Казахстану нужны две, а лучше сразу три АЭС - эксперт

Такая ситуация делает страну зависимой от соседей, считает управляющий директор НПП «Атамекен», заслуженный энергетик РК Жакып Хайрушев.

- В прошлом 2022 году в Казахстане было произведено 112,86 млрд кВт-часов электроэнергии. При этом мы потребили больше, чем произвели - 113,89 млрд кВт-часов. Больше 1 млрд кВт-часов мы купили в России. Как вы оцениваете такой результат?

- Отрицательный баланс на уровне миллиарда киловатт-часов - достаточно большие цифры. И этот миллиард мы покупали по достаточно высокой цене.

Сегодня Единый закупщик просит всех субъектов оптового рынка представить свои показатели, и составляется некий график «на сутки вперед». Мы знаем свои возможности и знаем, что потребление будет несколько больше. Тогда мы в РАО ЕЭС говорим: у нас будет небольшой дисбаланс, цена 2 рубля за киловатт. Но по факту, когда мы подводим итоги дня, потребление может быть превышено в несколько раз. И все, что мы получили сверх плана, стоит уже 6 рублей за киловатт. Эта разница ложится на нас всех. Здесь очень важно, чтобы потребители правильно планировали свое потребление. Многие по-прежнему подают заявки по принципу «проси верблюда, дадут барана». Здесь это не играет. Потому что эта высокая цена ложится на всех потребителей, даже на дисциплинированных.

- За счет чего растет потребление?

- 55 % всей энергии потребляет промышленность. 15 % потребляет нефтегазовый сектор. Процентов 30-40 – население.

Потребление у бытовых потребителей растет. Раньше мы росли по 2-3 % в год. Если взять кривую развития экономики, то наше потребление росло одинаково с ВВП страны. Когда были возможности, мы могли обеспечить всплеск роста потребления электроэнергии. Сейчас это труднее. Во-первых - старение оборудования. Со старением происходит износ. Котел уже не может работать в полную силу. Если 20 лет назад станция в 100 МВт могла выдать эти 100 МВт, то теперь только 75 МВт. Если вы не вкладываетесь в реконструкцию, в замену старого оборудования, то износ постепенно накапливается, и, к сожалению, последние 10 лет очень мало вкладывали в станции. Только на поддержание штанов. Больших крупных вливаний не было. "Нужны триллионы тенге": к ремонту энергосистемы Казахстана надо привлекать иностранцев

Потребление растет за счет естественных факторов. Если в 2005 году было в стране было 15 млн человек, то сегодня уже 20 млн. Растет население на юге и на западе страны, где летом особенно жарко. Там потребление электроэнергии летом больше, чем зимой. А на севере и востоке прирост не такой взрывной. Здесь есть возможность как-то планировать потребление.

А вот с точки зрения развития экономики все не так радужно. Сегодня любое производство могут ограничить по энергоснабжению. Это еще на этапе проектирования вы приносите бумаги в KEGOС со схемой выдачи мощности. И если много просите, вам могут сказать, что нет такой возможности. Все, предприятие не сможет нормально работать и приносить прибыль.

- Какие резервы мощности должны быть у страны при размере нашей энергосистемы?

- Согласно электросетевым правилам резерв мощности в системе должен составлять не менее 2,5 % от располагаемой мощности. Если располагаемая мощность около 20 ГВт, то резерв должен быть минимум 500 МВт. Если у системного оператора таких резервов нет, то он имеет полное право вводить ограничения. Он обязан держать такой резерв.

Мощность Алматинской ТЭЦ-1 – 145 МВт. То есть по стране в резерве должны стоять четыре такие станции.

- Что будет, если резервы мощности исчерпать?

- Системный оператор должен вводить ограничения. Потребитель будет отключен от снабжения электроэнергии.

- Другими словами, начнутся веерные отключения, как это было в 90-х годах, потом в нулевых?

- Я не люблю термин «веерные отключения». Но если оно соответствует термину "ограничение", то, наверное, его можно использовать.

Население мы вряд ли отключим, будут ограничения для предприятий. Например, если химчистка заявила потребление 1 МВт, то энергетики скажут, что дают ей только 500 кВт. Значит, вместо 10 стиральных машин у нее будет работать пять. Ограничения будут контролироваться через автоматизированную систему коммерческого учета электрической энергии (АСКУЭ).

Недавно было отключение в Западном Казахстане. Почему это произошло? Частота в сети должна быть 50 Герц. Когда отключился один блок на МАЭК, частота упала. Система начала автоматически отключать потребителей. Системный оператор ввел ограничения. У нас есть потребители первой категории, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть обесточены. Например, на металлургическом заводе печи никогда не могут быть отключены. Постепенно были отключены или ограничены потребители первой и второй категории. Население в том числе. Посадка была очень жесткая. Были отключены НПЗ, многие нефтедобывающие компании. Только за 4 месяца нефтедобывающие компании не добыли около 100 тысяч тонн. Это потери более 6 млрд тенге.

