Казахстанский "Стоунхендж": как камни "становились живыми"

Какие же секреты скрывают валуны с тысячелетней историей? Разобрался корреспондент медиапортала Caravan.kz.

Что в имени тебе моем

Слово «менгир» в буквальном переводе с бретонского означает «длинный камень». Именно в провинции Бретань ученые впервые стали изучать каменные изваяния. Любопытно, что слово «менгир» бретонцы придумали специально для археологов, которые расспрашивали местных, что это такое. Сами же жители Бретани называли загадочные камни древним словом «пеулван», а как оно переводится, уже никто не знает. Очевидно, название пришло из совсем старых протоязыков, которыми пользовались народы, населявшие северо-запад Франции еще до кельтов и галлов.

Менгиры в разных их формах есть у всех культур и племен. Все они похожи и непохожи друг на друга одновременно. Главное, что объединяет каменные изваяния – загадка их предназначения. Менгиры появились на самой заре цивилизации, когда еще не было ни письменности, ни устного творчества, поэтому никто не мог передать потомкам, для чего и почему именно  в этом месте поставили камни. Даже если что-то и удавалось пересказать, то через несколько поколений работал принцип «испорченного телефона», то есть каждый рассказчик что-то забывал, а что-то добавлял от себя. Ситуация осложняется еще и тем, что менгиры в разных уголках света появлялись хоть и одновременно, но независимо друг от друга. То есть каждое племя возводило его со своими целями. Это означает, что у вертикально стоящего где-нибудь в Шотландии камня и точно такого же в казахстанских степях может быть разное предназначение, даже если их ставили в одно и то же время.

Из всех менгиров казахстанские являются одними из самых загадочных. Во-первых, их стали изучать относительно недавно, в 70-80-х годах ХХ века, когда те же каменные изваяния из Бретани исследуются уже больше века, это если не считать совсем старых попыток понять их назначение. Во-вторых, у наших менгиров не было даже «испорченного телефона».  Если о Стоунхендже или дольменах Краснодарского края хотя бы ходили какие-то слухи, то при кочевом образе жизни люди быстро забывали повстречавшийся камень.

Именно поэтому вокруг менгиров так много научных и околонаучных версий. Каждая из таких теорий довольно любопытна, поэтому даже на самые абсурдные стоит обратить внимание. Тем не менее стоит отметить, что и гипотезы, к которым склоняются многие маститые археологии, как не подтверждены, так и не опровергнуты. Поэтому ни одну из перечисленных тут версий нельзя считать абсолютно верной.

Британский антрополог Джеймс Джордж Фрэзер в своих трудах изучал не столько мифы, как это делали его коллеги, а пытался понять, какие механизмы создают легенду и какой сакральный смысл вкладывали наши предки в магические ритуалы. Если основываться на трудах Фрэзера, то любой камень, по верованиям древних, обретал душу, как только его ставили вертикально. То есть до того, как над ним потрудились, валун был всего лишь булыжником, а став вертикально, он превращался в живое существо. Таким образом первобытные люди упорядочивали первозданный хаос. Этим можно объяснить и последующее превращение менгиров в подобие статуй или идолов. На камне высекались человеческие черты. Тут казахстанские менгиры тоже отличились. Наши предки придавали им форму не только человека, но и барана, верблюда или медведя.

Версия о том, что когда-то люди молились менгирам, давно уже признана устаревшей. То есть какие-то ритуалы у камней, скорее всего, совершались, но магической силой их не наделяли. Чтобы было проще, можно сравнить это с нынешним отношением к памятникам и мемориалам. То есть люди ХХI века возлагают цветы к Вечному огню, осквернение и неподобающее поведение в подобных местах считается крайне аморальным, но каждый человек знает, что мемориал — это всего лишь конструкция из мрамора и бетона с подведённой газовой трубой, поэтому какой-либо магии ни в одной части Вечного огня нет. Но его символизм так мощен, что даже громко смеяться рядом считается почти святотатством.

