«Общество не догадывается о масштабах проблемы». Чем страшна современная наркомания в Казахстане

Клинический психолог, аддиктолог, специалист по работе с зависимыми и созависимыми реабилитационного центра «Открытие – Казахстан» Сергей Белов рассказал о том, что необходимо знать родным и близким наркозависимого человека

- Сергей Анатольевич, давайте начнём с оценки проблемы в целом, масштабов наркомании в обществе. Многие даже не догадываются об этих масштабах, ведь современный наркоман – давно не тот «зомби» с исколотыми венами и мешками под глазами…

- Сейчас следует вести речь о смене, если можно так сказать, поколений и трендов в среде наркозависимых людей. Если говорить о периоде 1990-х годов и начала нулевых, то это была фактически повальная «опиумная» наркомания, при которой наличие проблемы у человека была намного более очевидным, чем сегодня. Опиумный наркоман употреблял приобретаемые вещества, как правило, инъекционно, и признаки этого были легко заметны. При этом, при отсутствии "даркнета" и других сетевых каналов, наркоман покупал препараты путём прямых контактов с барыгами, где, естественно, существовали свои закрытые сообщества и меры предосторожности. Тогда какой-нибудь 15-летний школьник едва ли имел возможность приобретать наркотики – барыги не рисковали иметь дело со случайными покупателями, тем более с подростками. К тому же, хотя «узкий круг» потребителей зелья и его поставщиков состоял в основном из наркозависимых лиц, там всё равно были определённые дворовые понятия. Поэтому вовлечение, если оно и происходило, то в гораздо более зрелом возрасте, чем это имеет место сейчас. Продажу энергетиков подросткам могут запретить в Казахстане

А сейчас любой школьник, я подчёркиваю – любой в возрасте 12, 13, 15 лет может спросить у друга адрес в телеграм-канале, получить ссылку на бота, который распространяет наркотики. Ему не нужно покупать зелье у каких-то барыг в подворотне. Тут же по электронному счёту он может перевести деньги, и ему моментально дадут адрес закладки. А там, например, 0,5 г мефедрона. Он едет, забирает закладку и употребляет это первый раз в своей жизни в какие-нибудь 12 лет. Какие последствия? Особенность современных синтетических наркотиков – это мгновенный мощнейший эффект привыкания, или, если точнее, привязки. Для сравнения: если в самые прекрасные секунды своей жизни человек испытывает удовольствие, эквивалентное, условно говоря, 500 единицам «гормона счастья» дофамина, то те, кто употребил синтетический наркотик в первый раз, получают моментально 4000 единиц дофамина. Это некие просто запредельные ощущения, ни с чем в нашей жизни не сравнимые – правда, только в первые несколько раз, в чём и заключается ловушка. Представьте себе, сколь мощную зависимость (психологическую – в первую очередь) мгновенно приобретает этот несчастный ребёнок, которого кто-то уговорил попробовать ради интереса. При этом цена минимальной дозы – несколько тысяч тенге, и это та сумма, которую практически любой подросток может иметь на карманные расходы.

Если от передозировки опиатами человек просто засыпал и умирал, то при чрезмерной дозе синтетического наркотика у подростка начинается психоз. Ему начинает что-то мерещиться, возникает мания преследования. Он может несколько суток бегать прятаться по кустам, пока не отпустит. Кроме того, от перевозбуждения центральной нервной системы начинаются зрительные и слуховые галлюцинации, при этом ощущения настолько невыносимые, что часто молодые люди этого просто не выносят и выпрыгивают из окон, совершают суицид.

- То есть в группе риска – прежде всего подростки?