- В пиковые периоды – зимой и летом – дефицит электроэнергии составляет 8-10 % электроэнергии. Почему так происходит? Смогут ли альтернативные источники обеспечить безопасность энергосистемы Казахстана?

- Теоретически могут. Если в момент дефицита будет хороший показатель по ветру. Они должны будут молотить круглые сутки. Если же штиль, то, к сожалению, они не помогут. Точно так же солнечные станции: после заката от них толку никакого. Поэтому мы и говорим, что у альтернативных источников должна быть система накопления. Тогда они могут помочь системе.

- В 2022 году в стране было произведено 112 млрд кВт-часов электроэнергии. ВЭС и СЭС вместе дали 4 с лишним млрд кВт-часов. Они довольно быстро растут. Но вместе это меньше 4 % от производства. А дефицит у нас 10 %...

- Поэтому я и говорю, что если бы у нас были ВЭС не 4 млрд, а в 10 раз больше, то они могли бы дефицит закрыть. Но у нас их нет.

- У нас их нет потому, что это дорого или не позволяет механизм перекрестного субсидирования тарифа?

- Мы не может лавинообразно увеличивать производство зеленой энергии, так как надбавка сидит в конечном тарифе. Если бы сейчас доля ВЭС и СЭС была не 4 %, а все 10 %, то цена на электроэнергию для потребителей была бы очень высокой. Сейчас предприятия и так ругаются, что тарифы для них выросли. К чему приведет выравнивание тарифов на электричество в Казахстане

Я разговаривал с потенциальными инвесторами по возобновляемой энергетике. Они говорят, что сегодня из-за геополитических и логистических изменений они уже на 15 тенге – по такой цене РФЦ закупает киловатт-час от СЭС и ВЭС - не пойдут.

- То есть программа по развитию зеленой энергетики не будет выполнена?

- Скорее, она будет пересмотрена в сторону увеличения тарифа. Мы тут гордились, что у нас цена все ниже и ниже. Но ситуация изменилась. Та же инфляция в Казахстане 20 %! И этот рост будет отражаться на общем тарифе, который идет от единого закупщика.

- По данным KEGOС выходит, что при росте производства электроэнергии в стране доля угольных станций сократилась с 82 до 78,5%. Разница вроде небольшая, но есть четкая тенденция к сокращению. Я так понимаю, они просто не росли, так как не имеют такой возможности. Это старение. Что будет в будущем?

- Происходит перераспределение источников производства в общем балансе. А, во-вторых, да, угольные станции прекратили увеличивать свое производство.

В будущем доля ВИЭ будет расти в общем балансе. В том числе за счет гидроэлектростанций. Старые угольные станции будут уходить с баланса. На их место придут новые, с более жесткими требованиями по очистке уходящих газов. Уже есть тенденция. Если смотреть с точки зрения министерства экологии, то их позиция непоколебима. Мы приводили тысячи доводов, что на старую энергетику не надо давить, особенно в ее нынешнем состоянии, не приводить ее к экологическим нормам Европейского союза. Но мы не пришли к единому мнению. Поэтому будем исходить из закона – Экологический кодекс уже подписан. И его исполнять нужно. И все нормы в нем энергетикам придется исполнять. Какие-то станции будут исправлять и устанавливать АСМ и системы улавливания. Другие уйдут в небытие. Будут новые инвестиционные проекты по новым энергоблокам с учетом новых экологических требований. Такие проекты есть. Я знаю, что «Самрук-Энерго» перешло от переговоров к реализации по ГРЭС-2 и ГРЭС-3. Очень хорошие и реальные проекты. Есть инвесторы. Подписаны межгосударственные соглашения между Казахстаном и Китаем. У китайцев оборудование с запасом перекрывает нормы ЕС. В 2026-2029 годах, даст бог, запустим третий и четвертый блоки ГРЭС-2. Тогда к 2029 году поручение президента получить дополнительно 3 ГВт мощности будет исполнено.

- Эти новые энергоблоки тоже ведь не закроют дефицит?

- Там речь не шла о покрытии дефицита. Мы говорим об обновлении и строительстве новых энергоблоков.

- Министерство энергетики говорит, 19 из 35 ТЭЦ находятся в «красной зоне». Сколько времени они еще продержатся? Сколько это будет стоить?

- Я к тому и подводил, что есть станции, которые не смогу выполнить Экологический кодекс, и по технологии, и по финансовому обеспечению хозяйственной деятельности. Министерство экологии установило требование: чтобы старые станции продолжали работать, за них надо положить на депозит очень приличные деньги. Лучше уж на эти деньги построить новую станцию. Среди моих коллег раздаётся такое мнение.

