Меняю профессию. Заключение

Признаюсь как на духу: я не знала, как закончить цикл. Вроде бы и все 7 попыток уже использовала, меняя профессиональное амплуа. А все какая-то недосказанность… Сидела, голову ломала, и вдруг - озарило. Всякая жизнь заканчивается смертью. И как нигде и никак они идут рука об руку именно в медицине. В юности, я совсем недолго работала в одном медицинском институте. Нет, не там где студентов обучают, а где людей лечат. Занимала пост лаборанта, правда, лишь согласно записи в отделе кадров. На самом деле моя работа больше смахивала на курьерскую или машинистки. Так вот, очень я тогда сдружилась с… патологоанатомом. Чудный человек, с выдающимся чувством юмора и сильнейшим иммунитетом к любым жизненным невзгодам. Звали его Костик, и служил он санитаром морга в том институте. Костика можно было смело назвать "директором" сего учреждения, потому что весь морг и площадка у входа - были его владениями. Честно скажу, за тот, хоть и короткий период, пока я работала в институте, в морге я видела только Костика и ни разу никаких других врачей. В первый раз, когда я попала в подвальное помещение морга, требовалось забрать списки умерших, и получить "автограф" Константина на кое-каких бумажках. Я спускалась в подвал, холодок бежал по спине. Ну, а что вы хотите, наслушаешься всякого, а мне было-то 19 лет! Костя находился в комнате, где препарируют трупы. Вхожу, а он так весело насвистывает какую-то мелодию и зашивает труп какой-то бабульки. - Присаживайся, - говорит, - уже заканчиваю. Я буквально забилась в дальний угол, в глазах темно, в горле тошнотный ком и жду, когда он освободится - без бумаг велено не возвращаться! После он отдал мне все бумаги и пригласил на обед. Так и познакомились. Кстати, начать полноценно обедать я смогла только через пару-тройку дней, а в тот день, все что в меня влезло - бублик и стакан воды. Ну, так вот, на Костике лежала вся "черная работа": переносить, мыть, зашивать тела после вскрытия, чистить секционный стол, инструменты, да и просто - драить полы в морге. И такая работа неплохо его кормила, чего он, впрочем, и не скрывал. Его доходам мог позавидовать, наверное, любой доктор медицинских наук. Подношения родных и близких (заметьте, добровольные) при "выдаче тела" (а это тоже работа санитара морга) - оценивались минимум в десять рублей, по нынешним деньгам, наверное, тысяч десять тенге. С тех пор прошло много лет. Недавно, совершенно случайно встречаю Костика, и абсолютно его не узнаю, пока он не припоминает тот наш первый обед. Из разговора выяснилось, что Костик работает там же, правда, теперь он не Костик-санитар, а дипломированный врач патологоанатом, Константин Альбертович. Я рассказала, про себя, про свою работу и, конечно, про текущий редакционный эксперимент. Откровенно, даже не ожидала, что Костя захочет и сможет мне помочь! - А у нас не хочешь поработать? Расскажешь о своих впечатлениях.
- Кем? Санитаром в морге?
- Ну, для санитара тебе еще дорасти нужно, да и с твоей комплекцией не под силу будет. Это же мужская работа…
И тут выяснилось, что служила у них одна техничка в институте, подрабатывала исключительно "чаевыми" от родственников умерших, делая make-up усопшим. Получалось у нее просто блестяще, но, как это частенько бывает, женщина сильно "закладывала". В очередной раз начальство, обнаружив ее в нетрезвом состоянии, с треском выгнало. Открыв заодно, таким образом, вакансию "посмертного визажиста". - Слушай, нужно через отдел кадров прописываться, просто так не влезешь, - запаниковала я, - а потом, мне же работа не нужна, я и месяца не смогу отработать, день - максимум. А можно всего на денечек, попробовать?
- Без отдела кадров, нелегально как-то получается, я не знаю даже, - начал сомневаться Костя, - это же тебе не шутки!
