Все "там" будем?

С нового учебного года в узбекских вузах по решению Министерства высшего и средне-специального образования вновь выросла оплата за обучение. В прошлом учебном году - 2007-2008 годах - цена обучения уже поднималась с 600 до 900 долларов США. В июне текущего года студентам-контрактникам объявили о 30-процентном повышении. Надо заметить, что после каждой волны повышения в деканаты вузов поступают десятки, а то и сотни заявлений от контрактников о невозможности продолжить обучение. Подобная тенденция, безусловно, ведет к поляризации населения Узбекистана: бедные вынуждены прекращать обучение своих детей, тогда как дети богатых родителей его продолжают. Как говорят сами студенты, в стенах вузов "социально-классовый" разрыв еще более очевиден. Понятно, что государство стремится минимизировать свои расходы в сфере образования. Мол, рыночные отношения сами все урегулируют, поэтому лишнее вмешательство лишь вредит. Так данные тенденции выглядят со стороны. И самое главное, сложно избавиться от мысли, что власти в стремлении вывести вузы на полную самоокупаемость, совершают роковую ошибку. Рост оплаты за обучение лишь покрывает инфляционную составляющую. Вузы не привлекают высококвалифицированных преподавателей, их зарплаты практически не растут, они не стремятся получить сертификацию международного уровня. Все это вместе взятое ведет к деградации высшего образования. Качество обучения неуклонно снижается, а коммерциализация образования приводит к стимулированию взяточничества. Странно лишь то, что власти не контролируют данный процесс, а борьбу с коррупцией сводят к компанейщине: ректораты вузов берут с преподавателей расписки о том, что они (преподаватели) не будут брать взятки. Сказка про "белого бычка" Как правило, рост цен за обучение после окончания учебного года происходит повсеместно в СНГ. Об этом уже заявили соответствующие министерства таких стран, как Таджикистан, Киргизия и Казахстан. Обычно чиновники ссылаются на необходимость улучшения материально-технической базы вузов и повышения заработной платы профессорско-преподавательского состава. Теперь подробнее разберем вышеназванные причины. Итак, что касается материально-технической базы вузов. Во всех государствах Центральной Азии, где повышение оплаты стало реальностью, материально-техническая база вузов не обновляется. Наоборот, видна тенденция, когда полезная площадь вузов неминуемо сокращается. На территорию вузов заходит бизнес, благо власти дали возможность вузам зарабатывать. Из года в год основные фонды вузов все больше изнашиваются, а полученные за счет повышения оплаты деньги уходят в песок. Вместе с тем заработная плата профессорско-преподавательского состава если и растет, то на величины заметно меньшие, чем плата за обучение. Сегодня у преподавателя интерес к своей профессии ограничен сессиями, которые проходят четыре раза в год по окончании каждого семестра. Поэтому в вузах сложилась так называемая иерархия преподавателей. Студенты делят их на "совестливых" и "бессовестных". Первые стараются не мучить студентов, которые учатся на "хорошо" и "отлично". А в качестве лиц, которые принесут деньги, выбирают студентов, которые или вообще не хотят учиться, или надеются на финансовые возможности родителей. Вторые вообще не делают никаких различий, и стремятся получить мзду со всех без исключения студентов. Они доводят до студентов свои "ставки", и ждут, когда доверенное лицо (как правило, староста) соберет деньги. Обычно, большую часть "совестливых" составляли преподаватели с большим стажем работы, которые пришли в вузы еще в советское время. Так как со временем они вынуждены уходить на заслуженный отдых, количество "совестливых" неуклонно сокращается. На их место приходят молодые преподаватели, многие через год-два после студенческой скамьи. Одновременно идет процесс коммерциализации в среде профессорско-преподавательского состава. Руководители вузов каждое преподавательское место оценивают с точки зрения получения прибыли. Поэтому должность преподавателя в зависимости от факультета и его популярности среди населения, продается. В результате, повышаются аппетиты руководства вузов, вместе с ними растут аппетиты профессорско-преподавательского состава. Ни для кого не секрет, что деканы факультетов после каждой сессии должны отчитываться перед ректоратом. Причем, бумажные отчеты по своей значимости уже давно уступили пальму первенства фискальным. Последнее обстоятельство, разумеется, вынуждает деканов усиливать требования к преподавателям, а те, в свою очередь, в стремлении погасить расходы по приобретению рабочего места и быстрейшего получения маржи - перекладывают решение своих проблем на студентов. Если бы мы