Такую личную неприязнь испытываю!

Долгое время считалось, что менгиры символизируют предков того или иного народа. Но недавнее изучение более поздних каменных изваяний обнаружило любопытную особенность. Иногда некоторые племена, придавая камню человеческие черты, высекали признаки чужого племени, причем даже того, с кем издревле враждовали. У наших предков хорошо была развита система опознавания «свой-чужой», например, особый тип прически или декоративный элемент в одежде. Это было нужно, чтобы в пылу битвы соперник легко отличался от собрата по оружию, а при встрече в степи с незнакомцем сразу становилось понятно, как быть дальше — вступить с ним в схватку, убежать или продолжить странствовать вместе.

При высечении орнаментов на камне у каждого племени была своя технология и свой почерк, поэтому определить, что тут изображен чужак, труда не составляет. Но возникает вопрос, зачем тратить столько сил и времени, чтобы создать статую лютого врага.

Тут и родилась довольно любопытная версия. Такие менгиры с изображением недругов служили своеобразными куклами вуду. То есть перед сражением племя собиралось вместе, осыпало несчастный камень проклятиями, мазало его грязью и нечистотами, окуривало дымом зловонных растений, а в это время реальный враг чувствовал себя униженным и морально раздавленным.

Против этой версии говорит тот факт, что следов от оружия на подобных менгирах нет. Если бы гипотеза была верной, то наверняка бравые воины не ограничились бы проклятиями, а попытались применить против изображения врага реальное оружие. Хотя тонкости ритуала могли запрещать физический контакт с изваяниями.

Кстати, в 80-х годах прошлого века японские компании стали устанавливать в комнатах отдыха манекены с внешностью босса, чтобы сотрудники, оскорбленные придирками, могли снять стресс, высказав все обиды манекену в лицо. И, действительно, нервных срывов в компаниях, которые внедрили новшество, стало меньше. Не исключено, что и наши предки так выплескивали недовольство и обиды, когда надо было на время заключить перемирие, а в памяти еще была жива ненависть к врагу.

Версию о том, что менгирами наши предки отмечали геопатогенные места, разломы в земной коре, природные аномалии или точки с особой энергетикой, рассматривать всерьез не стоит. Всё это мракобесие появилось в 80-90-х годах на волне любви к эзотерическим знаниям. Каменные изваяния могут стоять где угодно, и современные приборы никакой особой активности тут не отмечают. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что менгиры могут и в самом деле стоять на разломах и местах, где уровень радиации чуть выше, чем рядом, но это, скорее всего, просто совпадение.

Большего доверия заслуживает гипотеза, что менгиры служили древними обсерваториями. Это и объясняет тот факт, что на территории Казахстана практически нет таких грандиозных сооружений из камней, как Стоунхендж.

Дело в том, что при кочевом образе жизни календарь хоть и нужен, но нет необходимости в сверхточном определении даты. Земледельческие народы уделяли большое внимание фазам Луны и положению созвездий на небосводе. Ведь для хорошего урожая очень важно не только, в какой день после второго весеннего полнолуния высаживались те или иные культуры, но даже в который час нужно бросать семена в почву. Плюс ко всему оседлые народы детальнее изучали небо просто от скуки. Дольмены же на Кавказе часто устроены так, что под ними можно и переждать непогоду или спрятаться от предрассветной прохлады.

Кочевнику было достаточно знать точную дату осеннего и весеннего равноденствия или летнего солнцестояния. Поэтому многие менгиры расположены так, что если определенным образом стать перед ними, например, опереться спиной на отполированную поверхность, то в определенный день можно заметить, как Солнце встает аккурат между двумя холмами, строго напротив.

Кроме того, менгиры можно использовать как солнечные часы. Тогда время будет определяться с точностью до четверти часа. А для степной жизни большего и не требуется.