В общем, уговаривала я Костю часа полтора, но уломала. Договорились, что приеду к нему в институт в субботу, и он даст мне попробовать поработать визажистом, а заодно и расскажет о тонкостях своей профессии. Вообще, хотелось бы заметить, что "морг", "мертвецкая" - слова, которые употребляются в обычном обиходе. Правильно данное помещение называть "патоморфологическим отделением". А сами врачи употребляют и шутливое - "Место Отдыха Разочарованных Граждан". Итак, входим. Не могу сказать, что мои ощущения так ужасны, видимо уже выросла из возраста предрассудков, да и бывала здесь, хоть и много лет назад. Сейчас просто интересно: изменилось ли что-нибудь? Почти ничего. Та же обстановка, легкий специфический запах, впрочем, как и в обычной больнице. Только люди тут уже не лечатся, а ждут, когда и их оболочки окончательно отправятся в мир иной. Как будто спят. В тот день их было двое - женщина и мужчина. Они лежали на металлических столах-носилках. Женщина - с полиэтиленовым пакетом на голове. Костик пояснил: - Это чтоб макияж не смазался. Я заглянула под него. Женщине было лет 40, очень красивая. Раньше я никогда не видела, мертвых при макияже. Хоть подобную практику у нас ввели не вчера, все равно с этим еще не сталкивалась. Цвет лица у нее был красивый и ровный, легкий загар, красные губы, капелька румян и черная подводка на глазах. Костик заметил, как я разглядываю покойницу, и пояснил: - Отравилась. Узнала, что муж нашел другую женщину, и не смогла вынести. - А муж-козел, видишь, как позаботился! Никак, видите ли, не может прилететь. Где-то то ли в Англии, то ли во Франции, так она его "дожидается" уже четвертый день!
- Слушай, а кто ее так… красиво накрасил?
- Супруг! Он своего визажиста прислал. Мол, хочу ее видеть не с посмертной синей маской на лице, а как будто она просто уснула. Пусть уйдет в последний путь красивая.
Мужчина лежал еще не тронутый, так как спит человек, на боку. Вот его сегодня и предстояло "привести в порядок". Цвет кожи покойного был, конечно, неприятный - бело-синюшный. Он выглядел как, восковая фигура… Пока я не приступила к работе, Костик провел небольшой экскурс и показал то, чего раньше я не видела. Например, новую комнату, где делают вскрытие - как большой холодильник (стоит он, как сказал Константин, "больших зеленых тыщ"), с максимальной температурой - минус 80 по Цельсию. Еще я увидела морозильные камеры, где лежали органы и ткани, шкафы с инструментами, которыми расчленяют трупы: приспособление для распила твёрдой оболочки мозга и для забора отдельных участков костей, ультразвуковую пилу для распила челюстей, реберные ножи, удерживатели, ножницы, пинцеты, скальпели… Откровенно говоря, все это произвело впечатление, но я не испытывала чувства страха или отвращения, наоборот, железяки вызывали живой интерес. Наверное, во мне все-таки умер врач… Итак, Костя должен был произвести вскрытие тела того мужчины, а я, после всего, наложить грим. Меня облачили в спецодежду светло-синего цвета, на голове целлофановый чепец, на ногах бахилы, как сказал Константин, для уверенности в себе и чтобы окончательно "войти в роль". Минут через двадцать пришел еще один врач, молодой парень и деловито поздоровался: - Приветствую, коллега! У меня отлегло от сердца, значит, Костя его предупредил и не придется корчить из себя студентку на практике. Начался процесс вскрытия. Костик сделал разрез от шеи к паху, из брюшной полости вынул внутренние органы - сначала кишки, потом сердце, селезенку, печень и почки. Затем его коллега произвел снятие скальпа. Специальной пилой рассек черепную коробку, из черепа вытащил мозг и положил его на поднос к остальным органам. Все что лежит на подносе должно быть изучено для установления причины смерти. Костя показал мне все органы и то, что в них было. Например, камни из почек. Потом разрезал сердце, желудок, селезенку, мозг, поджелудочную железу. Как выяснилось, мужчина скончался от инфаркта. Костя указал мне на рубец на сердце, выглядит, как небольшой надрыв. - Любил выпить, покушать, печень ни к черту, селезенка на ладан дышит… дышала, - резюмировал Костя. Изучив органы и установив причину смерти, паталогоанатомы приступили к обратному процессу. Черепную коробку закрыли, предварительно засунув туда тряпку. Что интересно, кожу на лице натянули, как маску и зашили в месте разреза. А все органы и мозг скинули в… брюшную полость. - А что, мозги теперь… будут в животе? - я с трудом сформулировала вопрос.
