Вице-министр цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности Малик Олжабеков объявил, что уже заключены три контракта с Конго, Нигерией и Монголией. Если сделки пройдут успешно, то Казахстан суммарно получит 70-75 млн долларов.
Но есть и обратная сторона этой «космической витрины». Сам проект ДЗЗ в Казахстане стартовал в далеком 2009 году. Вливания в дистанционное зондирование составило сотни миллионов евро, не считая ежегодных расходов на эксплуатацию и вечные просьбы о новых бюджетных вливаниях. Тут возникает вопрос: мы реально стали экспортерами космических технологий или просто пытаемся вернуть хоть какую-то часть того, что десятилетиями улетало в орбитальную «чёрную дыру»?
История проекта ДЗЗ: от контракта до первых снимков
История с ДЗЗ началась шестнадцать лет назад. Тогда Казахстан подписал контракт с французско-британской компанией Airbus Defence and Space (тогда ещё EADS Astrium). По договору, нам должны были построить и вывести на орбиту два спутника: KazEOSat-1, аппарат высокого разрешения, способный «разглядеть» с орбиты детали до одного метра, и KazEOSat-2, спутник среднего разрешения для более масштабных наблюдений.
30 апреля 2014 года с космодрома Куру во Французской Гвиане ракета Vega вывела на орбиту KazEOSat-1. Чуть позже, 19 июня, с российского космодрома «Ясный» полетел KazEOSat-2. Для нашей страны это было событие государственного масштаба. Говоря проще, Казахстан впервые получил возможность взглянуть на самого себя с высоты космоса.
Снимки с орбиты планировали использовать для самых разных целей. Например, для обновления карт, наблюдения за строительством дорог и плотин, для анализа паводков и пожаров, для мониторинга сельхозугодий.
Космос по-казахстански: вложили миллиарды, вернули копейки
Но как только восторг улёгся, появился главный вопрос: насколько это было эффективно? На строительство и создание спутников ушло 260 миллионов евро. Напомним, что тогда и деньги были другие, по тому курсу это было около 100 млрд тенге. Эксплуатация спутников — тоже удовольствие недешёвое. По официальным данным, только на содержание группировки и работу наземных станций ежегодно тратится порядка 2,5 миллиарда тенге. И это без учёта новых запусков или модернизации.
Чтобы было понятнее, за эти деньги можно было бы каждый год строить по одной современной школе на тысячу мест или, например, покрывать расходы на ремонт десятков километров региональных дорог.
Доходы же оказались скромными. Например, в 2016 году сообщалось, что государственные органы получили космоснимков на сумму около 11 млн долларов. Но тут есть нюанс. Госструктуры эти данные получали бесплатно, а значит, это была виртуальная выручка, а не живые деньги. Экспортные продажи были куда меньше: за первый год работы экспорт составил порядка 40 миллионов тенге, то есть около 120 тысяч долларов по тому курсу. На фоне миллиардных вложений такие суммы выглядят очень скромно.
Теперь добавим сюда уголовную составляющую. В 2020 году Антикоррупционная служба выяснила, что контракт на 260 миллионов евро, подписанный в 2009 году с французской EADS Astrium, заключался без какого-либо серьёзного финансово-экономического обоснования. То есть государство вложило в проект сумму, за которую можно было бы построить несколько микрорайонов, фактически на доверии.
Нашёлся и другой любопытный эпизод. Один из бывших президентов «Қазақстан Ғарыш Сапары», разместил 1,6 миллиарда тенге временно свободных денег в «Банке Астаны». Банк, как мы знаем, вскоре рухнул. Деньги вместе с ним.
И это ещё не все. Срок службы спутников формально закончился в 2021 году, и нам нужны новые аппараты. На разработку и запуск обновлённой группировки KazEOSat-MR и KazEOSat-HR было заложено ещё 18 миллиардов тенге: пять миллиардов в 2023 году, семь — в 2024-м и шесть — в 2025-м.
Выходит, что казахстанский космос больше напоминает «чёрную дыру», куда стабильно уходят миллиарды.
Астрофизик и математик Абдикул Ашуров ещё в 2020 году предупреждал, что проект КС ДЗЗ убыточен до абсурда. По его подсчетам, окупаемость проекта была всего 5 процентов, и финансировать его дальше нет смысла.
Спутники на распродаже: кому нужны наши аппараты?
Покупатели наших спутников — это Конго, Нигерия и Монголия. Не Airbus, не NASA, не Европейское космическое агентство. По всей видимости, наши аппараты морально устарели. Пока шли согласования, закупки и бюрократия, технологии в мире ушли вперёд. Для Европы или США такие спутники просто не представляют интереса.
KazEOSat-1, запущенный в 2014 году, имел панхроматическое разрешение порядка 1 метра, и это было весьма неплохо для того времени. Однако в 2025 году коммерческие спутниковые системы обеспечивают пространственную детализацию до 30 см— этого достаточно, чтобы отделить машины, дорожные разметки или даже мелкие архитектурные детали. Именно такое оборудование используют коммерческие операторы, которым интересен высокий спрос мировой экономики.
Современные системы дистанционного зондирования активно внедряют искусственный интеллект на борту спутников, что позволяет им в реальном времени выбирать, что и когда снимать — без задержек и лишних затрат.
А ещё развивается направление гиперспектральной съёмки — очень детальной, многополосной, приближённой к научным измерениям. Например, индийский стартап Pixxel уже запустил первую такую группу спутников. Основатель компании Авайс Ахмед заявил, что к 2029 году гиперспектральная съемка может принести им от 500 миллионов до 1 миллиарда долларов доходов.
Вместо громоздких аппаратов, которые строятся по 5–15 лет, мир всё чаще переходит на CubeSat-константы: микроспутники, создаваемые и выводимые на орбиту всего за пару месяцев, оснащённые современными датчиками и программным обеспечением.
То есть пока мы разрабатывали KazEOSat-1 и -2, отрасль уже ушла далеко вперёд: к компактности, интеллекту и скорости.
Странам, которые не могут позволить себе дорогостоящие контракты с западными гигантами, казахстанские спутники могут дать шанс войти в клуб космических игроков. Это, конечно, «космос эконом-класса», но зато свой, а не арендованный. Для Конго или Монголии — это шаг вперёд. Для нас же — повод задуматься.
А что дальше? Останемся ли мы поставщиками дешёвых решений или сделаем шаг к настоящей космической независимости? Ответ, по всей видимости, пока где-то на орбите.