Премьер-министр Олжас Бектенов публично объявил: «В комплексном плане приватизации на 2021–2025 годы кладбищ нет». Но ведь, как известно, если в списке чего-то нет — это ещё не значит, что этого не будет. Или что оно уже не вписано между строк. В ситуации разобралась корреспондент медиапортала Caravan.kz.
Начали за здравие, закончили доверительным управлением
Почему Андрей Лукин вообще поднял эту тему? Да потому, что передача ритуального бизнеса частникам у нас давно практикуется. Только делается это хитро — не через приватизацию, а под другими названиями — доверительное управление, государственно-частное партнёрство (ГЧП), повышение качества обслуживания.
Фактически это означает, что объект остаётся в госсобственности, но управляет им частная компания. И именно так сегодня работает всё больше ритуальных услуг — на бумаге это госзаказ, по сути —частный контроль.
Возьмём Северо-Казахстанскую область, где борьба за рынок закончилась трагедией. По информации издания «Жаңғырған Отан», в Петропавловске в 2020 году два городских кладбища были переданы в доверительное управление ТОО «Петроспецобслуживание». Суммы договоров — символические: 121 и 286 тысяч тенге. При этом управляющая компания получила эксклюзивное право на проведение всех земельных работ. Сделку обжаловал в суде предприниматель Вадим Приходченко. И спустя почти год судебных споров апелляционная инстанция постановила: признать договоры недействительными. Однако вместо отмены акимат подписал с той же фирмой новый договор — уже на содержание кладбищ. Условие о монополии на земельные работы осталось прежним. Свою долю на рынке Вадим Приходченко все-таки отвоевал. Позже, в 2021 году, предприниматель, его жена и сын были найдены убитыми.
В феврале 2023 года в Темиртау ритуальное агентство «Грааль» выиграло тендер на обслуживание кладбища. Позже с агентством подписали отдельное соглашение, согласно которому именно оно должно было копать могилы. Формально — чтобы часть доходов направлять на благоустройство. По сути — эксклюзив на услугу.
В 2023 году жители посёлка Абай узнали, что часть мусульманского кладбища перешла в частную собственность. Новый владелец предложил сельчанам выкупить места захоронения своих родственников. В противном случае — обещал «освободить участок». Позже выяснилось, что земля была передана частному лицу ещё в 2004 году. Чиновники порекомендовали сельчанам коллективно обратиться в суд.
Получается, чтобы кладбищем управлять, совсем не обязательно его приватизировать. А у нас еще столько не переданных в доверительное управление объектов. Например, в Астане в руках госпредприятия 28 кладбищ и Пантеон. При изменении формы управления всё может перейти в частные руки, причем без лишней огласки.
Монополия на последний путь: как работает рынок ритуальных услуг
Чтобы понять, кто именно держит рынок мертвой хваткой, мы обратились в Агентство по защите и развитию конкуренции.
И оно сообщило, что анализ рынка содержания кладбищ, копки могил и захоронения проводился. Правда, не вчера и даже не позавчера — последний раз это делали аж в 2019–2020 годах. Тогда на всю страну насчитали 76 организаций, обслуживавших более 203 кладбищ. Средняя стоимость услуг по мусульманским обрядам составила 39 тысяч тенге, по христианским — 37,6 тысячи тенге. Что происходило с ценами в пандемийные годы, когда на кладбищах стало особенно многолюдно? Агентство предпочло вежливо промолчать.
Мы попросили перечислить компании, которые сегодня доминируют на рынке. Агентство ответило, что установлены 40 субъектов, чьи доли доходят до 100%, (признак классической монополии). Имена? Названия? Агентство решило их не перечислять. Единственное, кого упомянули — ТОО «Рейн» в Акмолинской области, против которого вели расследование за монопольно высокие цены. Ещё отметили, что в Мангистауской области некоторые акиматы не проводили конкурсы на оказание услуг, а в Шымкенте завышали требования к поставщикам.
На вопрос о нелегальном рынке — сколько у нас похоронных бригад работает в тени, без лицензий и налогов, агентство изящно ускользнуло от прямого ответа. Мол, это не в их компетенции.
Но, говоря о нарушениях в целом, представители агентства заметили, что некоторые акиматы ухитряются проводить закупки такими огромными лотами, что победить на тендере могут только свои.
Что это значит? Объясняем. По закону, если государство закупает разные виды услуг, их нужно разделять по видам и месту оказания. Например, отдельно — уборка территории кладбищ, копка могил, захоронение безродных. Всё это разные задачи, и, по логике, должны быть разные исполнители. Исключение делается только тогда, когда услуги тесно связаны между собой и не могут быть выполнены по отдельности. Но в реальности происходит иначе. Всё запихивают в один большой контракт — и уборку, и копку, и даже обрезку деревьев. А это значит, что участвовать в таких тендерах могут только крупные подрядчики с полным набором ресурсов. Малые и средние компании просто не проходят по требованиям. В результате о честной конкуренции здесь не может быть и речи, как и о ценах.
Можно ли хотя бы как-то регулировать стоимость похорон? Ответ был однозначный: «Согласно Предпринимательскому кодексу, цены устанавливаются субъектами рынка самостоятельно». Проще говоря, сколько захотят — столько и возьмут. А если вдруг цена покажется слишком наглой — можно попробовать пожаловаться в антимонопольный департамент. Но, как правило, похороны случаются быстрее, чем госорганы рассматривают обращения.
Новый закон? Не видим необходимости
Что ещё предлагал депутат Андрей Лукин? В частности, разработать отдельный проект закона «О погребении и похоронном деле». Идея вполне понятная: когда сфера выходит из-под контроля, её нужно регулировать. Но, как объявил Олжас Бектенов, правительство не видит в этом необходимости. Всё и так хорошо, считают чиновники.
Тем временем в Агентстве по защите конкуренции считают, что частичные изменения всё же нужны. Они предложили цифровизировать процесс выделения участков на кладбищах. Без участия администраций, полностью через электронную систему, со сроками оказания услуги не более 15 минут. Идея уже направлена на рассмотрение в Министерство национальной экономики.
Кстати, в Миннацэкономики мы тоже обратились. На некоторые вопросы получили отписки или отсылки в другие ведомства. Спросили и об изучении зарубежного опыта по смешанным и другим моделям управления кладбищами. Министерство ответило, что целенаправленно опыт других стран не изучался, потому что все казахстанские кладбища числятся в государственной собственности. А то, что некоторые из них «живут» по частным законам, — это уже, видимо, детали.