Как работает больница скорой неотложной помощи в режиме экстренного лечения

Больница скорой неотложной помощи Алматы пережила карантин и вернулась к прежней работе.

Почему число ее пациентов сейчас значительно возросло, рассказывают главный врач клиники Саги БЕЙСЕНБЕКОВ и его заместитель Тамара АБДИРОВА.

– С 16 марта в течение 2 месяцев в связи с пандемией Covid-19 наша клиника работала как провизорный стационар, – говорит главврач. – А 25 мая мы вернулись к работе в своем обычном режиме как Городская больница cкорой неотложной помощи (ГБСНП). Очень многие пациенты ждали этого момента, не обращались в другие больницы, потому что у нас работают такие высококлассные врачи, как Крючков, Семенов, Бекишев, Аяганова. Хотя могли бы оперироваться и лечиться в других стационарах.

Обычно мы принимаем районы – Алмалинский, Алатауский и Медеуский. Сейчас к ним добавился еще и Бостандыкский. А вообще поступают пациенты даже из других регио­нов страны.

– С какими проблемами чаще всего обращаются люди?

– После снятия карантина снова стали поступать пострадавшие при ДТП. Еще много больных с артериальной гипертензией, острыми нарушениями мозгового кровообращения. Также у нас действуют 2 травматологических отделения, где проводят замену тазобедренного и коленного суставов. И те пациенты, которые встали на портал в марте – апреле, сейчас наконец-то дождались своей очереди. Только по замене суставов здесь делают в день по 10–12 операций. Люди обрадовались: наконец вылечатся и будут ходить на своих ногах. Плюс еще у нас здесь работает единственное в Алматы отделение токсикологии, куда поступают больные с химическими и бытовыми отравлениями.

– А как вы пережили карантин?

– О! Это было что-то!.. Вся больница находилась в напряжении. К нам привозили целыми авиарейсами – по 150–200 человек. А всего клиника рассчитана на 300 коек. Понятно, что люди прибывали очень уставшие, после перелетов и проверок. Да еще медики встречали их здесь в противочумных костюмах. Возможно, это действовало угнетающе, но иначе было нельзя. И первые дни все хотели поскорее вырваться домой, столько времени не виделись с родными и друзьями. Некоторые и вовсе перед прилетом долгое время жили за границей, например, в Южной Корее. А кто-то полетел туда на лечение и застрял.

Конечно, мы старались быстро, в течение часа, расположить всех по палатам. Спасибо акимату, организовали для прибывающих гостей горячее питание и минеральную воду. Другие спонсоры доставляли мыло, порошки, шампуни, предметы первой необходимости.

Лично у меня работа начиналась в 7 утра, а заканчивалась часто в 11–12 часов ночи. Временами не было даже смысла уезжать на 4 часа, так что на ночь оставался у себя в кабинете.

Весь коллектив, и я в том числе, жил в гостинице. Благо нас обеспечили питанием. Около 200 медсестер поселились по соседству в общежитии женского педагогического университета, который на время карантина распустил своих студенток по домам.

Но главное, что мы лишились общения со многими своими коллегами, которых откомандировали в другие больницы, в 7-ю, 4-ю, 5-ю. Всего работающих здесь оставалось 323 сотрудника. А так наш коллектив составляют 834 человека. Некоторым, кто живет за городом и у кого малолетние дети или престарелые родители, пришлось уйти в отпуска без содержания.

Больничные конфузы

– Все эти 2 месяца к нам везли людей из разных стран, – продолжает Саги Зульфухарович. – Были, конечно, и проблемы. Одна девушка летела в самолете со своей собакой. С ней же поступила и к нам. Долго мы не могли убедить ее, что в стационар с собакой нельзя, что лечим здесь только людей. Она никому не хотела отдавать своего питомца. В конце концов мы нашли приют для животных и отвезли собаку туда. А после выписки девушка благополучно ее забрала домой. На такие инциденты у медиков уходит много сил.

А ведь среди гостей были и очень агрессивные, которые не хотели мириться с тем, что их оставляют здесь на 14 дней. Среди них выявляли и зараженных коронавирусом, отправляли для дальнейшего лечения в инфекционные стационары.

К сожалению, у многих было большое недоверие к анализам, так что приходилось терпеливо разъяснять всю серьезность ситуации. В этом нам помогали психологи. Вот такая была жизнь.

Самое неприятное начиналось, когда кому-то приходил анализ с положительным результатом на COVID-19. Утром делали забор материала, к вечеру получали готовый результат исследования. Когда выявили первых 5 человек и сообщили, что переводим их в другой стационар, конечно, были истерики, слезы. Были случаи, когда приходилось вызывать правоохранительные органы.

– Что, и в драку лезли?

– Не выходили из палаты, выкидывали вещи, угрожали врачам, называли всё это выдумками. Тяжеловатая была атмосфера.

– Из-за недоверия?

– Да. До сих пор ведь народ не верит, что существует коронавирус COVID-19. Даже мои близкие знакомые сомневались, звонили мне, спрашивали. Только когда увидели по телевидению реальную картину реанимации в одной из клиник, поверили. А те, кто переболел коронавирусом, конечно, уже с этим не шутят.

