Почему в голландских тюрьмах лучше, чем в казахстанских роддомах

Защитил проект – получил работу

В течение недели группа студентов Южно-Казахстанского государственного университета им. М. Ауэзова знакомилась с лучшей практикой исполнения прав человека в закрытых учреждениях Голландии, слушала лекции профессоров и даже стала свидетелем защиты диссертации. Такую возможность ребята получили благодаря победе в “Capstone project”, запущенном в Казахстане в 2016 году посольством Королевства Нидерландов в РК и Международной тюремной реформой (PRI) в Центральной Азии.

Проект будущих юристов Дауыржана Шералиева, Мадины Ходжамуратовой, теоретика государства и права Расула Досымова, подготовленный вместе с преподавателем кафедры уголовного права Лоллой Болатбековой, “Пути усовершенствования механизмов ресоциализации лиц, осужденных за тяжкие и особо тяжкие уголовные преступления” жюри признало лучшим. В качестве награды победители отправились в сердце мирового правосудия – Гаагу, а также города Утрехт и Амстердам.

– Нас удивило, что студенты 2–3-го курсов провели такой глубокий анализ вопроса ресоциализации осужденных, как удивило это и члена жюри – ассоциированного профессора Утрехтского университета по уголовному праву и криминологии Паулин Джэйкобс. Интересны и другие проекты – реализация прав женщин как уязвимой категории осужденных, прав детей с ограниченными возможностями. Участники “Capstone project” проводили полевые исследования, выезжали в местные колонии, встречались с представителями службы пробации, минобразования, акиматов. А на финальное мероприятие, где ребята защищали свои проекты, мы пригласили потенциальных работодателей из правоохранительных структур, НПО.

В академическом здании Утрехтского университета

И ряд студентов сразу пригласили на работу, например, одну девушку приняли в прокуратуру, – рассказывает менеджер проектов PRI в ЦА Айдана АСЫКПАЕВА.

“КАРАВАН” уже рассказывал о новаторских идеях молодого поколения правозащитников – участников “Capstone project”, которые при должном внимании и поддержке того же МВД и комитета уголовно-исполнительной системы могли бы решить часть проблемных вопросов в тюремной сфере Казахстана. А еще проект помогает вчерашним выпускникам открыть заветные двери, а после поездки за рубеж и погружения в мировой опыт по защите прав человека убеждает в правильности сделанного выбора. Например, двое победителей прошлогоднего проекта, также совершившие поездку в Голландию, сейчас работают по специальности: Тогжан Канат – помощником адвоката, Айшат Сулейменова – в суде.

Магистр и два стула

В этом году поездка была акцентирована на городе Утрехте в центральной части Нидерландов. Азамат Шамбилов: Давайте признаем честно: наши колонии никого не исправляют

– Здесь находится знаменитый университет с самыми сильными исследовательскими институтами по правам человека и уголовному праву. (Кстати, 5 выпускников вуза являются нобелевскими лауреатами, здесь также обучалась будущая политическая элита страны. – Прим. авт.) Мы прослушали лекцию эксперта по правам детей, поучаствовали в кинопоказе, а еще нам довелось побывать в академическом здании в день защиты магистерской диссертации, – рассказывает Айдана Асыкпаева.

Формат защиты для нас необычен – за кандидатом стоят два стула, на которых сидит группа поддержки – друзья, одногруппники.

– В истории бывало, что дискуссии доходили до драк. И два человека из группы поддержки оправдывали свою миссию, – улыбается наша собеседница и приводит еще один занимательный факт.

– На стенах академии висят портреты профессоров-мужчин и лишь один портрет профессора-женщины. Причем висит он в углу комнаты, а под портретом – маленькая дверца, в которую входят члены комиссии и желающие принять участие в защите диссертации судьи.

И каждый входящий в эту дверь вынужден склоняться, иначе не пройдет (добавьте к этому высокий рост голландцев). Получается, что они символично преклоняются перед женщиной.

