Вступление России в ЦАС: еще один шанс для "летаргического" проекта

Чего больше в этом шаге: потенциальных экономических выгод или политических резонов? Ответ, кажется, очевиден. Судя по сообщениям СМИ, как таковые экономические вопросы на саммите Организации в Душанбе фактически не звучали. Если не считать ими обсуждение темы многострадальных консорциумов: водно-энергетического, продовольственного и транспортного. О том, насколько данная идея жизнеспособна, говорит следующая деталь: речь на саммите шла не о неких проектах в ходе реализации этих консорциумов, а о концепции создания их! То есть, за два года, прошедших со времени озвучивания идеи, страны региона не вышли даже на этот, первый уровень, ее реализации! А ведь позади был опыт работы организации "Центрально-Азиатского экономического сотрудничества" (ЦАЭС), и Центрально-Азиатского союза (ЦАС). На что же были потрачены без малого десять лет интеграционных усилий? Да и были ли они? Наиболее прямо сказал об этом президент Таджикистана, что без участия России все эти годы лишь говорилось о создании консорциумов. Изменится ли что-либо в этом вопросе при участии России? Хотя пока нет конкретной почвы, на которой можно было бы обосновать скепсис по этому поводу, но и отделаться от этого восприятия не удается. Слишком много или прямо негативного опыта, как, к примеру, в рамках СНГ, так и неадекватно маленького позитива в сравнении с заявленными целями - это уже на примере ЕврАзЭС и ЕЭП. Некоторые лидеры на саммите в Душанбе упоминали роль России как донора, но очень трудно представить, что Москва будет платить за активизацию региональной интеграции из своего кармана. После того, как почти все лакомые кусочки в виде сырьевых ресурсов были розданы странами Центральной Азии частному капиталу из США и Европы! Экономический альтруизм Москвы закончился в 1991 году. Судя по комментариям, приводимым информационными агентствами, больше всех позитив излучали президенты именно среднеазиатских стран (помните, еще в советские времена была почти официальная формулировка - "Казахстан и Средняя Азия"?). Казахстан в данном вопросе был сдержанно-позитивен, что не удивительно. Республика объективно обошла всех южных соседей и по темпам, и глубине реформ, и по такому зримому показателю, как рост ВВП (важный, но все же иной вопрос, что сами по себе эти успехи не решают всех проблем). И сегодня, строго говоря, значение региональной интеграции для Астаны с одной стороны и Ташкента, Бишкека и Душанбе с другой, - разное. Казахстан на системном уровне способен обойтись без интеграции с соседями, хотя, конечно, лучше, если она будет. Но и без нее фатального ничего не произойдет: рост ВВП в республике определяет не сельское хозяйство, которое (и то только на уровне нескольких южных областей) зависит от поступления воды с сопредельных территорий Киргизии и Узбекистана. И уже тем более не от приграничной торговли с Узбекистаном. И не от поставок зерна в Таджикистан. По большому счету, Казахстан вполне может обойтись без участия в интеграционных усилиях на уровне региона, тем более учитывая "пустой" опыт предыдущих десяти лет. Если бы не географическое положение страны, когда "старые" члены ЦАС окружают республику с юга, а новый в лице России лежит с севера, то, можно предположить, что Казахстан мог бы остаться и вне этих процессов, не сильно это заметив. Хотя, стоит повториться, конечно, лучше все же в интеграции участвовать. Именно лидеры стран Центральной Азии показывают, что связывают большие надежды с Москвой. Особенно запомнились слова президента Узбекистана Ислама Каримова: "Мы признаем интересы России в регионе. Ее присоединение к ЦАС абсолютно закономерно. В наших обсуждениях есть элементы осторожности и предвзятости - как бы не уступить соседу. Поэтому мы видим в России не просто донора, но и помощь в разрешении ситуаций, которые могут возникнуть. Россия всегда была той державой, которая разрешала многие проблемы". Как не вспомнить его же гневные выступления в пору формирования союза России и Белоруссии, или как г-н Каримов а Астане в феврале 1999 года, вскоре после покушения на него, публично вспоминал, что российское руководство не откликнулось на просьбы Ташкента помочь снарядами, когда талибы вышли на афганско-узбекистанскую границу! Да и государственная идеология в Узбекистане далека от образа России как "державы, разрешающей проблемы": период нахождения территории, на которой сейчас лежит современный Узбекистан, в составе Российской империи и Советского Союза, сегодня в республике рисуется исключительно черными красками. После этого произносить панегирики в адрес России - ничто иное, как расписываться в собственной несостоятельности, в том, что провозглашенные некогда собственные амбиции оказались "мыльным пузырем". Итак, об экономике в Душанбе фактически не говорилось, так как сказать было нечего. Тот уровень сотрудничества стран региона между собой, как и их с Россией, что сегодня реально существует, работает на двустороннем уровне и к обобщениям не тяготеет. Предусмотрительно поступили лидеры стран ЦАЭС, когда убрали из названия организации слово "экономическое" - теперь хотя бы можно не акцентировать внимание на том, чего фактически нет, зато в то же время очень широко трактовать слово "сотрудничество". Что и делается. Сейчас ничего не обходится без упоминания проблемы безопасности, не стал исключением в этом отношении и душанбинский саммит. Эмомали Рахманов заявил, что "одним из главных вопросов саммита был вопрос безопасности во всех ее направлениях". Среди этих направлений: конечно же, борьба с терроризмом, вероятно - с наркотрафиком, с политическим и религиозным экстремизмом. Сообщается о принятии решения о подготовке перечня террористических и религиозно-экстремистских организаций, деятельность которых запрещена на территории государств-членов ЦАС и списка лидеров и членов таких организаций. Это актуальные идеи, но неужели для их осуществления нужно расширение старой организации, находящейся в летаргическом сне? Ведь координация действий по этой проблеме существует на разных уровнях в рамках СНГ, ОДКБ, ШОС, и участники в них - те же самые. Вряд ли дальнейшая бюрократизация этой проблематики (а чем больше структур и руководящих уровней, тем более вероятна такая возможность) поможет борьбе с терроризмом или наркотиками. Тем не менее, лидеры стран региона полны энтузиазма по поводу нового члена в ЦАС. Зачем все это нужно России - понятно. Ей необходимо упрочение своего присутствия на окружающем пространстве в любых формах, нужно бороться с американцами в этом направлении. Здесь хороши и чисто организационно-бюрократические методы, если эффективных других пока нет. Почему сами страны региона так радостно приветствуют "возвращение "старшего брата"", который еще недавно проклинался? Ответ - в судьбе попыток интегрироваться в рамках региона, показавших полную неспособность к этому. Суть того "эволюционного витка", о котором мы писали в начале статьи, в том, что окончательно признаны пределы реализуемости внешнеполитических амбиций стран региона, их претензий на некую серьезную самостоятельную внешнюю политику. Постсоветские годы показали, что "старший брат" здесь объективно необходим, вопрос лишь кто им будет и насколько добр или суров.