- Думаешь, мозг нужно обратно складывать в черепную коробку? - мужчины рассмеялись. Я поняла, что спорола глупость…
Теперь предстоял процесс наложения грима. Я надела перчатки, Костя протянул мне "краски". Это не было похоже на косметику, которой пользуются женщины. Скорее, на гуашь в баночках из магазина канцтоваров. Пока я смешивала "крем-пудру", чтобы закрасить шов и придать умершему более "здоровый вид", мы разговаривали все втроем. Но откровенно, я никак не могла приступить к работе, как будто чего-то боялась. - А ты возьми его за руку - страх пройдет, - подсказал коллега Кости, заметив, что я смешиваю тон уже чуть ли не четверть часа. Переборов себя, прикоснулась к руке покойного. Она была холодной и твердой, но страх действительно исчез. Я наложила первый мазок на шов. Потом потихоньку начала растушевывать губкой. Через пять минут проснулся азарт, и я уже деловито гримировала мужчину, расспрашивая своих "коллег" о работе. - А что, каждый день у вас так? Пришел, переоделся и вперед - разрезал, изучил, зашил?
- Каждое утро, у нас проводится планерка, где распределяются все действия наших врачей. Патологоанатомы производят вскрытия, гистологи занимаются анализами.
- Слушайте, а кошмары вам не снятся? Все-таки действительно тяжело психологически?
- Нет (оба засмеялись). В морге работают только психически уравновешенные люди. В своё время все мы проходили различные тесты. И проверяли нас на степень быстроты реакции, сообразительности и адекватность поведения. Даже скороговорки проговаривали и пословицы объясняли. Тем временем, я закончила закрашивать шов на лбу и перешла к основному гриму. Нужно было придать естественный цвет лицу, причесать волосы и убрать синеву с губ. - А сами вы не боитесь смерти? Понятно, что работа такая, но все-таки…
- Наверное, смерти боятся все, - начал Костя. - Ты боишься?
Его коллега, сидевший в углу и жевавший сухарики, пожал плечами.
- Я боюсь. Но отношусь спокойно. Страшно умереть не от старости, а по глупости, например, оттого, что наплевательски относился к своему здоровью при жизни.
- Все там будем, - подключился второй патологоанатом, - поэтому нужно ценить и беречь то, что есть, чтобы хватило подольше. - Недавно мы похоронили своего коллегу… Вот в таких случаях одолевает паника - насколько медицина бессильна перед судьбой.
- Ты веришь в судьбу?
- Не знаю, наверное...
- А что случилось с коллегой?
- Разбился на машине. Ехал на свадьбу к племяннице, в Астану и лоб в лоб столкнулся с грузовиком…
Оба заметно погрустнели.
- Слушайте, а почему вы вообще работаете в морге? - решила я хоть и коряво, но повернуть тему в другое русло.
- У меня был выбор: или в детскую реанимацию, или сюда, я, не раздумывая, пошел в морг.
- А мою историю ты знаешь. Я начал простым санитаром, закончив медучилище, сюда попал почти случайно и пошло… А к моменту поступления в мединститут, у меня уже практики было навалом. Самый напрактикованный студент на потоке.
Я закончила гримировать мужчину и показала результат работы.
- О, высший класс! Шва почти не видно.
- Да, только времени у тебя на это ушло в два раза больше, чем должно быть.
- Ну что, ты неплохо справилась. Может, все-таки пойдешь к нам, визажистом?
- Не, ребят, у вас хорошо... но с живыми как-то лучше. Постскриптум В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, несправедливого и пагубного. (Гиппократ) Сложно сказать, каким быть должен идеальный медицинский работник. Их работа бывает нелегкой, но всегда очень нужной, поэтому, выбирая себе такую специальность, нужно идти к ней по зову сердца, испытывая потребность служить людям, оберегать их здоровье или как в случае с патологоанатомами - выяснять истинные причины смерти. Мы вверяем врачам самое дорогое - здоровье и саму жизнь, свою и близких нам людей и ждем от них полной самоотдачи. Страшно, когда медик, работающий без души, тяготится своими обязанностями, пренебрегает интересами больных, такой человек не способен ощутить настоящую радость своей профессии. Во-первых, это для него настолько тяжкий труд, который не смогут компенсировать никакие блага и бонусы. Во-вторых, такой работник плох и тем, что порочит своих коллег и всю профессию в глазах пациентов. Поэтому в медицине не должно быть людей, которые ошиблись дверью. Если нет уверенности в своем призвании, лучше не рисковать. Принцип "стерпится - слюбится" в данном случае, как впрочем, и в подавляющем большинстве иных - не работает. Фото с сайта http://www.priozersk.ru