- Именно. И это самое печальное. Кроме того, в случае с подростками, особенно если мы говорим о девочках, тот же мефедрон является сильнейшим стимулятором сексуального влечения. Приём таких веществ формирует сексуально развязное и раскрепощённое поведение. Как результат, сутенёру, для того чтобы склонить 15-16-летнюю девочку к проституции, достаточно просто предложить ей такой наркотик. Скажу больше: вся наша криминальная индустрия сексуальных услуг завязана на том же мефедроне и «соли». Девушки в результате готовы буквально на всё, любые запреты и самоограничения снимаются.

Ещё современная наркомания страшна тем, что внешне она практически ничем не проявляется. Если ранее у героинового наркомана отмечались «ломки», синие круги под глазами, бледность и очевидные следы от инъекций на коже, то у современного зависимого от «синтетики» ничего такого вы не увидите. Современной наркоманкой вполне может быть 17-20-летняя студентка без каких-либо следов или признаков употребления веществ. Она прекрасно выглядит, красиво одевается, учится в институте, а ночью работает в боди-массаже. Родители не нарадуются: дочь – умница, учится замечательно, где-то ещё и подрабатывает, маме купила путёвку в санаторий, сама ходит с последним айфоном… Долгое время проблема никак не проявляется внешне и не бросается в глаза. Когда же это становится заметным, мы, как правило, имеем дело уже со стойкой психической зависимостью.

- То есть «лицо» наркомании изменилось полностью?

- Давно. В устоявшемся представлении общества наркоман – это такой деклассированный, плохо выглядящий индивид, часто с уголовными повадками и соответствующей средой общения. Обыватель, говоря о наркомане, обычно имеет в виду деклассированную личность отталкивающего вида: руки исколоты, взгляд – «стеклянный», речь – часто невнятная и с характерными паузами… Эти представления давно отстали от жизни. Образ современного наркомана совсем иной. На самом деле наркоманы – вокруг. Это студенты. Это школьники старших классов. Это таксисты. Это менеджеры всех звеньев. Никто не может быть застрахован – и до поры до времени в человеке внешне это никак не проявляется. Масштабы такой не выявленной, латентной наркомании не просто пугающие – они таковы, что общество на сегодняшний день даже близко не в состоянии их оценить. Как выявить наркомана, который уже зависим и имеет даже значительный стаж, но внешне это никак не проявляется? Сейчас чтобы узнать объективную картину, государству пришлось бы у всех подряд брать тесты на наркотики. Чего, разумеется, никто делать не будет, так как это было бы очевидным нарушением гражданских прав. Каждый пятый пациент наркоцентров в стране – потребитель “синтетики”

– Что мешает властям взять ситуацию под контроль?

- Мешают в том числе правовые аспекты. Новые наркотики появляются быстрее, чем власти успевают внести их в соответствующий реестр. Появилось новое понятие – так называемые дизайнерские наркотики: это модификации веществ, которых ещё нет в перечне, и которые, соответственно, пока не запрещены. Например, в 2014 году такое вещество, как MDPV (очень популярная среди наркоманов разновидность так называемых солей) ещё не входило в реестр запрещённых. И таких примеров в настоящее время – десятки. Появляется множество препаратов, которые юридически не относятся к наркотическим – их просто ещё не успели в соответствующие списки включить. И следователь, столкнувшись с реализацией или употреблением такого вещества, не сможет завести дело, так как формально человек ничего не нарушал. А когда тот же MDPV наконец вносится в эти списки, нарколаборатории просто чуть-чуть модифицируют его структурную формулу, и получается уже новое вещество, которое опять не запрещено законом. Причём особенности его воздействия на организм никому пока не известны. Никто не может сказать, как изменилась степень токсичности данного препарата, его наркогенный потенциал.

- Производство синтетических наркотиков также сильно отличается от традиционного героина и тому подобного?

- Оно отличается простотой, доступностью компонентов на чёрном рынке и феноменальной дешевизной. Ранее количество производимых наркотиков – тех же опиатов – напрямую зависело от количества сырья, в данном случае афганского мака. Нет сырья – нет производства. Те наркотики были полусинтетическими, то есть в их основе было какое-то природное сырьё, будь то мак, каннабис или другие растения. А сейчас мы имеем дело с полностью синтетическими наркотиками, производимыми из отдельных химических веществ, каждое из которых по отдельности (это – важно!) не является запрещённым. Изготовление технически несложно и доступно любому.

