Планы Минцифры по развитию инноваций требуют общественных обсуждений и доработок: академик Калилалло Байтасов прокомментировал предложение Багдата Мусина

В этом вопросе разобрался корреспондент медиапортала Caravan.kz.

Напомним, что на днях глава Минцифры предложил новые подходы к развитию инноваций в нашей стране. Свое видение решения вопроса Багдат Мусин изложил на заседании Совета по технологической политике под председательством премьер-министра Алихана Смаилова. Во-первых, он выделил приоритетные направления для технологического развития — АgriTech (органические продукты), MedTech (превентивная медицина) и GreenTech (вода). В тот же список предложил включить искусственный интеллект, Индустрию 4.0, GovTech и металлургию. Во-вторых, выдвинул ряд предложений по их дальнейшему развитию.

Багдат Мусин полагает, что в эти важные сферы нужно больше «вливать» бюджетных средств, буквально 50 % денег, выделяемых на науку и инновации.

Он также предлагает создать некую технологическую платформу – детальную дорожную карту, в рамках которой заказчики и подрядчики в сфере НИОКР могут взаимодействовать. Коммерческим банкам и страховым компаниям он предлагает осуществлять венчурные инвестиции, закрепив это на законодательном уровне.

По мнению академика Международной академии информатизации Калилалло Байтасова, практически во всех названных направлениях инновационный потенциал сомнителен и требует общественного обсуждения. Он уверен, что для Казахстана наиболее эффективное его раскрытие может быть только в сфере добычи и переработки минерального сырья – отрасли, где передовые позиции Казахстана признаны во всем мире.

«Если реально оценивать наши возможности, то я бы выделил только один важный для страны сектор – промышленная добыча и переработка полезных ископаемых. Во всех остальных мы просто неконкурентоспособны. Возьмем, к примеру, аграрную сферу, которая в Казахстане сильно переоценена. У нас скорее «зона рискованного земледелия». На самом деле ни климат, ни плодородность почв, ни технологии агрокультивирования не могут сделать нашу страну значимой в этом направлении. Мы можем брать только объемами, низкой стоимостью и дешевым трудом. Надежду на большие рынки РФ и Китая питать не стоит. Даже в отечественных магазинах казахстанскую сельхозпродукцию вытесняют с полок китайские, российские и европейские товары.

MedTech — это бурно растущая отрасль, но и чрезвычайно науко- и капиталоемкая, кроме того требующая высокопрофессиональных кадров. Вливания в нее средств на постоянной основе дадут эффект только через десятки лет, причем за этот период конкуренты не будут стоять на месте, да и начинали они инвестировать в эту сферу на 10-20 лет раньше, чем Казахстан. Фактически мы будем играть роль догоняющих. Как писал Льюис Кэрролл, «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а, чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее».

GreenTech примерно в той же фазе. Бережное использование ресурсов только зарождается в нашей республике в силу естественных причин — истощения водных ресурсов, загрязнения воды, почвы, воздуха и прочего, а также роста отходов. Вложение средств в эту отрасль жизненно необходимо, но реальных конкурентных продуктов нужно будет ждать десятилетиями.

Технологическая платформа — это объединение усилий науки, государства и бизнеса. Но я считаю, что бессмысленно «вливать» деньги, если нет реальных отечественных технологий и возможностей для бизнеса.

Поэтому, скорее всего, будет классический трансфер иностранных технологий, причем не передовых, а промышленно освоенных или дешевых, но морально устаревших. Это не даст никакого взрывного роста экономики, так как в стране нет ни инфраструктуры, ни кадров для внедрения этих технологий в промышленных масштабах, чтобы конкурировать с иностранными аналогами.

Создание венчурных фондов – это, действительно, залог развития инноваций в нашей стране. По сути, это объединение инвесторов-единомышленников, готовых вкладывать свои деньги в проекты с пометкой «неопределенное будущее».

Ну, и вернемся к самому важному. Сфера, где Казахстан может конкурировать – это добыча и переработка полезных ископаемых. Но тут кардинально надо менять технологии добычи. Сейчас львиная доля затрат в этом секторе идет на приобретение устаревших технологий, оборудования и услуг, которые съедают большую часть прибыли от продажи сырья на рынках. В данный момент только низкая стоимость труда позволяет нам извлекать прибыль из добычи минерального сырья, зачастую с риском для работников, и недавние печальные инциденты в Караганде — тому доказательство. Только эффективная добыча полезных ископаемых, к примеру, методом подземного скважинного выщелачивания позволит РК получить средства на развитие всех остальных сфер, указанных выше.

