Пришла еда, открывай ворота: почему в Казахстане дорожают продукты

Что мешает им кормить казахстанцев по вменяемым ценам? Что нужно и можно сделать, чтобы стоимость еды в Казахстане стала ниже? Частично на эти вопросы ответил глава картофелеводов и овощеводов республики Кайрат БИСЕТАЕВ.

Согласно обряду, в августе СПК объявляют тендеры на закуп картошки, моркови, капусты, свеклы, лука и прочей еды с поставщиками этих продуктов. Чтобы после Нового года, когда мелкие торговцы поднимут цены – оп-па! – СПК уже готовы опрокинуть конкурентов на муниципальных прилавках. Но почему-то это не всегда получается.

По мнению экспертов, во-первых, чиновники редко берут на себя ответственность дать команду выбросить товар на рынок из стабилизационных фондов в нужное время. Кто знает, насколько подорожает капуста или морковь в декабре или январе? Сейчас выставлю – и не угадаю? А если через пару недель свекла подешевеет? Скажут, что лох ошибся?

Во-вторых, трудно угадать, почем брать товар у поставщиков? Дело не только в соотношении цена-качество. В прошлом году сильно ошиблись в Семее.

Купили нормальную картошку по цене выше рыночной. И всю зиму не могли продать: у торговцев на рынках она оказалась дешевле. А кому по весне нужна дорогая гниль?

Вырастить и сохранить

– Уф-ф-ф… – Бисетаев тяжело вздыхает. – Идея со стабилизационными фондами и СПК в качестве операторов изначально была классной. Но плохо продуманной и никак не просчитанной. Не хватало специалистов. В областях пошли уголовные дела. Многие тогда обожглись. Никто не знал, как найти правильного поставщика, который умеет хранить продукцию. Также чиновники не всегда ориентировались в текущих ценах. А какие будут в новом маркетинговом году – вообще тяжело предсказать. Слишком много факторов. Годы разными бывают по климатическим условиям: дождливые, засушливые. Кто-то с удобрениями не угадал, кто-то – с севооборотом. Склады тоже разные: где-то современные технологии используют, вентиляцию, правильный температурный режим. Где-то с этим похуже. Еще сказывается импорт, который сбивает “прицел”. А когда предложение превышает спрос – цены проваливаются. В любом случае картофель занимает лидирующие позиции на рынке страны по продажам и потреблению. И наш союз готов наращивать объемы.

– А цены?

– Даже после всех девальваций мы держали 35 тенге за кило – до этой зимы! Сейчас мы перешли на принципиально другую схему.

– И как она выглядит?

– Мы рекомендуем СПК конкретные фермерские хозяйства. Они в свою очередь предлагают корпорациям свои объемы и цену. Но – тут это важно! – весь свой урожай они хранят только у себя. В этом случае производитель крайне заинтересован в качестве сохраненной продукции. Когда нужно – забирайте, сколько надо. И у СПК одной головной болью меньше. А до этого корпорации покупали и вывозили товар в какие-то старые промежуточные склады и овощебазы времен Советского Союза, где никаких условий не было. И никаких специалистов, которые бы за что-то отвечали. Затраты – ого-го какие огромные. Прямой заинтересованности – ноль. Ну и ответственность, сами понимаете… Как запасы стабфонда на букмекерских ставках проиграли

– И поэтому еда превращалась в отходы?

– Тоннами!

– Представители СПК сейчас как-то контролируют качество продуктов и режим хранения сегодня?

– В договорах это все прописано. Приходят, контролируют. Никто же не хочет терять деньги? Ну и под статьи попадать. Это же миллионы тенге, а цена – фиксированная! Так что ухудшение качества – это уже вина фермера. И его прямые убытки. Потому что СПК забирают только кондиционный товар. Неликвид вообще не берут. А мы предлагаем корпорациям только тех партнеров, у которых хорошая материально-техническая база для хранения. Их задача – не только вырастить, но и сохранить. А риски – они всегда остаются.

– Сколько сейчас уходит в отходы с фермерских хранилищ?

– На этапе закладки крестьяне ориентируются на 5–8 процентов. Это нормально. Ближе к весне – уже 8–12. Сколько уйдет в отходы на стадии реализации в торговых точках – это уже не наша проблема. Кто-то говорил, что 5–8 процентов. Не знаю… Да, “отход” случается не только из-за порчи.