Доступность компонентов и простота производства обусловила доступную цену «синтетики». Сырьё для героина нужно доставить, провезти его через две границы, что для курьера сопряжено с огромными рисками – поэтому цена компонентов на чёрном рынке огромная, и с расстоянием она возрастает в разы. Потому-то и сам героин стоит достаточно дорого. А компоненты «синтетики» доступны везде и стоят копейки. Отсюда и доступность современных наркотиков любому, даже сельскому школьнику. А попав в сильнейшую зависимость, он быстро начнёт приворовывать, отбирать деньги у сверстников, либо, если деньги на текущую дозу взять совсем негде – то начнёт попрошайничать у наркодилера. А дилер тогда ему скажет: хорошо, десять закладок сделаешь, а я тебе за это один грамм «сверху» дам. Можно поинтересоваться у полицейских возрастом «закладчиков», которых они сейчас отлавливают – там не редкость подростки 15-16 лет и даже младше. Совсем дети.

- Какие психологические и физиологические «ловушки» есть у молодого человека, уже попавшего в зависимость, но ещё не осознавшего проблемы?

- Ещё в 1953 году наркомания и алкоголизм были признаны ВОЗ био-психо-социальными заболеваниями. Среди симптомов и специфических поведенческих факторов, которые мы выявляем у зависимых молодых людей, самый «трудный» – это отрицание. Любой алкоголик скажет вам: я хоть сейчас могу бросить. Наркоман скажет вам: «ну, это же не внутривенно, я же раз в неделю, это всего лишь мефедрон, и он не мешает мне жить». В Сети, в специфических чатах этим ребятам навязывается мнение, что тот же мефедрон безвреден, потому что он не вызывает «ломку». Если у героинщика через неделю паузы в приёме начинает суставы выворачивать, то при употреблении мефедрона или другой «синтетики» картина другая. Там синдром отмены включает сильнейшую депрессию. Полностью утрачивается интерес к жизни. Физиологически это обусловлено тем, что с наркотиком человек обеспечивает себе, как мы уже отмечали, мощнейший выброс дофамина. Но при этом организм перестаёт вырабатывать свой природный дофамин. В результате ничто этому парню не в радость. Родители, близкие пытаются как-то оживить его жизнь, добавить в неё красок – свозить на море, устроить пикник, купить ему что-то, но ему это не нужно. Он получил 4000 единиц условного удовольствия, при максимуме для любого человека в «обычной» жизни на уровне 400-500. Ему без этого вещества жизнь неинтересна вообще.

В этом и заключается ловушка. Единократное употребление таких веществ, как любой метамфетамин (мефедрон, «соль», «скорость» и т. п.), мгновенно вызывает психологическую зависимость на всю жизнь. Всё. Это капкан, западня, тупик – называть можно как угодно.

Вторая ловушка – упомянутый выше миф о том, что данное вещество якобы безопасно, так как оно не вызывает «ломок». Безвредных наркотиков не бывает.

Возьмём известную расхожую байку о том, что «трава» (марихуана, анаша) – не наркотик, она якобы не вызывает опасных последствий, не даёт привыкания. В конце нулевых годов у нас появился синтетический аналог каннабиса, так называемый JVH, или «спайс». Так вот, подросток, который курит марихуану, может прийти к дилеру за очередной её порцией, а ему дадут обычный лист конопли, смешанный со «спайсом» для увеличения эффекта. В результате моментально возникает очень сильное привыкание. И если, например, от марихуаны за всю историю не зафиксировано ни одного случая смертельной передозировки, то от такой «адской смеси» со спайсом мрут как мухи.

Продолжение следует