С надеждой на то, что парень успешно защитился, казахстанцы отправились в головной офис службы пробации, расположенный в Утрехте.

Вот еда – готовь сама

Работников службы пробации в Голландии называют кейс-менеджерами, они имеют статус социальных работников.

– Основная задача кейс-менеджеров – найти работу осужденным, помочь с восстановлением и получением документов. Главный принцип работы пенитенциарных учреждений Нидерландов – не ограничивать человека в свободе, и если он уже отбыл 2/3 наказания, то оставшуюся часть может провести уже на воле. Именно в этот пробационный период с ним работает офицер. Если за это время осужденный не совершает ничего противозаконного, то выходит из заключения раньше срока, – отмечает представитель Международной тюремной реформы в ЦА.

Головной офис службы пробации, Утрехт

Посетили казахстанцы и колонии.

– Женскую колонию построили в 2002 году, раньше здесь размещались военные. Находится тюрьма в зеленой зоне, в часе езды от Утрехта. Учреждение включает здание для администрации, где помимо работников УИС ходят… сами осужденные. За хорошее поведение они смогли получить работу на территории административного здания, – рассказывает Айдана Асыкпаева.

– А потом вы проходите в саму колонию с покамерным содержанием.

Извините за сравнение, но в некоторых наших роддомах не так хорошо обустроено помещение, как здесь. В колонии женщины, как правило, сидят в одиночках, но при ходатайстве самих осужденных их могут поселить и по двое, как это было в случае с китаянками, которые не хотели разлучаться, – говорит об особенностях жизни по ту сторону проволоки в Голландии собеседница.

Дамы отбывают наказание за сбыт наркотиков, среди них много молодых, как и в казахстанских женских колониях. Учреждение рассчитано на 240 человек, в ходе визита нашей делегации здесь находилось 170 женщин.

Есть камеры для матерей. Малыши содержатся здесь до достижения полугода.

– По режиму подъем осужденных в 7 утра, они приводят себя в порядок, идут на завтрак, причем пищу принимают в своих же камерах из того, что приготовят сами. Дело в том, что для голландцев в приоритете – ответственность каждого гражданина за себя. Это чувство они прививают с детства: я даю тебе свободу, ты делаешь, что хочешь, но ответственность несешь сам, потому что это был твой выбор.

Так вот, по понедельникам и четвергам в колонию завозят продукты, из которых заключенные на кухне сами готовят еду. И если ты не рассчитала продукты и на завтра не оставила провиант, это – твоя ответственность, – акцентирует Айдана.

“Как дела, Рене?”

Также в Голландии работает супермаркет для заключенных – один на всю страну огромный интернет-магазин, принимающий заказы из всех тюрем.

– С 8.30 до 12 часов половина осужденных работает в цехах: упаковщицами, сборщицами-разборщицами, в прачечной. Каждая женщина стремится получить работу, которая оплачивается по часам. Другая половина осужденных в это время занимается тем, что им назначили кейс-менеджеры: кто-то проводит время в тренажерном зале, другие сидят в библиотеке, а у третьих – встреча с психологом. Робу осужденные не носят, на них – обычная одежда. Если у женщины нет своей одежды, ее выдают, – говорит представитель PRI.

Кстати, по поводу тренажеров. Была история, когда кейс-менеджер прописал одной корпулентной (точнее, слишком толстой) осужденной трижды в неделю заниматься с фитнес-тренером. К моменту выхода из тюрьмы женщина постройнела!

В 12 часов в колонии обед, после которого заключенные меняются местами.

– Мы заметили дружелюбность персонала, который также одет не в форму, и самих осужденных, они приветствуют друг друга – при нас главу службы охраны спросили: “Как дела, Рене?”. Сам Рене потом отмечал: “Мы здесь работаем не для того, чтобы создать плохие условия для осужденных. Наша задача в том, чтобы создать им в тюрьме условия, как в обычной жизни!”.

