Чтобы страна не упала в кризис каждому гражданину надо выдать деньги из бюджета - эксперт

В этом уверен экономист Мурат ТЕМИРХАНОВ. Так называемые “вертолетные деньги” напрямую поддержат село и МСБ. Что и пытается сделать правительство.

– По разным оценкам, в результате карантина экономика Казахстана уже потеряла от 6 до 10 процентов ВВП. Какова ваша оценка потерь? Из чего они складываются?

– Прежде всего потери надо поделить на 2 категории: долгосрочные и одномоментные потери. Мое ощущение, что за 2 месяца карантина ВВП у нас потеряет где-то 6–7 процентов. Если его, конечно, не продлят. Причина простая – остановка экономики. Встало всё, что касается потребительских расходов, – сфера услуг, непродовольственная торговля, туризм, пассажирские перевозки.

Вторая причина – многократное снижение цены на нефть. Это бьет по экспорту и ВВП, а прежде всего – по курсу тенге. По моей оценке – потери ВВП от падения цен на нефть будут примерно 1,3–1,5 процентного пункта в целом по году. Также помимо падения цены в Казахстане будет снижение добычи по соглашению с ОПЕК. Если в 2020 году по сравнению с прошлым годом добыча нефти снизится на 10 процентов, это будет стоить где-то 1,3 процентного пункта от роста ВВП.

С другой стороны, по моим расчетам, правительство собирается вложить в антикризисные меры около 2,4 триллиона тенге, или примерно 3 процента ВВП. Дополнительные госрасходы на поддержку экономики дадут примерно 1,3 процентного пункта прироста ВВП.

Если предположить, что рост экономики страны по первоначальному прогнозу ожидался на уровне 3,8 процента, то, по моей оценке, с учетом всех упомянутых факторов падение ВВП в 2020 году будет примерно 3,5–4 процента. Но это очень грубая оценка. На сегодняшний день слишком много неопределенности в экономике и планах правительства.

– Когда начнется выход экономики из кризиса?

– Выход из кризиса начнется после окончания карантина. Однако восстановление будет небыстрое, потому что за эти 2 месяца резко упали доходы и населения, и предприятий. Спрос будет восстанавливаться к докризисному уровню еще год-два. Это то, что касается восстановления экономики, без учета фактора цены на нефть. Однако все-таки главный драйвер нашей экономики – экспорт минерального сырья.

Сегодня правительство неправильно считает сырьевой экспорт Казахстана, в результате чего, по их расчетам, он составляет чуть более 70 процентов. Однако оно не берет во внимание металлы и товары первого передела. По данным Всемирного банка, наш сырьевой экспорт составляет более 90 процентов. Сейчас цены на всё сырье рухнули, и, пока не восстановится совокупный спрос во всем мире, они будут оставаться низкими.

Что касается нефти, пока я ожидаю лишь небольшого восстановления цены. В среднем по году в 2020-м она составит примерно 38 долларов за баррель. В следующем году, может быть, будет 45–50 с выходом до 55 долларов через год.

Практически никто из международных экспертов не считает, что нефть перевалит за 60 долларов до 2022 года включительно.

Если, конечно, опять не случится чего-нибудь экстраординарное.

– Какие отрасли пострадали больше всего?

– Сырьевые компании занимают подавляющую долю в нашей экономике. Поэтому из-за падения цен и спроса на сырье они очень сильно пострадают, даже несмотря на то, что обесценение тенге им сильно помогло. Помимо этого будет снижение деловой активности в смежных секторах экономики.

Как ни странно, среди тех, кто пострадал, окажутся сельское хозяйство и торговля продовольствием.

Казалось бы, они должны процветать в такой ситуации: спрос на еду подскочил. Но из-за резкого снижения доходов населения и бизнеса совокупный спрос по всей стране сократился. Если в прошлом году расходы домашних хозяйств выросли на 6 процентов, то в этом, по моей оценке, они в целом за год упадут как минимум на 4 процента. По итогам года сельхозка, скорее всего, покажет положительный рост, но он будет ниже, чем мог бы быть при отсутствии кризиса.

– Одним из рецептов выхода США из Великой депрессии было накачивание экономики деньгами. Сможет ли нечто подобное сделать наше правительство?

– Правительство объявило, что собирается потратить 5,9 триллиона тенге на антикризисные меры, однако, по моим расчетам (см. мою страницу в ФБ), дополнительные госрасходы в этом году составят лишь 2,4 триллиона тенге. Эта сумма – примерно 3 процента от ВВП Казахстана. С другой стороны, развитые страны, такие как США, Германия, другие европейские государства, планируют выделить где-то в районе 10 процентов от ВВП.

Казахстан в отличие от многих имеет большие накопления нефтедолларов в Нацфонде, и 2,4 триллиона тенге – это сравнительно небольшая сумма для поддержки экономики.

На мой взгляд, она не даст необходимого эффекта для стимулирования экономики во время кризиса.

В начале кризиса я предлагал и остаюсь при мнении, что надо было всем гражданам Казахстана выплатить “вертолетные деньги”. Включая детей. Эта мера должна была поддержать население с низкими доходами, стимулировать местное потребление, а также поддержать рост экономики.

– Бюджет вынес бы такую раздачу?

– Нас в Казахстане живет около 19 миллионов человек. Если каждому дать по 50 тысяч тенге, на семью из четырех человек было бы 200 тысяч тенге. Тем, у кого доход был по 60–70 тысяч тенге в месяц, это очень сильное подспорье. Кроме того, это стало бы живым вливанием в экономику страны, в поддержку спроса. Проблема восстановления экономики – это проблема восстановления спроса. Как его восстановить, если доходы упали?

