучивать бесполезно, запоминание здесь идет через понимание.

Мне до такой степени жалко затрачиваемые академические силы, направленные на изучение языка, что иногда в сердцах предлагаю: поставьте рядом со мной самых именитых казаховедов – и я докажу, что они хуже меня преподают казахский. Они ведь и сами не верят в написанные ими учебники.

Если я не прав, то почему люди годами не могут выучить родной язык? Обвинить их в том, что у них желания нет учить, – легче всего. А вы сделайте его доступным для обучения, создайте нормальные условия и контент. Как это сделать? Да очень просто: все интересные фильмы, мультфильмы и книги перевести на казахский и параллельно обеспечить их субтитрами. Если этого не будет, то о каком развитии языка может идти речь? Ведь почему люди сейчас легко, можно даже сказать, автоматически, овладевают английским? Потому что на нем представлен весь интернет-контент.

Нацпаты говорят, что вот, мол, они приехали в город из аула, не зная ни слова по-русски, а теперь владеют им не хуже любого носителя языка. Но это лукавство. У таких нагыз-казахов с детства под рукой были русскоязычные кино, телевидение, радио... И, наоборот: если бы кызылординские и шымкентские русские или корейцы не слышали с детства казахский язык, то они не стали бы казахоязычными.

– Когда вы переводили “Группу крови” Виктора Цоя на казахский, то тоже преследовали цель – расширить контент?

– Я с детства был фанатом Виктора, могу на гитаре сыграть любую его песню. Поэтому и решил перевести. Тем более что Цоя здесь любят. Если на то уж пошло, то Казахстан привлек меня еще и своим положительным отношением к корейскому этносу.

Песня “Группа крови” на казахском примечательна тем, что все мои подписчики отслеживали видоизменения текста. Полгода назад там были совсем другие слова. Когда в очередной раз менял текстовку, то все чувствовали, что переводчик, то есть я, превосходно владеет синтаксисом казахского, но при этом не является его носителем: я плохо чувствую стилистические особенности. Для меня эти тексты хороши тем, что мои ученики учатся по ним казахскому языку.

Человек без национальности

Увлечение языками у Владислава началось в родном Ташкенте.

– С детства вслед за мамой я хотел стать врачом, – рассказывает он. – Был призером химических олимпиад, корпел над техническими науками, соорудил дома свою лабораторию, а вот гуманитарные предметы не любил, с языками вообще было плохо. Но когда учился в мединституте, пришлось плотно взяться за них: очень хотелось работать в иностранной клинике. Так как сделал это поздно – мне шел уже 21-й год, то решил выработать собственную методику быстрого овладения сразу тремя языками с нуля. Английский – вся передовая научная литература пишется на нем, узбекский – 90 процентов моих пациентов были коренными жителями Узбекистана, и мне, чтобы правильно ставить диагнозы и стать востребованным врачом, нужно было говорить на одном с ними языке. Для изучения корейского тоже были причины. Сам я – родившийся в СССР этнический кореец. В семье у нас был моноязык – русский, но есть такая духовная идеологическая составляющая: каждый уважающий себя человек должен знать язык предков, тем более что стажировался я в клиниках Южной Кореи. В РК к 2020 году число владеющих госязыком составит 90%

В Астану первый раз приехал по приглашению отца (он обосновался здесь с 2003 года) в 2009 году. Понравилось. И в 2010-м я перебрался сюда навсегда. О Казахстане к тому моменту знал только то, что здесь живут казахи. О том, что существует какая-то языковая проблема, и не подозревал. Я-то думал, что приеду и, общаясь с местными, быстро выучу казахский. Но неожиданно для себя узнал, что здесь, оказывается, есть немало людей, не знающих родного языка. Для меня это был нонсенс, потому что в Узбекистане не встречал ни одного узбека, не владеющего узбекским. Это я говорю не в укор, но это факт.

Как человек, интересующийся языковой проблемой, я знал, что она изначально была историко-политической. Первопричина – доминирование на постсоветском пространстве русского языка. Казахстан пострадал больше всех, потому что его ближайший сосед – Россия.

Ведь почему я быстро выучил узбекский? Потому что заставил себя проникнуться духом того народа, среди которого жил. В Казахстане было то же самое: стал интересоваться культурой, историей, бытом казахов – и язык пошел как по маслу.

Русскоязычный казах, популяризатор государственного языка Канат Тасибеков проделал тот же путь. Но ему было легче, потому что для него это был зов души и крови. А такие, как я, – люди без национальности. Мы и не корейцы, и не русские, и не казахи, но, проживая на ваших землях, должны стать в какой-то степени вами.

“Чистые” и “нечистые”

– Медицину, получается, вы сегодня оставили?

– До 2013 года я работал в больнице управделами Президента Казахстана, по ходу дела практиковал переводческую деятельность в медицинской сфере. Потом потихоньку открыл лингвистический центр, где, глубоко подсев на изучение казахского языка, стал разрабатывать свою методику.

