Паутина для арахнолога: уроженка Чечни обвинила казахстанского ученого в сексуальных домогательствах

Общение с ним мы продолжали в социальных сетях. И хотя он не работал по своей специальности, часто консультировал наше издание по каракуртам и другим паукам. И вдруг гром среди ясного неба: ученый сообщил, что беженка из Чечни обвинила его в сексуальных домогательствах.

О том, что же с ним произошло, Александр рассказал “КАРАВАНУ” подробно по телефону.

Если честно, редко встретишь такого фаната своего дела! Это я об Александре Громове. Благодаря совместным экспедициям на Капшагайское водохранилище, в горы Богуты, многочисленным интервью я перестала бояться и даже… полюбила пауков. Да-да, посмотрела на них глазами Громова. С фотокорреспондентом мы всегда искренне восхищались любовью ученого ко всяким букашкам-таракашкам. И заслушивались его рассказами о научных экспедициях по разным странам. Бывший сотрудник Института зоологии получал гранты и часто выезжал в зарубежные командировки – исследовать пауков.

Совсем не фантастиш

– После многочисленных уговоров близких родственников – мамы, жены, сестры, детей, я согласился на переезд, – начал рассказ ученый. – Мы сразу получили гражданство, как этнические немцы. Диплом я подтвердил в течение нескольких месяцев. Но это никого не волнует, если нет рабочих мест…

Еще в Казахстане знал, что придет конец моей научной карьере. На Западе другая система научных учреждений. В лаборатории сидят постоянный шеф и лаборант.

Получить должность завлабораторией невозможно без немецкого происхождения и знания языка на должном уровне. Такую должность немцы ждут по 20–30 лет, иногда получают ее к 60 годам. Часто по знакомству. Здесь блат сильно развит – он называется “витамин В”. Остальные ученые работают в основном по проектам, грантам. Проект заканчивается – живут на пособие по безработице. Ищут другие варианты. Даже переезжают в другие страны. Люди за свою жизнь по 30–40 мест меняют. Охота на... "Черную вдову"

Чтобы взять проект, получить грант, нужны связи, куча студентов, которые будут в подчинении. Я по-немецки говорю не на таком уровне, чтобы быть начальником проекта. Поэтому оказался не у дел.

Работаю водителем в фирме, которая ухаживает за пожилыми, малоимущими, людьми с ограниченными возможностями.

Вожу бабушек-дедушек по врачам, магазинам. Выступаю в роли переводчика у русскоязычных. Это считается черной работой, коренные немцы редко пойдут на такую. Пауками занимаюсь как хобби.

– Хочу развеять миф, что на Западе крутая наука, – продолжает ученый. – Множество грантов выделяется постсоветским странам, чтобы выманить оттуда мозги. Из ученых вытрясают все знания. А после они не нужны.

Денег хватает от зарплаты до зарплаты

– В Казахстане у вас была очень низкая зарплата, как и у многих других научных сотрудников. Сейчас вы достойно зарабатываете?

– Зарплата и расходы в Германии намного выше. На жизнь остается столько, как если бы работал водителем в Казахстане, – если не меньше. За аренду квартиры платим 450 евро в месяц. Это еще дешево, потому что живем в маленьком городке Бинген-на-Рейне, недалеко от Франкфурта. Такая квартира, как у нас, во Франкфурте стоит 1 200 евро. Многие немцы живут в арендованном жилье в маленьких городах, а ездят ежедневно на работу за 100–200 километров. Моя двоюродная сестра ездит на работу в Гамбург за 500 километров.

Далее расходы: 165 евро – отопление и вода, 100 евро – свет. Интернет, ТВ и телефон – еще 50 евро. Всё вместе с арендой выходит почти 800 евро. Еще налоги разные, страховки. Дорого содержать машину. Бензин стоит больше, чем в Казахстане.

Ученые получают не так много, даже те, кто на полной ставке в лаборатории: 1 000–2 000 евро. Денег хватает от зарплаты до зарплаты.

“Пытались вытащить ее из пропасти – чисто по-человечески”

– Как вы познакомились с девушкой из Чечни, которая потом обвинила вас в сексуальных домогательствах?

– Все русскоговорящие здесь пытаются друг с другом общаться. Я привозил наших пациентов (так мы называем клиентов) в магазин дешевых продуктов. Седа – беженка из Чечни, со своим пятилетним сыном Амиром ходила за продуктами. Пару раз я ее подвез на машине до дома – она шла с коляской, пакетами, а расстояние немаленькое. О себе рассказала, что муж сидит в тюрьме в России за распространение наркотиков. По семейным традициям ребенок остался у родителей отца в Грозном. Якобы она не имела к нему доступа два года. После выкрала сына.

В ноябре 2016 года Седа пропала примерно на 3 месяца. Появилась. Я снова ее подвез из магазина к дому. Больше всего от сексуальных домогательств в Казахстане страдают мигранты и студенты - эксперты

Она предложила заехать к нашему общему знакомому Хасану – беженцу из Сирии, на чай. Там рассказала, что на днях у нее встреча с ребенком в другом городе, попросила ее отвезти.