А на вопрос наших студентов, не приводит ли такой подход к возвращению в тюрьмы вчерашних сидельцев, Рене ответил, что за 12 лет – с тех пор, как Голландия направила усилия на реабилитацию заключенных, уровень рецидивов снизился с 70 до 45 процентов, – рассказывает Айдана.

Коттедж для мам и чудесная комната

А еще взору казахстанцев предстали... коттеджи!

– Мы видели несколько домиков, в которых осужденные женщины встречаются с семьями, детьми и могут провести здесь все выходные. В коттедже созданы все условия: спальни для женщины, детская, кухня, ванная. Осужденные заинтересованы попасть сюда, поэтому не нарушают режим, исправно приходят на работу, выполняют то, что им говорят, – рассказывает Айдана.

– Ну а справа от этих коттеджей мы увидели дома, где живут женщины, отбывшие 2/3 срока. Их постепенно возвращают в общество: с утра они отправляются на работу, вечером возвращаются, но не на территорию колонии, а в эти дома, расположенные по соседству, – говорит собеседница.

Еще одно интересное помещение – реинтеграционная комната службы пробации.

– Здесь находятся компьютеры с выходом на 32 тысячи сайтов (по поиску работы, сайты госорганов и так далее), к услугам осужденных – помощники по составлению резюме, составлению писем в органы власти, отправке налоговых переводов, платежей за обучение детей и так далее. Самое страшное наказание – запрет на посещение этих комнат, который грозит в случае нарушения режима, – говорит Айдана. Кошмар в раю: исповедь казахстанки, отсидевшей в тайской тюрьме

Побег не удался

Такая же система действует в мужской колонии, построенной в 1999 году.

– Когда осужденный чувствует, что ему необходима помощь психолога, через реинтеграционную комнату он записывается на прием. Важный момент: в этих комнатах, что в женской, что в мужской колониях, сидят помощники из числа студентов Утрехтского университета – будущие правозащитники. 18–19-летние хрупкие девочки находятся здесь совершенно спокойно. Охранники говорят, что они даже не заходят в комнату. Здесь можно находиться по 15 минут в день, – говорит Айдана.

За 20 лет существования мужской тюрьмы была предпринята всего одна попытка побега, поведали все те же охранники.

– Здесь отбывал наказание парень, имевший брата-близнеца. И однажды во время встречи брат-сиделец направился к выходу в той же одежде, в которой пришел его брат. Заключенный уже приблизился к воротам, как вдруг охранник почувствовал неладное, потребовал остановиться и предотвратил побег, – делится с нами историей неудавшегося побега менеджер проектов PRI.

К слову, эта история произошла в колонии строгого режима, спроектированной по принципу лабиринта – чтобы исключить побеги.

– Нас поразила огромная ванна в камере, принимать ее осужденный может тогда, когда захочет! Место для прогулок – тоже просторное. Есть библиотека с книгами на разных языках, в том числе на русском (в колонии сидели граждане России). А вот граждан Казахстана за всю историю местных тюрем не было, – говорит Айдана Асыкпаева.

Попасть в голландскую тюрьму, кстати, можно и на один день.

– Уголовный кодекс Нидерландов не содержит понятия "минимальный срок заключения". При нас в колонию с чемоданом пришел мужчина, которого осудили на один день лишения свободы! Чаще всего такая мера применяется к нарушителям ПДД. А даже один день невыхода на работу для голландского работодателя – повод задуматься, нужен ли ему такой работник… Смертной казни в Нидерландах нет.

Максимальный срок наказания – 20 лет, но его стараются не применять.

Граждане страны против того, чтобы их налоги уходили на содержание заключенных, и поэтому заинтересованные органы принимают все меры для создания условий, при которых правонарушения не будут повторяться.

Пусть лучше судья назначит минимальное наказание, и мы всей страной найдем работу осужденному, чем он будет просиживать время в колонии, – так рассуждают голландцы, – говорит менеджер проектов PRI в ЦА.

НУР-СУЛТАН