– А из-за…

– Картофель и морковь мы называем “грязными” продуктами.

– Потому что из земли?

– Когда убираем их – на комбайнах стоят 3–5 человек, которые счищают грязь и удаляют некондицию. Потом на складе – повторная процедура очистки. Когда со склада вывозят – еще раз…

– Понятно. Не бананы же!

– Ну и в магазине тоже очистка. И на каждом этапе – процент отхода.

Купить – не продать

– Кайрат Серикбаевич, вы сказали, что ваши фермеры последние годы продавали картошку со складов по 35 тенге за кило. А сейчас в Алматы она стоит от 90 до 150 тенге. Почему?

– Во-первых, было много импорта. Во-вторых, немало мелких частников. Поэтому спрос был низкий, а предложения – высокими. Мы же в рынке находимся! Члены нашего союза понесли серьезные убытки. Но соседние российские области готовы покупать от 200 до 300 тысяч тонн нашей продукции ежегодно.

– Какой, на ваш взгляд, должна быть идеальная схема взаимоотношений между производителями сельхозпродукции и социально-предпринимательскими корпорациями, чтобы снизить цены на еду?

– Хороший вопрос. Я считаю, что у каждого города должен быть свой оптово-распределительный центр. Не базар, не склады, где только картошка и овощи-фрукты.

– А что именно?

– Это такая структура, куда оптовики ежедневно поставляют свой товар. Это могут быть и мясные продукты, и молочка, и т. д. А предприятия розничной торговли ежедневно забирают, кому что нужно по заранее согласованным позициям и объемам. Причем поставщики вовсе не обязательно должны быть крупными. Мелкий опт тоже может присутствовать. Это еще и ежедневное отслеживание качества, и организованная, централизованная разгрузка-погрузка, это новые рабочие места… И, конечно, это абсолютно прозрачная деятельность: счета-фактуры, накладные и другие документы финансовой отчетности. Так можно снизить цены на продукты.

– Вы говорите о торгово-логистическом кластере?

– Его можно создать на основе государственно-частного партнерства. Мы, профильные союзы и ассоциации сельхозпроизводителей, готовы принять участие в создании такого центра. И даже стать акционерами подобного предприятия. Это всем будет выгодно. Ребята, мы готовы работать на такой площадке, где встречаются все заинтересованные стороны. Там же будет свежая продукция по той номенклатуре, которая сейчас востребована на рынке. Надо фуру капусты на завтра? – Пожалуйста! Через два дня три фуры картофеля? – Нет проблем! Молочные и мясные продукты? – Какие вопросы?.. Я предлагаю создать площадку, на которой оптовики и розничники могут подписывать прямые договоры. Без посредников и перекупщиков казахстанские фермеры разорятся - эксперт

– Стоп. Это же почти схема деятельности здоровенного алматинского оптового рынка “Алтын Орда”?

– Ну да. Это огромный оптово-распределительный центр, где розничники закупают продукцию у оптовиков. Но это стихийная и совершенно непрозрачная точка. Мы, если честно, не знаем, кто и откуда привозит продукцию, какого она качества. Никто не знает объемы продаж и о ценах. Там “серые” схемы.

– Там закупают продукты супер- и гипермакеты, магазины шаговой доступности, шашлычники и самсятники…

– А все ли там законно? Мы работаем прозрачно, у нашего союза картофелеводов и овощеводов все документы на руках. В таком центре, который я предлагаю создать, все увидят, от кого пришел товар, по какой цене, какого качества. И никаких посредников. Только так можно снизить у нас в стране стоимость продуктов питания.

– Так “Алтын Орда” вам конкурент?

– Пока там используют теневые схемы – да. По той же картошке могу сказать. В некоторые хозяйства приезжают камазисты с чемоданами налички и предлагают хозяину продать им 30–40 тонн. Вот тебе деньги… Погрузили, уехали, продали на этой оптовке. И никаких документов. Ну, может, только накладная на товар, чтобы показать, если по дороге кто-то остановит. “Алтын Орда” работает так уже много лет. Так же работают оптовки “Чарын” – в Астане, “Жибек Жолы” – в Шымкенте. Много таких точек в стране…

Жандарбек АКТОТАЕВ, АЛМАТЫ