Получатели сразу бы пошли тратить эти деньги. В условиях экономии люди покупали бы лишь социально значимые вещи. Эта группа товаров практически целиком производится здесь, в Казахстане: это продукты питания, оплата коммунальных услуг.

50 тысяч тенге на примерно 19 миллионов человек – это 950 миллиардов тенге, или 2,2 миллиарда долларов. Сравнительно небольшая сумма для стимулирования экономики, всего лишь около 1 процента от ВВП.

– Когда говорят о “вертолетных деньгах”, все экономисты сразу вспоминают, что такая мера правительства сразу вызовет виток инфляции.

– Данный кризис – это особый случай. Из-за остановки экономики во время карантина доходы населения и совокупный спрос резко упали. Поэтому подобная помощь лишь частично компенсирует падение. Риск роста инфляции со стороны спроса – нулевой.

В прошлом году расходы домашних хозяйств выросли на 6 процентов. В этом году упадут на 4 процента. С точки зрения спроса это очень сильное падение. Если бы эти деньги раскидали, спрос все равно остался бы в минусе. На сегодняшний день инфляция поднимается только потому, что мы импортозависимая страна. А из-за обесценения тенге весь импорт подорожал.

– Второй фактор выхода из депрессии – общественные работы. Правительство уже озвучило планы по созданию новых рабочих мест. Насколько они реальны, учитывая опыт прошлых программ занятости?

– Тут проблема самая большая – направленность этой госпомощи. Например, когда антикризисный рост госрасходов идет на строительство дорог, систем водоснабжения, электрических сетей, мелиоративных каналов и так далее, – это очень хорошо. В таких госрасходах очень сильный мультипликативный эффект в долгосрочном и краткосрочном плане. Инвестиции в базовые инфраструктурные отрасли увеличивают эффективность и производительность экономики и способствуют развитию бизнеса. В жилу. Кто смог заработать на коронавирусе

С другой стороны, когда говорят, что дополнительные деньги кидают на жилищное строительство, в этом я смысла не вижу. Сейчас доходы населения упали, а значит – и спрос на жилье. В такой ситуации эта инициатива оказывает минимальное мультипликативное влияние на экономику.

Сейчас строительные компании говорят правительству – выкупайте у нас квартиры. Металлурги тоже не отстают, они желают, чтобы государство покупало у них металл. Уже до абсурда доходит.

Государство – не благотворительная организация. Оно, как в США, должно строить дороги и другую продуктивную инфраструктуру, которые дадут толчок развитию всей экономики.

Приведу пример непродуманного использования антикризисных мер. В апреле акиматы областей получили облигационные займы на общую сумму 180 миллиардов тенге под 4 процента годовых. Их профинансировал Нацбанк за счет печатного станка. Эти деньги пойдут на строительство кредитного жилья. При этом у нас развалилась инфраструктура в сельском хозяйстве, очень плохие дороги, катастрофическая изношенность объектов энергосистемы и так далее. Такое бедственное положение в базовых инфраструктурных отраслях страны – это громадный риск для развития экономики.

– По расчетам правительства, налоговые доходы бюджета упадут на 21 процент по сравнению с первоначальным бюджетом 2020 года. Из каких источников будет покрываться дефицит бюджета?

– Я боюсь, что по факту падение налоговых доходов бюджета будет еще больше, что может повлиять на объем антикризисных мер.

Что касается дефицита бюджета, изначально его в основном покрывали трансферты из Нацфонда. До кризиса объем трансфертов был запланирован в 2,7 триллиона тенге. С учетом упавших налоговых доходов и резко возросших расходов в новом бюджете возникает дополнительная дыра в 3,04 триллиона тенге. Данный рост дефицита республиканского бюджета будет частично закрыт увеличением трансферта из Нацфонда на сумму 2,07 триллиона.

Неожиданно в кризис появились дополнительные деньги (117 миллиардов тенге) в областях и городах республиканского значения, которые являются донорами республиканского бюджета. В результате в сумме дополнительные трансферты в бюджет составили примерно 2,2 триллиона. Но этого все равно не хватает, чтобы покрыть 3 триллиона тенге дефицита.

Оставшиеся 800 миллиардов тенге будут покрываться за счет государственного долга. Это будет размещение казначейских облигаций на местном рынке плюс 3 миллиарда долларов возьмут за рубежом.

Занимать деньги – в принципе, это нормальный шаг. По сравнению с другими странами у Казахстана уровень долга – низкий.

Рейтинг страны не изменился. Ставка по кредитам в валюте за рубежом сейчас около нуля. Как раз время занимать.

Помимо республиканского бюджета антикризисные меры правительства будут финансироваться за счет печатного станка Нацбанка. На 600 миллиардов тенге будет оказана помощь МСБ, который потерял свой доход, плюс программа “Экономика простых вещей”, Дорожная карта занятости, жилищное строительство. Всё это практически целиком идет за счет печатного станка. Нацбанк этого не скрывает.

Повторю то, о чем говорил не раз. Использование печатного станка для кредитования экономики – это очень плохо. Одно дело, когда печатный станок центрального банка используется как краткосрочный инструмент монетарной политики (например, как это делают ФРС или ЕЦБ). И совсем другое дело, когда им закрываются дыры в госбюджете. Последствия могут быть печальными.

Алматы