Югендамт (немецкий аналог службы опеки) скрывал от нее ребенка. Встреча происходит раз в два месяца, продолжается час-полтора под надзором сотрудника Югендамта. Я согласился, мне ее было жалко. Поехали втроем на встречу. Она побыла с сыном, села в машину убитая. На следующее утро решил ей позвонить и узнать, как себя чувствует. Телефон молчал. Поехали со знакомым домой – дверь не открыла. Мы навестили ее повторно.

Стояла еле живая – выпила большую дозу успокоительных препаратов. “Скорую” мы не могли вызвать, ей бы тогда вообще не отдали ребенка. Ведь ранее у нее были две попытки суицида.

Первая – когда в 2016-м она подала документы на получение статуса беженца и ей пришел отказ. Знакомая Седы Анастасия вместе с дочерью уговорили ее совершить попытку суицида: мол, если она попадет в психиатрическую клинику, ее не депортируют. Седа порезала себе вены. Попала в клинику. А на следующий день Анастасия передала ее сына в Югендамт. Выяснилось, что дочь Анастасии проходит там практику. Седа повторно вскрыла вены.

…В тот день мы отпаивали ее активированным углем, водой. Она отошла. После я приезжал к ней домой вместе с семьей, мы чай пили. Она бывала у нас дома в гостях. Пытались вытащить ее из этой пропасти – чисто по-человечески.

Звонила, когда ей нужны были деньги

– А почему у женщины власти забрали ребенка? Вы об этом написали столько постов, а потом еще и собирали ей деньги на адвоката…

– Седа показала мне письмо из суда о лишении ее родительских прав. Ребенка отобрали за то, что она якобы его избивала и не забирала вовремя из детского сада. Президент Европейского информационного центра по правам человека в Вене Гарри Мурей нашел адвоката. За его (адвоката) услуги нужно было заплатить 1 500 евро. У Седы денег не было, ее друзья перестали выходить на связь.

Я написал в “Фейсбуке” об этой истории. И собрал 900 евро. Жертвовали неравнодушные люди из России, Украины, Армении, Франции, США. Добавил свои, что-то заняли.

Суд мы выиграли. Она мне жаловалась, что Анастасия с дочерью ей постоянно звонили и убеждали, что она все делает неправильно, я только подведу. Она стала дерганая после суда. Звонила, когда ей нужны были деньги. Я уговорил шефа устроить ее в нашу фирму на работу. Седа получила разрешение на работу, и ее не депортировали. Пытался быть ей вроде отца, она и сама так говорила. А потом решил, что устал от общения. Сказал: вот твои документы и прощай!

Прокурор закрыл дело за недостаточностью улик

– Я так понимаю, развязка уже близко…

– Да. В воскресенье утром к нам домой нагрянула полиция, подняли нас с женой с постели. Сказали, что Седа написала на меня жалобу, якобы я ее преследовал, избил, сексуально домогался. Я спросил: с кем она приходила писать заявление? Сказали – с Анастасией вместе написали бумагу.

Я сразу удалил все ее контакты из телефона. Через Гарри нашел адвоката. Он написал письмо в полицию, чтобы ему передали мое дело для изучения. Ответа не последовало. Написал повторно. Полгода это продолжалось.

А потом выяснилось, что на меня собирали досье. Даже то, что я писал в “Фейсбуке”.

В магазине мы иногда пересекались с Седой. Она меня пыталась провоцировать: то мобильный из рук выбьет, то воду в лицо плеснет. Мою машину кто-то поцарапал гвоздем. Урон полиция оценила в 2 000 евро. Подходила бабулька Анастасия, говорила, что я буду сидеть в тюрьме, грозилась выколоть глаза моему сыну, если расскажу что-то журналистам. Угрозы с неизвестного номера поступали и жене. Мы с дочерью пошли в полицию, она в качестве свидетеля.

Там выяснилось, что Седа давно записывала мои разговоры на диктофон, когда я возил ее к адвокатам. Собирала на меня досье, пока помогал ей с переводами, занимал деньги, искал работу…

Прокурор закрыл дело за недостаточностью улик. В тот день, когда я якобы домогался Седы, я вообще был в другом городе, отмечался каждые полчаса на маршруте. В письме адвокату говорится, что “предварительное дознание прекращено согласно параграфу 153 Уголовно-процессуального кодекса”. Недавно Седа снова попала в психушку. Только в апреле вышла.

Почему никого не волнует судьба ребенка?

– Александр, вас оправдали. Сейчас чего добиваетесь?

– Я решил распространить эту историю в СМИ. Во-первых, мальчик Амир остается без родителей, бабушек и дедушки. Во-вторых, непонятно, что с ним происходит. По рассказам Седы, на встречах, когда его привозили сотрудники Югендамта, ребенок сидел заторможенный, не бегал, не прыгал, отказывался от фруктов. Хотел спать, уставший какой-то был. Я-то его видел раньше, он очень активный, его невозможно было остановить.

Одет был во все рваное, грязное. Фотографии у меня есть. Это жуть!

Такую работу немецкой службы опеки нужно афишировать, а еще найти бабушек, дедушку ребенка, гражданина России. Знаю, “КАРАВАН” читают в России, Германии. Надеюсь, после выхода этого материала судьба Амира изменится. В лучшую сторону.

Алматы