Виновными объявляют тех, кто не может себя защитить: почему в Казахстане наказывают только перекупщиков лекарств, а не склады

Аптеки – наверное, единственный сегмент системы здравоохранения, который работает более или менее хорошо.

Они находятся ближе всех к деньгам пациентов, торгуют реальным товаром – лекарствами, а не услугами врачей, ценность которых мы пока не понимаем, работают в условиях рынка и развиваются быстрее.

Они показывают все признаки экономической жизни: появление аптечных сетей, покупка, слияние и поглощение, сегментирование рынка, узкая или, наоборот, широкая специализация.

При этом другие сегменты развиты плохо, поэтому потребитель, особенно если он болен, чувствует себя покинутым, и ему кажется, что только в аптеке он может найти волшебные таблетки, которые ему помогут выжить. Ну, на самом деле, было бы такое развитие всяких народной медицины и знахарства, если бы районные поликлиники пользовались доверием у людей? Или зайдите в Интернет. Первым делом вам попытаются втюхать ягоды годжи, чудо-грибы или мазь от всего. На пустом месте мракобесие не возникает.

Появление спекуляции – четкий сигнал, что система дала сбой. Изменение цены – рост или падение – первая реакция торговца любым товаром. Только это видят сами участники – продавцы и покупатели. Всем нам 30 лет говорили: зарабатывайте. Вот аптеки и зарабатывают. Чтобы все выровнять, системе надо или дать время, или наполнить ее ресурсами: деньгами, товаром или специалистами. Что делает правительство: правильно, ищет виновных.

Наши министерства хорошо действуют административными методами. Что в итоге? Виновных, конечно, нашли. Полиция всегда найдет, кого ищет. Надо только поставить ей такую задачу. Сработали быстро. Если верить МВД, то страну накрыла сеть спекулянтов, продающих дефицитный товар из-под полы. И, разумеется, у них есть сообщники, работающие в аптеках, либо они сами провизоры.

Разумеется, и лекарств на аптечных складах достаточно. Но наказали ли хоть один склад, дистрибьюторский центр или представительство? Нет. Почему? Потому что никто не знает, как работает система. Виновными объявляют тех, кто не может себя защитить. Что же происходит?

По опыту работы в дистрибьюторской компании я знаю, что аптеки обычно покупают лекарства небольшими партиями. По 10–30 упаковок за одну доставку. В случае ЧП набирают лекарств столько, сколько смогут. Это их хлеб, поэтому большой нужды скрывать от покупателя препарат у них нет.

Чем определяется размер покупки? Тремя параметрами: регулярная потребность, цена и возможность запаса. С первым разобрались. Третье – мало принципиально. Цена – ключевой фактор. Обычно дистрибьюторы продают лекарства, постоянным клиентам отдают на реализацию.

Если запас денег позволяет, то аптека купит больше. Денег нет – возьмет все те же 10 пачек в запас. Понятно, что дорогих препаратов будет в закупке меньше.

Накрутка тоже стандартная – 20–30 процентов на цену. На дорогие меньше, на дешевые больше. Если парацетамол стоит 100 тенге, то с 30-процентной шапкой цена составит 130 тенге. Противовирусный ингавирин стоит уже 4 500 тенге. Если к нему накинуть 20%, то на прилавке он появится уже за 5 500.

Как сделать так, чтобы в аптеках были лекарства? Аптечная сеть – это канал дистрибуции. Надо поднять его мощность? Просто директивно заставить брать лекарства? Как много? Сколько времени? Этих расчетов никто не дает. Аптеки рисковать не будут, поэтому они будут брать товар все равно меньше, чем смогут продать. Иначе сильно рискуют потерять в доходах, когда ажиотаж закончится. Значит, надо снизить риски аптечной сети. Если лекарства на складах есть, то самый простой путь – прокредитовать аптекарей на покупку нужных населению препаратов через дистрибьюторов. Плечо кредита будет небольшим – 20–30 процентов от обычной закупки. Но за счет этого провизор сможет взять в два раза больше нужного ему товара. И заодно честно заработает. Минздраву дали миллиарды. Сколько денег он отправил на финансовую поддержку? Правильно, нисколько.

Судя по некоторым высказываниям чиновников, сейчас на аптеки пытаются навесить и социальные функции. В принципе, это есть и сегодня, есть определенный список препаратов, которые должны быть в наличии по доступным ценам. Но теперь социальный список расширяется.

Будет ли это работать? С маленькими предприятиями обычно никаких проблем не возникает. У крупных могут начаться натуральные ломки. Проблема, как ни странно, кроется в идеологии.

Вы заметили, все наши аптечные сети очень четко себя позиционируют?

Кто-то говорит, что он социальный. У других есть всё. Третьи стараются быть универсальными и не только продают, но и оказывают услуги. Каждая пытается сесть на свой сегмент. От идеологии зависит система ценообразования, набор препаратов, скорость их обновления, даже то, как с вами говорит провизор. “Пока мы мрем как мухи, кто-то успевает обогатиться”

Допустим, аптечным сетям навязали требования быть социальными и ответственными сверх обычного. Они перестроили работу, изменили порядок ценообразования. Но рыночная составляющая у них остается. И тут к ним приходят проверяющие. Для них аптека – обычный лицензируемый вид деятельности. И его можно трясти как липку. Смогут ли измениться сами проверяющие? Опыт подсказывает, что государственные органы всегда предпочитают переносить часть ответственности на бизнес, не беря на себя обязательств. Поэтому аптеки тихо сопротивляются.

О будущей пандемии ВОЗ предупредил в начале февраля. У правительства было 5 месяцев, чтобы изучить опыт Китая, узаконить протокол лечения, ускоренно лечить врачей и начать скупать лекарства.

Что мы сделали за это время? Протокол узаконили только на этой неделе. Построили три дорогие больницы барачного типа, которых, естественно, уже не хватает. И всё, по большому счету. Склады лекарствами не забили. ИВЛ не покупали. Сейчас идут переговоры о привлечении к работе частных клиник, кто чем может. Одни будут помогать врачами и сестрами, другие диагностикой, третьи – коечным парком. Странно, ведь до этого людей лечили только государственные клиники. Во время первого карантина с закрытием границ городов в апреле за пределами Алматы оказалась треть врачей и медперсонала. Такое впечатление, что их боялись подпускать к бюджетным деньгам.