Российское пространство сужается

Попытки вернуть былое могущество без соответствующей материально-технической базы выглядят, мягко говоря, неубедительными. Москва в стремлении возвратиться к статусу сверхдержавы лишь тормозит процесс региональной и межрегиональной интеграции. Окончание, начало см.здесь Статус сверхдержавы предусматривает не только присутствие на пяти океанах, контроль границ с помощью ракетоносцев, но и интеллектуальные/технологические прорывы, и эффективную экономику. Сегодня в России наличествуют лишь внешние признаки сверхдержавы. Центральная Азия, еще один регион жизненно важных интересов России, ждет от Москвы четких и ясных сигналов. Идея Таможенного союза - это и есть попытка предложить центрально-азиатским государствам реальную форму межрегиональной интеграции. Это своего рода призыв работать вместе для того, чтобы развивать производство и наладить давно потерянную кооперацию. С одной стороны, можно увидеть стремление определенных сил в руководстве России выстроить, наконец, действующую структуру, а не выдать очередной набор фраз и лозунгов. С другой стороны, изоляционисты в России тоже не дремлют. По их мнению, Россия может вести себя с государствами Центральной Азии с позиции силы. Они, центрально-азиатские государства, никуда не денутся и согласятся на все условия, выдвинутые Россией. Боюсь, в последнее время именно эти политики (видящие особую миссию России в мире) и побеждают. Складывается впечатление, что они недооценивают руководство стран региона, считают их зависимость от России абсолютной. А данный посыл - в корне ошибочен. Киргизский нюанс Московские стратеги очень понадеялись на российское всемогущество. Глубоко в сознании у них засела мысль, что Киргизия - часть России. Мол, куда они денутся, если за 2 миллиарда долларов мы можем заставить Бишкек прогнать американцев с базы "Манас", а затем усилить собственную военную группировку. Такое, слегка пренебрежительное отношение к союзникам присутствовало всегда. Аскар Акаев прекрасно его видел, и именно при нем на территории Киргизии стали соседствовать американцы и россияне. Такая формула равновесия является для Бишкека наиболее оптимальной. Это понял и Курманбек Бакиев, который после долгих разговоров о закрытии американской базы, вдруг отступил. Москве необходимо понять элементарное: Бакиев сделал это не "вдруг". Это сознательная политика, направленная на равноудаленность от центров силы. Бишкек, таким образом показывает, что не собирается примыкать ни к России, ни к США. Не нужно удивляться тому, что Бишкек волнуют вопросы национальной безопасности. Американская база - это сдерживающий фактор не только по отношению к России, но и соседнему Китаю, способному в течение короткого времени взять под свой контроль территорию Киргизии. Руководители России достаточно нервно отреагировали на решение Бишкека оставить американцев в Манасе. В том и ключевая ошибка внешнеполитической доктрины Москвы - политики не должны показывать свои эмоции. Этому учат даже начинающих дипломатов, это довольно хорошо делали в СССР. Вместо раздражения следовало бы показать пример выдержанности. Вообще-то, вопрос существования американской базы в Киргизии - внутреннее дело самостоятельного государства. По всем внешним и внутренним признакам оно таковым и является. С другой стороны, хладнокровие Москвы повышает градус доверия к ее политике в Киргизии. И дело не в том, что уважением к России проникнется лично Курманбек Бакиев. Главное, чтобы киргизский народ понял и увидел, что Москва отошла от своих имперских замашек, и признает право своих партнеров принимать те или иные решения самостоятельно. Узбекский нонсенс Узбекистан тоже нуждается в том, чтобы с ним говорили на равных. Узбекского президента Ислама Каримова, при всех имеющихся недостатках, нельзя упрекнуть в непоследовательности. Причем, речь идет о внешнеполитических ориентирах. Когда Узбекистан живо заинтересовался турецкой моделью развития, многие посчитали это попыткой обособиться от России и стать ближе к Западу. Когда в Карши-Ханабаде появилась американская военная база, многие убедились в том, что официальный Ташкент сделал свой окончательный выбор в пользу США. Но как показала жизнь, все было иначе. Каримов после Андижана не позволил провести в стране международное расследование трагических событий. Он вполне справедливо считал и считает межрегиональную экономическую интеграцию в рамках ЕврАзЭС и ШОС неэффективной, декларативной. Когда в тогда еще ГУУАМ начали заниматься политиканством и откровенной поддержкой здравых и не очень американских инициатив, Узбекистан покинул организацию и присоединился к ЕврАзЭС. ГУУАМ превратился в ГУАМ, а ЕврАзЭС пополнился еще одним членом. Именно по настоянию узбекской стороны две неэффективные региональные организации были объединены в одну. Последовавшее затем охлаждение к ЕврАзЭС связано с