Главный тюремщик Кыргызстана рассказал “КАРАВАНУ” о своей работе

Нереволюционные методы

Председатель Государственной службы исполнения наказаний (ГСИН) КР Талайбек ЖАПАРОВ находится на этом посту около двух лет. Тюремную службу республики возглавил после более чем двадцатилетней работы в органах национальной безопасности.

– Мы провели анализ деятельности ГСИН и пришли к выводу, что уголовно-исполнительная система (УИС) функционирует по накатанной со времен Советского Союза. Прежде всего мы определили три приоритетных направления работы.

Это не подразумевало глобальной реформы или революционных шагов – мы хотели направить работу в качественно новое рабочее русло исходя из имеющихся возможностей, кадрового потенциала и бюджета самой системы, – рассказывает Талайбек Жапаров.

В первую очередь глава ГСИН усилил взаимодействие с другими госорганами в части обмена информацией, совместных мероприятий и обучающих программ.

– Также мы подняли на новый уровень сотрудничество с международными организациями, которые ранее помогали нам в плане улучшения материально-технической базы УИС. Нужно было углубить это партнерство, для чего создали в структуре ГСИН отдельное подразделение международного сотрудничества. Этот шаг дал плоды – при участии зарубежных донорских организаций уже реализовано несколько успешных инфраструктурных проектов.

Чистая зона

Так, при поддержке Комитета Красного Креста отремонтировано два общежития для содержания осужденных к пожизненному лишению свободы (ПЛС), капитально отремонтированы детский дом в женской колонии, медико-санитарные части в женской колонии и в следственном изоляторе Бишкека.

При содействии Центра ОБСЕ проведена работа по реконструкции системы водоснабжения и канализации, созданы комнаты психологической разгрузки в отдельных учреждениях.

В рамках сотрудничества с Программой по предотвращению распространения наркотиков в Центральной Азии (КАДАП-6) в настоящее время ведутся ремонтные работы по созданию центра реабилитации и социальной адаптации – так называемой “чистой зоны” – для осужденных женщин. Почему тюрьмами должны управлять женщины или о чем мечтает казахстанский правозащитник

– Совместная работа с Управлением ООН по наркотикам и преступности дала возможность улучшить инфраструктуру пунктов пропуска нескольких учреждений, в том числе в местах содержания осужденных за экстремистскую и террористическую деятельность. Также в изолированных участках созданы условия для их реабилитации и адаптации. Наши успехи считаем скромными, однако мы взяли это направление как приоритетное, – говорит Талайбек Жапаров.

Именно при нынешнем руководителе ГСИН максимально активизировала работу с офисом Международной тюремной реформы (PRI) в Центральной Азии. Результаты – десятки реализованных проектов по успешной ресоциализации бывших сидельцев, открытие ими собственных производств и другое.

Труд за колючей проволокой

Новое руководство тюремной службы сделало акцент и на развитии собственного производства.

– Со времени обретения Кыргызстаном независимости практически 100 процентов производства в УИС было разрушено: инфраструктура пришла в негодность, оборудование вывезено. Перед нами стояла задача восстановить цеха в местах лишения свободы и трудоустроить осужденных. Еще одна задача – заработать на этом производстве, чтобы вырученные средства вложить в улучшение условий содержания заключенных, – делится наш собеседник.

При ГСИН действует госпредприятие “Келечек”. Также законодательство позволяет открывать производственные участки частным предпринимателям.

Благодаря расширению и открытию новых производственных участков из общего числа трудоспособных осужденных удалось трудоустроить 25,9 процента (за исключением лиц, которые по разным причинам не могут быть трудоустроены: несовершеннолетние, ПЛС, лица, находящиеся в СИЗО, больные).

Осужденные заняты в выпуске хлебобулочных, макаронных, молочных изделий, круп, жженого кирпича и брусчатки, мебели, в швейном и обувном деле, в выращивании сельхозпродукции, в том числе мясомолочной, и другом. В среднем заработная плата осужденных составляет до 5 тысяч сомов.

Отдельно и с бородой

Отметим, тюремная служба Кыргызстана напрямую подчиняется правительству.

– ГСИН стала самостоятельным органом с 2009 года. До этого служба была в составе министерства юстиции, ранее – МВД. Когда служба относилась к гражданскому ведомству, вопросы тюремной службы отходили на второй план и решались по остаточному принципу.

Нахождение в составе МВД, и без того имеющего много служб, также оставляло на задворках проблемы УИС – главное управление исполнения наказаний, как тогда называлась служба, не могло самостоятельно решать их и выводить на республиканский уровень. То же касалось и международного сотрудничества, которое осуществлялось через вторые руки, – отмечает Жапаров.

В Кыргызстане сейчас действует 30 колоний (строгого, усиленного, особого режима и колонии-поселения), в которых наказание отбывает более 10 тысяч осужденных. Порядка 2 тысяч человек находится в СИЗО.