Нет тела — нет дела

Долгое время считалось, что менгиры обязательно появлялись на месте захоронений, то есть служили своеобразными намогильными памятниками. Но раскопки далеко не всегда обнаруживали останки под каменными изваяниями. Хотя сторонников версии с захоронениями это не смущает. Они утверждают, что в этом случае менгиры служили кенотафами, то есть могильными памятниками без тела под ними. Кенотафы популярны и в наше время. Наверняка все видели на обочинах трасс могилы с табличками и фотографиями, хотя тело похоронено в другом месте. Такие кенотафы принято ставить в том месте, где погиб человек, например, водитель и его пассажиры, а памятник отмечает точку, где было пролито много крови.

Так могло быть принято и у наших предков. Менгирами они отмечали место, где погиб важный для них человек, где пролилась его кровь. А уж потом тело переносилось в другое место, более подходящее для захоронения, и уж там возводился курган.

Отмечать же сам курган особыми знаками было попросту непрактично. Даже сам аккуратный холмик посреди гладкой степи сильно заметен. Именно так современные археологи чаще всего и находят место для будущих раскопок спустя почти тысячу лет после церемонии погребения, хотя курган уже заметно осыпался.

Если учесть, что по традиции под слоями земли в кургане оказывались полезные вещи и драгоценности, нашим предкам не особо хотелось, чтобы захоронение привлекало внимание. Ведь уже через пару лет сюда нагрянут гробокопатели, и через узкие прокопы, прозванные лисьими норами, утащат все, что хоть как-то пригодится в хозяйстве, даже разбитые бронзовые посудины, которые можно переплавить. В этот случае дополнительно метить место попросту безрассудно.

Версия о менгирах как святилищах, то есть древних храмах, более состоятельна.  Некоторые сооружения устроены так, что посередине находится плоский горизонтальный камень, который мог быть алтарем или жертвенником. Но сейчас невозможно точно сказать, что появилось раньше: был ли первым алтарь, который потом огородили, или вертикальные камни стояли тут и до него, а кому-то из шаманов пришла в голову мысль устроить святилище именно тут.

Дело в том, что менгиры являлись заметными и всем знакомыми локациями посреди степи. Если провести параллель с современными городами, то они выполняли ту же роль, как сейчас главные площади. И даже сейчас сложно сказать, появилась ли главная площадь именно в том месте, потому что много сотен лет тут любили собираться люди, или сначала возникла площадь, а потом сюда подтянулись гуляющие.

Фольклорист Владимир Пропп считал, будто в народных сказках, где богатырю на перекрестке трех дорог встречался камень с надписями вроде «Налево пойдешь – коня потеряешь!», имеются отголоски изначального предназначения менгиров. Якобы так наши предки предупреждали странников, чего ждать в незнакомом краю. Насколько они опасны, благодатны для охоты или пастбищ. Причем существовала эта навигационная система еще задолго до появления письменности и даже до петроглифов. Нужную информацию можно было получить по типу камня, его форме и углу наклона.

Хотя, скорее всего, все было проще, и менгиры служили своеобразными геометками. То есть странник точно знал, что если идти от менгира строго в направлении заходящего солнца, то через три дня пути встретится река или лесок.

Есть довольно смелая версия, что менгиры служили стратегическими укреплениями, вроде крепостей или, точнее, неких дзотов. Якобы лучники могли прятаться за камнями и, как пулеметчики из амбразуры, осыпать стрелами вражеские войска, не рискуя получить ответку. На войне бывает всякое, и не исключено, что такой метод когда-либо применялся, но кочевники предпочитали другие методы боя, а именно — неожиданные кавалерийские наскоки. Сидеть в засаде — не наш метод. Даже если такая стратегия регулярно использовалась, то менгиры точно возводили совсем не ради этого.