тем, что, несмотря на процесс унификации документов, ничего ровным счетом не происходило. Поэтому Узбекистан и стал торпедировать вопрос подписания учредительных документов ЕврАзЭС. С другой стороны, Россия, Белоруссия и Казахстан стали искать выход в идее Таможенного союза. Это означало переформатирование глобальной интеграционной идеи в рамках ЕврАзЭС в более узкую идею экономического союза трех государств. Так как Россия уперлась в вопросе принятия новых членов и настаивала на безобсуждаемом заходе в Таможенный союз, Узбекистан приостановил свое членство в ЕврАзЭС. Каримову не понравилось то, что Россия не собирается учитывать мнение потенциальных членов Таможенного союза. Туркменский прокол Недавние события вокруг газопровода Средняя Азия-Центр еще одно свидетельство того, что Россия пытается свое газовое влияние переформатировать в политическое. С одной стороны, европейские потребители напуганы позицией Москвы. Да, "Газпром" признает, что должен выполнять свои обязательства перед европейскими потребителями. Но всю ответственность за безопасность поставок возлагает на Украину, мол, если эта транзитная страна не будет ссориться с Россией, поставкам ничего не угрожает. Что, в свою очередь, должна сделать Украина, чтобы "не ссориться" с Россией? Пойти на все условия, которые выдвигает Москва. Предоплата, создание специального счета, к которому будет иметь доступ "Газпром", и другие неприемлемые для независимой Украины шаги. При этом Москва прекрасно осознает очевидное. Если Украина начнет испытывать проблемы с деньгами, а объемы российского газа снизятся, она будет вынуждена закачивать в хранилища газ из экспортной трубы. Получается, что экспортные поставки в любом случае зависят от Украины. Причем, объективные предпосылки для обеспечения транзита газа вообще не учитываются. Примерно так же Москва относится и к своему газовому партнеру Туркменистану. Ашхабаду не сообщили о том, что забор газа в трубе существенно уменьшится, поэтому из-за переизбыточного давления труба лопнула. Потом "Газпром" оправдывался, мол, мы еще весной предупреждали туркменскую сторону , что следует либо уменьшить объемы газа, либо снизить цену на него. Когда России на волне растущего спроса нужны дополнительные объемы газа, руководство "Газпрома" часто бывает в Ашхабаде и "выбивает" их. При этом россияне ссылаются на долгосрочный договор, подписанный с Туркменистаном. С другой стороны, когда европейцы снижают потребление газа и требуют снижения контрактных цен, "Газпром" забывает о своих обязательствах по долгосрочному договору и о том, что согласилась на цену, рассчитываемую по европейской формуле. И самое главное, забывает предупредить партнеров об уменьшении забора газа и практически провоцирует аварию на газопроводе. Боюсь, Ашхабад обжегся на партнерстве с Россией, и теперь будет более активно думать о наращивании экспортных потоков в Китай, Иран и напрямую в Европу. В итоге В конечном счете, Россия должна повернуться лицом к своим партнерам на постсоветском пространстве. Во-первых, Москва должна научиться уважать партнеров. Есть вопросы, касающиеся ведения национальных правительств. Их нужно отдать на откуп суверенных государств. При этом не стоит думать, что только в Москве принимаются здравые решения. Их могут принимать и киргизы, и казахи, и узбеки, и все остальные. Во-вторых, уважение к партнерам по бывшему Союзу должно означать не попытки искать инструменты давления на них, а стремление выслушать стороны и найти компромисс. Схема европейской интеграции в рамках Евросоюза свидетельствует, что альтернативы этому процессу нет. Проблемы с созданием Коллективных сил оперативного реагирования, когда особую позицию заняли Белоруссия и Узбекистан, свидетельствует о том, что у Москвы нет реальных механизмов и площадок по достижению консенсуса. Вырывать из общей схемы безопасности отдельные государства или целые регионы - это означает не достичь поставленных перед собой целей. В-третьих, Москве давно пристало понять очевидную истину: национальные правительства не стоят на одном месте. В них тоже происходят мыслительные процессы. У них тоже есть национальные интересы, которые не всегда совпадают со внешнеполитической доктриной России. И поэтому их нужно уважать, с ними необходимо считаться. В-четвертых, сегодня говорить о цельной внешнеполитической доктрине России по отношению к постсоветским государствам не приходится. Ее нет не только в четко отредактированных текстах, но и в головах тех, кто за эту самую стратегию отвечает. А в данной доктрине должны быть четко прописаны принципы, о которых говорилось выше. Только при таком здравом подходе жизненное пространство России будет увеличиваться. В противном случае, страны будут отдаляться от Москвы, и чем быстрее пойдет этот процесс, тем менее предсказуемых действий стоит ждать от России. Иллюстрация с сайта http://img.beta.rian.ru