Хочу сказать всем: в казахском, как в русском и корейском языках, нет ничего особенного. Даже наоборот: он относится к технически простым, логически понятным и легким для изучения языкам, но почему-то упорно насаждается другая мысль – казахский настолько сложен и обширен по своему словарному запасу, что его невозможно выучить. Как и русские когда-то, сегодня казахи искусственно возвеличивают свой язык – величайший, богатейший и т. д. А не надо этого делать. Возвеличивание языка – это больной патриотизм. Английский, являясь одним из самых востребованных в мире, каждый день пополняется новыми словами. Но ни американцы, ни англичане почему-то не хвастаются тем, что их язык могучий и сложный. Зато они придумывают разные методики, облегчающие его изучение. Когда и мы тоже спустимся на землю и поймем, что все языки мира – это общечеловеческое достояние, тогда сможем проще относиться к нему. Уйдет, например, неправильное представление о том, что другие национальности не смогут им овладеть.

По сути, знание языка еще ни о чем не говорит. Реальный патриотизм – это какие-то дела для общества, которые сделают твою страну лучше. Если это не так, то что – глухонемые люди, не владеющие ни одним языком, не патриоты, что ли?
Сегодня казахстанское общество разделилось на две части – русскоговорящих и казахоговорящих. Первые считаются нагыз- или таза-казахами, а русскоговорящие – шала-казахами. Но, извините, тогда кем же буду я – кореец, говорящий на казахском? “Чистым” или “нечистым”? И как называть тогда кызылординских русских или корейцев, ни в чем не уступающих нагыз-казахам в знании государственного языка?

Это нездоровый процесс – называть одних настоящими, а других – половинчатыми представителями нации.

Итак, первый пункт моего языкового кредо, который я хочу донести до казахстанского общества – казахский язык нужно облегчить, создав такую методику, которая объясняла бы его с точки зрения русского.

Вот за что я уважаю упомянутого мною Каната Тасибекова? Будучи русскоязычным, он сумел уже в очень зрелом возрасте выучить родную речь так, что написал серию учебных пособий под общим названием “Ситуативный казахский”. Некоторые упрекают Канат-ага за то, что он пишет на русском, а он им отвечает, что делает это ради того, чтобы помочь русскоязычным казахам быстрее овладеть родным языком. А для меня самое главное то, что он делает это махаббатпен – с любовью. По-казахски говорить красиво. В Алматы презентовали новый проект

Аплодисменты, аплодисменты…

– Почему люди так болезненно воспринимают необходимость выучить язык той земли, где они живут?

– Потому что нас идеологически так настраивали: в великой державе под названием СССР другого языка, кроме русского, не существует. “Узбекский? Не-е-е, зачем он мне?” – думали мы в детстве. У всех русскоязычных, и у меня тоже, в школе была тройка по этому предмету. Сейчас, когда я расширил свое сердце для других народов, то сумел прорваться через равнодушие и лень. Но – увы! Большинство людей остается на прежних позициях: они считают, что им достаточно русского языка. Процент тех, кто хочет, но действительно не может учить языки, ничтожен, но есть. Я, например, обучал казахскому одного из известных теледикторов. Она начинала с нуля, кое-что поняла, но быстро выгорела и не смогла учиться дальше.

…На успешных людей любят навешивать ярлык: “Ему хорошо, у него талант”. Тем самым многие из нас оправдывают свою лень и нежелание учить язык. Некоторые договариваются до того, что Россия, мол, не заинтересована в этом.

А я всем на своем примере доказываю: нет талантливых полиглотов, есть люди, которые к желанию выучить язык подключают трудолюбие, настойчивость и упорство. Ну и еще, конечно, должна быть мотивация. Некогда стопроцентно уверенный в том, что у меня нет способностей к языкам, когда настала необходимость, я придумал собственную методику и в течение короткого времени выучил несколько языков. Но, правда, я должен признаться: мне, не казаху, легче учить казахский, потому что я кругом слышу аплодисменты. И хотя говорю с заметным акцентом, про меня говорят, что я молодец. А вот когда казах плохо объясняется на родном языке, его так ругают и стыдят, что у него начинается отторжение. У меня в “Фейсбуке” есть группа, состоящая из нескольких десятков тысяч русскоговорящих казахов, желающих вы­учить казахский язык.

Они часто в личных сообщениях просят объяснить им что-то. Когда спрашиваю, почему не пишут в группу, признаются, что стесняются. Мне приятно помогать им. Так же, как и занятия на курсах по изучению казахского, делаю это бесплатно. На английском, да, я зарабатываю, но казахский – это дело идеологическое. Меня, советского парня, приучили с детства приносить какую-то пользу обществу. Когда работал в больнице гастроэнтерологом, то врачевал желудки, теперь – через языки – души людей. Я, конечно, не политик, но мне кажется, что язык граждан Казахстана сейчас никак не объединяет, хотя духовное возрождение любой нации, о котором говорят с высоких трибун, начинается с единства. Люди, которые себя не реализовали, или политические партии, желающие “поймать хайп”, продолжают подкидывать камни через язык.

АЛМАТЫ