Обряд — обрядом, а обед по расписанию

Есть и совсем прозаичная гипотеза. Якобы никакого сакрального смысла у менгиров нет. А каменные сооружения делали из сугубо практичных соображений. Например, на них было удобнее выделывать шкуры или разделывать мясо. А то, что на них встречаются орнаменты, так мы ведь тоже предпочитаем кухонную утварь с симпатичным рисунком.

Действительно, есть каменные сооружения, не расположенные с учетом сторон света, и рядом с ними нет ничего похожего на алтарь или жертвенник. Но против этой версии говорит тот факт, что менгиров с признаками культового сооружения встречается все-таки больше.

Скорее всего, каменные сооружения могли быть очень многофункциональными. Тут можно было и совершать шаманские ритуалы, и следить за положением небесных светил, и обрабатывать пищу, и даже загнать скот внутрь круга из камней, а через несколько дней собраться в этом же круге для молитвы. У наших предков было все-таки другое представление о святости места. Это сейчас каждого возмутит мысль использовать церковь или мечеть как кухню, пока здание пустует без прихожан, а держать скот в молельном зале — это вообще страшное святотатство. Наши предки к такому относились проще, потому что и святилища, и животные, и процесс приготовления пищи были обычными признаками гармонии со вселенной. Именно на этом базируются древние верования вроде шаманизма и зороастризма.

Другими словами, менгиры служили самым разным целям и потребностям, которые именно в этот момент были жизненно важны. То есть каменные сооружения представляли из себя некие культурные центры, известные на много сотен километров вокруг. Примерно как сейчас люди приезжают в большие города с разными целями: пройти лечение, посетить достопримечательности, побывать на концерте или спектакле, совершить паломничество или провести сделку. Так же и к менгирам наши предки приходили с совершенно разными целями, а не только для молитв и обрядов.

Происхождение менгиров тоже разное. Камень мог лежать в этом месте миллионы лет, пока люди просто не перевернули его и не поставили вертикально, валун могли принести за несколько километров, и иногда их даже специально высекали на каменоломнях, как, например, в урочище Койшокы.

Еще очень любопытно, что менгиры — едва ли не единственное сакральное сооружение, которое практически не менялось за тысячи лет. Сменялось множество эпох и культур, появлялись и уходили новые верования. Но каждая религия не уничтожала языческие пережитки, а приспосабливалась к ним. Так, например, круглые сооружения из камней, служившие, по всем признакам, языческими святилищами, с приходом ислама превратились в подобия мечетей. Только требовалось четко обозначить вход двумя валунами. Так, чтобы они смотрели строго на восток. Там где было больше развито христианство, рядом с менгирами водружались деревянные кресты. Даже буддизму нашлось тут место. Примерно в 170 километрах от Алматы в урочище Тамгалы-Тас есть менгиры, украшенные изображением Будды.

Первые менгиры появились еще тогда, когда человеческая цивилизация только зарождалась, а традиция их возведения жива до сих пор. Необработанные валуны с мемориальной табличкой в честь какого-то события, которые встречаются  на памятных аллеях, можно встретить практически в любом городе, и они, по сути, являются теми же менгирами.

Среди каменных сооружений встречаются и совсем одинокие камни, и высокие «стелы», которые видны за несколько километров, и группы из нескольких валунов. К сожалению, непримечательность и играет с менгирами злую шутку. Даже опытный археолог не всегда сможет с первого взгляда отличить менгир от случайного камня, стоящего под необычным углом из-за проседания грунта. Или, наоборот, несколько тысяч лет назад камень был установлен строго вертикально, что требовало много усилий, а суровый степной климат завалил его, сделав неотличимым от простого булыжника. Тут может помочь только кропотливая работа по изучению почвы и самого камня. Если это сложно для профессионалов, то что говорить о простых жителях ближайших аулов. Никто точно не скажет, сколько бесценных, в исторически-культурном плане, менгиров растащены для строительства домов и кошар. А ведь какой-нибудь из таких камней мог бы пролить хоть лучик света на тысячелетнюю тайну.