Через 5 лет Казахстан потеряет знания о полезных ископаемых

Соответственно, цифровизация именно этого сектора должна быть приоритетной. Как участник проектов «Цифровой геологический банк данных месторождений РК» и «Интеллектуальное месторождение» считаю их перспективными казахстанскими инновациями. «Цифровые двойники месторождений и перерабатывающих фабрик» должны показать, насколько эффективна добыча в Казахстане, и повысить ее эффективность. Все вопросы цифровизации подготовки кадров, обеспечения промышленной и экологической безопасности, кибербезопасности тоже должны быть в приоритете, ибо решают реальные проблемы», — считает он.

Следует отметить, что развитие ИТ-сферы и инноваций уже давно поддерживается в нашей стране. «Прорывные проекты» поддерживались государством, выделялись площади в свободной экономической зоне, привлекались деньги из национального инновационного фонда, а «воз и ныне там».

Например, в 2005 году казахстанская компания начала выпуск отечественных сотовых телефонов. Собирали в основном их в тайваньской компании, у нас только лепили на телефоны лейблы. Стоили они 200 долларов, но признание в народе не получили из-за слабых возможностей.

В 2007 году другая компания собиралась делать казахстанские ноутбуки и планировала выпускать до 100 тыс. компьютеров в год. Изначально на производство требовалось 3,5 млн долларов, в проект вложился даже ЕНПФ. Сборочную линию запустили, но уже через два года представители компании заявили, что программа потерпела фиаско из-за мирового кризиса. Компьютеры не пользовались особым спросом, потому как были дорогими.  Если стоимость самой машины была 350 долларов, то цена лицензионного ПО обходилась не менее чем в дополнительные 200 долларов. В то время за 350-400 долларов можно было купить офисный компьютер самых популярных моделей.

В декабре 2011 года в Актау запустили завод, построенный за счет бюджета по программе форсированного индустриально-инновационного развития, на его строительство ушло 5,5 млн долларов. Завод должен был ежегодно выпускать более 60 тысяч планшетов и 80 тысяч телевизоров и мониторов. Но спустя два года оказалось, что компания попросту выдавала чужую электронику за свою. Было возбуждено уголовное дело. Директора завода осудили на шесть лет лишения свободы с конфискацией имущества.

То есть вливание финансовых средств со стороны государства не показало эффективность. И хотя направление было приоритетным для государства (производство планшетов, компьютеров, сотовых телефонов и прочего), но конкурировать с заводами, которые делают то же самое в мировом масштабе – оказалось не рациональным.

«В мировой экономике давно существует специализация и разделение производства. Есть мировые центры разработки и производства ИТ оборудования. ПК или смартфон – это сложное устройство из множества компонентов, которые требуют развитой микроэлектронной промышленности и требуют разработки сложного программного обеспечения. Поэтому «наклейка стикера» на иностранные изделия не создаст казахстанского ИТ. Многие передовые страны Европы даже не пытаются конкурировать в этой сфере, а концентрируют усилия на «сервисах или уникальных изделиях» для этой отрасли», — считает Калилалло Байтасов.

По его мнению, казахстанским ИТ-специалистам нужно работать с мировыми вендорами, получая от них современную продукцию, передовой сервис и прочие преференции. Академик считает, что информационные технологии – перспективная сфера, и мы могли бы занять свое место на ИТ-рынке и без наклейки стикеров на «китайские полуфабрикаты». 

 «Прежде всего, следует обратить внимание на поставку «высокочистых ресурсов»: нанопорошки для конденсаторов, высокочистые и суперсплавы, высокочистые газы, «электронный и солнечный кремний» и прочее.  Перспективной нишей является цифровизация добывающей и перерабатывающей промышленности под передовые технологии добычи и переработки. В частности, цифровизация подземного скважинного выщелачивания – это реальные казахстанские ИТ-инновации. Одна из важнейших государственных задач — оцифровка и систематизирование геологической информации о наших недрах. Так же необходимо «оцифровать знания» наших ветеранов промышленности, пока они еще живы. К примеру, нами запущен такой проект в рамках сотрудничества с Союзом ветеранов ядерной индустрии РК – «банк идей и разработок». Очень перспективно направление создания виртуальных тренажеров и цифровых двойников добычных и перерабатывающих предприятий», — перечислил он.

Говоря о мерах по развитию инноваций в нашей стране, Калилалло Байтасов отметил, что нужно четко разграничить стратегические и тактические задачи поддержки. По его мнению, государство не может обеспечить весь спектр мер и должно сконцентрироваться на стратегических задачах инновационного развития: создание правовых условий, аккумуляция ресурсов, объединение «всех здоровых сил», оказание поддержки на внешних рынках и прочее.

«Рождение же инноваций возможно только в конкурентной бизнес-среде. Нужно больше свободы предпринимательства и рыночных отношений. Кроме того, цифровизацией должны заниматься эксперты из реальной экономики. В РК есть сообщества ИТ-экспертов, которых нужно привлекать к формированию и реализации технологических платформ, а не навязывать «министерский опыт», который оторван от казахстанских реальностей», — заключил он.