сейчас говорили об учебном процессе, можно было бы только порадоваться. Но речь идет исключительно об увеличении поборов. Крайние Как правило, в роли самых "крайних" оказываются родители. С нового учебного года средний контракт в узбекских вузах будет стоить около 900 долларов США в год. Надо заметить, что до последнего времени жители Ташкента находились в более-менее выгодных условиях по сравнению с родителями из регионов. Это касается строго определенного периода времени вплоть до начала 2009 года. Инфляционные всплески января и середины февраля 2009 года на узбекском валютном рынке резко снизили покупательную способность узбекского сума по отношению к доллару. Что нанесло ощутимый удар по жителям столицы республики. Жители Ташкента имели больше возможностей заработать деньги на обучение своих детей, ибо именно в столице сконцентрированы бизнес и возможности дополнительного заработка. Инфляционные волны есть отголоски мирового финансового кризиса, присутствие которых в Узбекистане властями отрицается. Как показывает жизнь, инфляция еще не сказала своего решающего слова. Совсем недавно черный рынок (из-за ограничения оборота СКВ в Узбекистане, кроме официального курса, устанавливаемого Центробанком, есть еще альтернативный рынок обмена СКВ, и разница между официальным курсом и курсом "черного рынка" достигает 30-35 процентов) еще раз вздрогнул. 22 июля курс узбекского сума к американскому доллару подорожал на 100 сумов, если раньше он равнялся 1800 к 1, то теперь 1900 к 1. Обычно жители Ташкента работают сразу на нескольких работах, чтобы дать возможность детям спокойно учиться. Ввиду повсеместного сокращения рабочих мест, многие из ташкентцев потеряли приработок. Так что кризис, которого, по мнению властей, в Узбекистане, нет, свое влияние все равно оказал. С другой стороны, оставшиеся на плаву частные бизнесмены вынуждены сокращать свои расходы, в первую очередь, за счет снижения фонда оплаты труда. Разбрасываться работой сейчас в Узбекистане просто опасно, можно остаться без средств к существованию. В не менее сложной ситуации оказались и студенты, которые по мере сил помогали родителям. Одновременно с учебой в вузе, они по вечерам работали. Их рабочие места тоже сократили. Бизнесмены предпочитают брать на работу людей с полным рабочим днем, что для студента-очника практически смерть. Поэтому наряду с заявлениями о невозможности продолжать обучение, студенты все чаще просят перевести их на заочные отделения. Это, быть может, единственный шанс продолжить обучение в вузе. Жители провинций испытывают еще большие трудности. Зарплата в бюджетной сфере там ниже, чем в Ташкенте, возможности приработка весьма ограничены. Поэтому многие семьи вынуждены отказывать себе в самом элементарном, чтобы их дети учились в вузе. Альтернативой является натуральное хозяйство, где дехкане могут развернуться. С одной стороны, оно позволяет семье в меньшей степени зависеть от цен на рынках, с другой стороны, аккумулировать средства на обучение детей. Но так как натуральное хозяйство отнимает много сил и времени, то дети, как правило, мало внимания уделяют учебе. Чего следует ждать? Сегодня в 60 высших учебных заведениях Узбекистана обучается свыше 280 тысяч человек. Студенты-контрактники составляют 70% от общего числа учащихся вузов. Понятно, что в дальнейшем число студентов, имеющих возможность получить государственный грант, будет сокращаться. Преподаватели, даже написав расписку о том, что взятки требовать не будут, продолжат это делать. По-другому не получится, ибо коррупцией пропитана вся вертикаль высшего образования: от преподавателя до соответствующего министра. Часть студентов после долгих бесед с родителями переведется на заочные отделения вузов. Вполне может быть, что следующим шагом (если студенты работу не найдут), они могут пополнить армию тех, кто добровольно отказался от учебы в вузе. Сегодняшние выпускники, чьи родители не смогли изыскать 900 долларов на обучение своего ребенка, вынуждены будут пойти на неквалифицированную работу или на базары. А так как благосостояние населения из года в год не растет, а, скорее, падает, число такого рода неудачников будет расти в геометрической прогрессии. С другой стороны, судьба студентов, которым посчастливилось окончить вузы, немногим лучше. Из-за коммерциализации высшего образования, резкого падения качества обучения, снижения уровня подготовки профессорско-преподавательского состава, качество будущих специалистов вызывает большие сомнения. В результате, вместо того, чтобы догонять более развитые государства, производить конкурентоспособную продукцию Узбекистан, а вместе с ним и другие государства региона, будут все глубже уходить в трясину отсталости.