Я не знаю, все ли 19 станций уйдут к 2029 году, но с десяток небольших региональных станций, в основном угольные, точно будут остановлены. На их месте будут построены экологически чистые предприятия.

Первой ласточкой, наверное, пойдет Кокшетауская ТЭЦ. Потом Семейская ТЭЦ, Шахтинск, Рудный, Аркалык, Кентау, МАЭК. Возможно, Уральск. На последней поступили просто бесхозяйственно: из газовой ТЭЦ можно было сделать конфетку. А по факту их котлы латаны-перелатаны. Износ 95 %. Живого места нет на котлах. По-хорошему ее надо снести и построить современную газовую. Там мощность всего 25 МВт. Или раскидать по районам города современные котельные. Тепломагистрали стоят. Осталось только заменить сам источник теплоснабжения. Но, к сожалению, таких проектов я не видел.

- Минэнерго предлагает строить в Казахстане АЭС. Какие проблемы может закрыть атомная станция?

- В том формате, который сейчас все обсуждают, – один блок мощностью 1,2 ГВт - никакую особую роль для энергосистемы не сыграет. Нам нужно минимум два таких реактора. И в этом случае мы более-менее оживим юг страны. И у нас будет наконец резерв мощности. Но у нас же есть и другие области, которые тоже динамично развиваются. Поэтому здесь как минимум надо 3 АЭС и 6 блоков. Любая атомная электростанция как конструктор: поставь один блок – и к нему можно пристраивать другие, но даже один блок надо строить минимум 10 лет. Потому пока мы не можем на него надеяться. Нужно исходить из тех проектов, которые уже сейчас.

В Экибастузе появится 1,2 ГВт. На подходе Туркестан - 1000 МВт, Кызылорда – 250 МВт. Это большое подспорье. Это будет не сегодня и не завтра. Мы вздохнем в 2024-25 году. Это все новые объекты. Нам надо что-то делать с нашим старьем. Они нужны не как источник электроэнергии, а в основном - как источники тепла. Просто так залить их деньгами нельзя. Нужно системное решение именно по теплоэнергетике.

И не забывайте, что АЭС, если ее начнут строить сейчас, начнет работать только в 2035 году. К этому году потребление будет 150 млрд кВт-часов. Дефицит тоже вырастет.

- Выходит, по вашему мнению, для баланса нужна уже вторая АЭС?

- Так и есть. Но если нам нужна энергетика, которая будет расти опережающими темпами, то должно быть три атомные станции. Или шесть блоков по 1,2 ГВт.

- Тогда три АЭС ложатся на три энергозоны: Северную, Южную и Западную. Поэтому рассматривали три разные площадки для будущей АЭС - Улкен, Курчатов и Актау?

- Скорее всего. Но в каждой точке у АЭС есть свои задачи. Если мы говорим про Улкен – то это дефицит энергии в Южной энергозоне. Если об Актау – это опреснение воды. Если про Восток – то там вопросы балансирования.

У АЭС на самом деле много предназначений. Сегодня у нас отрицательный энергобаланс. И пока АЭС будет строиться, мы не можем это терпеть. Если бы атомную станцию можно было построить в течение года, то она нам помогла бы хорошо. Ждать 10 лет и постоянно испытывать дефицит – не совсем правильно.

- Вы знаете, что в Узбекистане тоже стоит вопрос о строительстве АЭС, причем такого же типа, как в Казахстане. На водохранилище Айдаркуль, недалеко от Шардары…

- Когда чиновники с больших трибун говорят, что вот, мы не знаем, что делать с АЭС, для нее нужно много воды - а что, у нас Узбекистан морская держава? Или что, у Узбекистана лучше экономика, и он может себе позволить АЭС, а мы, Казахстан, не можем? Речь идет о чистой прагматике: экономика растет, и ей нужна электроэнергия. Все больше и больше.

Или такая страна, как Бангладеш. Тоже большая экономика? Нет. Но население растет, экономика растет. Ей нужна постоянно электроэнергия. Поэтому, когда чиновники говорят что-то, я не совсем понимаю, что они хотят донести. Вы хоть у экспертов спросите сначала!

АЭС нам нужна по одной причине: Казахстан – прогнозируемое государство. И оно выполняет все свои международные обязательства. Мы дали обещание всему миру, что к 2060 году станет углеродно-нейтральной страной. Сегодня, в 2023 году, это могут обеспечить только альтернативные источники энергии и атомная электростанции. Но поскольку альтернативные источники недостаточно устойчивы, а технологии хранения сравнимы с технологиями АЭС, на них нельзя положиться полностью.

К 2050 году доля возобновляемой энергетики в балансе страны будет 50 %. Но обеспечить 100-процентную нейтральность могут только атомные электростанции. И, когда говорят о тарифах или нехватки воды, надо помнить не только плохое, но и хорошее в этих проектах.