Имеется одна исправительная колония для женщин, в которой в настоящее время содержится более 300 осужденных, и одна воспитательная колония для несовершеннолетних, в которой содержится около 20 правонарушителей. Женщина в интерьере неволи: о чем мечтают казахстанки в колонии

– Были времена, в первые годы независимости Кыргызстана, когда детей в колонии было в десятки раз больше. В целом в республике сегодня наблюдается небольшой стабильный рост численности тюремного населения. Хотя с 2007 года, после гуманизации уголовного законодательства, мы наблюдали снижение этого показателя.

С 2019 года у нас вступят в действие новые Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы (УК, УПК, УИК), также впервые увидит свет закон о пробации.

Эти изменения, полагаю, создадут предпосылки к уменьшению тюремного населения, – отмечает Талайбек Жапаров.

Осужденные за экстремистскую и террористическую деятельность лица в кыргызских тюрьмах содержатся в отдельных локальных участках на территории четырех колоний под усиленным контролем. Кстати, сидельцам разрешается иметь бороду определенной длины.

– Мы заканчиваем строительство второго спецкорпуса в единственной колонии для приговоренных к ПЛС близ Бишкека. Сейчас здесь содержится более 300 осужденных, в основном за убийство, – рассказывает глава ГСИН.

Расходы на одного осужденного составляют от 90 до 140 сомов в день – в зависимости от контингента (для женщин, детей, инвалидов предусмотрены свои нормы потребления, калорийности и т. п.).

Без статусов и привилегий

Спросили мы руководителя тюремной службы и об отдельных категориях заключенных, в том числе политических.

– Как таковых политических осужденных нет, это надо подчеркнуть. Бывший чиновник сидит по статье “Мошенничество”, например, или за злоупотребление служебным положением, за получение взятки, а экс-полицейский – за убийство.

У нас осуждаются не по революциям или каким-то событиям – в места лишения свободы люди попадают за конкретное правонарушение, – говорит Талайбек Жапаров.

Тем не менее мы спросили, фиксировался ли рост числа политических заключенных в периоды революций после акаевского и бакиевского правлений.

– Как такового всплеска не было. Конечно, это звучит громко, но для системы исполнения наказания все осужденные одинаковы. Какого-либо деления на условия содержания – мягкие или, наоборот, более жесткие, у нас нет.

– То есть и VIP-камер для бывших высокопоставленных политиков или бизнесменов в ваших тюрьмах нет? В Казахстане, например, с “благословения” начальников колоний для них были созданы особые условия, за что полетели погоны…

– Как было раньше – не знаю, но с момента моей работы такие факты не выявлялись. Мы постоянно проводим внезапные обыски осужденных, ночью выезжаем в колонии, я сам участвую, мои заместители тоже выезжают с проверками.

– Находили что-нибудь?

– Да. Разного рода запрещенные предметы, средства мобильной связи, денежные средства, колюще-режущие предметы.

– А как с коррупцией обстоят дела?

– Среди сотрудников ГСИН выявляются подобные факты. В прошлом году собственными силами и прокуратурой было выявлено 5 таких случаев, в настоящее время ведется следствие. Мы усилили работу Службы безопасности ГСИН в этой части – получение взяток, недозволенные связи с осужденными.

– Пытки имеют место быть?

– По ранее совершенным фактам и в рамках завершенных уголовных дел в прошлом году были осуждены 4 сотрудника ГСИН. При моем руководстве фактов пыток не выявлено ни со стороны надзорных органов, ни со стороны спецорганов, которые мониторят ситуацию: омбудсмена и Национального центра по предупреждению пыток.

Также отмечу, что в действующем УИК предусмотрена статья 12, по которой осужденные могут просить об обеспечении безопасности. Если заключенный опасается физического и/или психологического воздействия со стороны других заключенных, он может ходатайствовать о переводе в специальную камеру, которая находится под круглосуточным наблюдением. Отмечу: все заявления подобного рода удовлетворяются.

Угроз не получал

– Вернусь к теме политзаключенных. Экс-руководитель финпола КР, председатель объединения казахов Кыргызстана Эркин БУЛЕКБАЕВ рассказал нашей газете о якобы имевших место ужасах следственного изолятора ГКНБ Бишкека, где он содержался почти год. Как вы прокомментируете описанные в его интервью моменты?

– Читал это интервью, я вообще постоянный читатель “КАРАВАНА”. Полагаю, что герой материала, скорее всего, преувеличил многие моменты. Возможно, он хотел сенсацию сделать. 106 дней одиночества. Известный казахский политик рассказал об ужасах кыргызской тюрьмы

– Последний вопрос. Нам известно, что вы ездите на работу на велосипеде. Не боитесь покушения со стороны бывших осужденных или их родственников во время таких поездок?

– Каких-либо прямых угроз я ни от кого не получал, я не узнаваемая в стране и Бишкеке личность, ведь мы орган все-таки правоохранительный – широкую публичную деятельность не должны вести. И, да, у меня нет охраны.

А на работу езжу на велосипеде, чтобы поддержать физическую форму. Я вообще активно занимаюсь спортом и своих сотрудников вовлекаю – в футбол, другие разные виды. Кстати, некоторые сотрудники намерены последовать моему примеру и пересесть с автомобилей на велосипеды.

АСТАНА – БИШКЕК