– Как вы стали главврачом БСНП?

– В больнице скорой помощи я работаю с октября 2019 года. До этого уже имел стаж руководящей работы 15 лет. Я – уролог, кандидат медицинских наук, защищался в Научном центре урологии им. Б. Джарбусынова. 10 лет проработал главврачом в Жамбылской области. А сюда меня назначили на конкурсной основе. Жена не медик, зато дочь учится на 3-м курсе мединститута. Детей у меня трое. И так получилось, что в марте я сообщил им, что в период карантина буду жить в гостинице. Домой вернулся только 20 мая.

– Общались по WhatsApp и Skype?

– Общался, но не подходил же, не обнимал, не целовал. Как только всё закончилось, анализ сдал, проверил, что отрицательный, помчался домой. Хотя и сейчас боюсь слишком близко контактировать с родными и к маме не езжу, боюсь заразить. Сейчас тоже, хотя мы и принимаем обычных экстренных больных, но не знаем, откуда они. Анализы берем, результат только на следующий день. Среди вновь поступивших уже троих выявили с COVID-19.

– Сколько за 2 месяца к вам в провизорный центр поступило гостей?

– Всего приняли 980 человек, из них у 65 выявили коронавирус. Их отправляли в новый модульный центр, или детскую, или взрослую инфекционные больницы.

Тут главврач извиняется и в связи с неотложными делами просит на остальные вопросы ответить своего заместителя.

– Заместитель по организационно-методической работе ГБСНП, – представилась мне Тамара Абдирова. – Аналитика, статистика, показатели, командная работа, консолидация – всё это в моей компетенции. Но с 11 апреля я приступила еще и к обязанностям заместителя по лечебной работе, поскольку наш Магаз Болатович Мукашев ушел руководителем в модульный центр.

Безопасность ради близких

– Сейчас в нашей клинике в сутки проводят около 25 операций, – поясняет Тамара Муталимовна. – Нейрохирургические, гинекологические, урологические, хирургические, травматологические, после ДТП. Нашим хирургам даже приходилось оперировать больного с COVID-19, которого нельзя было сразу отправить в инфекционную клинику. Когда случаются такие экстренные ситуации, как дорожно-транспортные происшествия, у нас открыт доступ в экстренную операционную, и всегда готова мультидисциплинарная бригада, в которую входят хирурги, травматологи, нейрохирурги, терапевты, при необходимости другие специалисты.

Они облачаются в противочумные костюмы и работают в них. Причем каждые 3 часа при таких условиях работы в операционной они должны принять душ и заменить эти костюмы на новые.

– У вас их так много?

– Достаточно. Мы полностью обеспечены с первого дня карантина. Есть противочумные костюмы 1-го и 2-го типа, СИЗ (средства индивидуальной защиты), респираторы, маски, очки – всё, что необходимо.

– Но, говорят, в такой экипировке врачи чувствуют себя, будто в парилке?

– Я ношу такой костюм каждый день. Хожу в нем в реанимацию, на обходы, общаюсь с пациентами, выслушиваю их просьбы, доношу их до главврача. Моя обязанность – организовать эффективную работу медперсонала и контролировать ее. Когда мы знаем, что в транзитной зоне у нас пациенты, еще не имеющие результатов анализов на COVID-19, это важно для общей безопасности. Раньше мы в накрахмаленных халатах, туфельках по больнице ходили, а тут приходится палаты в резиновых сапогах посещать. Таковы противоэпидемические требования.

Еще во время карантина мы организовали свой внутренний штаб, куда стекалась вся информация по больнице, работала “горячая линия”, чтобы информировать родственников о состоянии пациентов. Ко всему мы подготовились заранее. И коллектив во главе с главврачом определил алгоритм работы провизорного стационара: стратегию, тактику, маршрутизацию, разделение потоков больных, поступающих на лечение.

– А сейчас вам уже не страшно?

– Страшновато немного. Во время карантина мы четко знали, что к нам везут контактных из очагов. А сегодня мы обслуживаем весь город, оказываем высокоспециализированную и неотложную медицинскую помощь всем. Поэтому в клинике четко разделены приемный покой (триаж), транзитная зона, и у каждого госпитализированного пациента берется анализ ПЦР на наличие или отсутствие инфекции COVID-19.

– И всё это время, около суток, они находятся в транзитной зоне?

– Да. И получают там лечение и питание. Там же медперсонал проводит забор материала для лабораторной диагностики и инструментальных исследований. А когда приходит отрицательный результат ПЦР, мы поднимаем пациента в отделение по его нозологии.

Соблюдение этих правил важно не только для нашей личной безопасности, но и для безопасности наших родных. Сейчас, слава богу, мы уже вернулись по домам. Хотя все меры предосторожности по-прежнему соблюдаем.

P.S. Редакция газеты и сайта “КАРАВАН” от души поздравляет всех казахстанских медиков с профессиональным праздником, желает здоровья, благополучия и процветания!!!

Алматы