Как попасть к невропатологу через гинеколога и маммолога: мой опыт участника системы ОСМС

По ее словам, с 2026 года те, у кого высокие доходы (больше 850 тысяч тенге в месяц), будут платить в фонд ОСМС в 5 раз больше.  Если сейчас верхний предел базы для отчислений 10 МРП, то будет 50.  Помимо этого с 2027 года планируют повысить ставку государственного взноса до 7 %. Теперь уже для всех казахстанцев, независимо от дохода. Все это нужно для финансовой устойчивости системы здравоохранения.

Хочется аплодировать стоя. Особенно на фоне того, что, по признанию самих чиновников, население в системе ОСМС участвует как-то… неохотно. И правда — казахстанцы воспринимают медстраховку как налог, повинность и даже как пожертвование.  Вроде как обязан, но зачем — неясно. А если ты, не дай бог, решишь-таки воспользоваться правом на бесплатное медобслуживание — то сразу поймешь, что ты в этой системе не клиент, а скорее, досадное недоразумение.

Маммография как форма инквизиции

Вот, например, скрининг по маммологии. Вроде бы хорошая идея — профилактика, ранняя диагностика, забота о женском здоровье. На деле — квест с элементами БДСМ.

Обычно женщин приглашают на обследование в течение недели, но все приходят в выходной день, то есть в субботу (в рабочий, как правило, не получается). В итоге тетки выстраиваются в длинную очередь. Возраст — разный, грудь — от первого до четвёртого размера и выше. Узкий коридор, духота, тревожные взгляды. Медсестра шныряет туда-сюда, как маршал на плацу, проверяя, кто сдался и ушёл. Выстоять очередь в поликлинике, между прочим, уже подвиг, достойный медали «за выносливость».

А потом начинается сам ритуал. В кабинете сидит суровая дама с лицом, будто она лично писала инструкции для гестапо. И, судя по всему, продолжает их писать. Не поднимая головы и не выпуская из рук шариковую ручку, она молча указывает на рентген-аппарат. Ваша грудь укладывается на холодную железную пластину — и сверху придавливается второй, такой же металлической. То есть самая нежная женская часть тела оказывается под жёстким прессом. И тут вся жизнь промелькивает перед глазами. Потому что, по моим ощущениям, это очень больно.

Кстати, в 2020 году в Лондоне проводили исследование, основанное на опыте более 1100 человек, 6 % сообщили о сильной боли при маммографии.

И это при их-то технологиях. У нас же эта проблема еще более острая, но никто исследований не проводил и участь женщин никто облегчить не пытался.  

К слову, в Средние века существовал такой аппарат для пыток, он так и назывался  — раздавливатель грудей (Breast crusher). Конструкция была очень знакомой: две металлические пластины, иногда с шипами, стягивались болтами. Грудь помещалась между ними, и палачи медленно зажимали винты, вызывая несравнимую с чем-либо по силе боль.

И вот стоишь ты в рентген-кабинете и задаешься вопросом, а не то ли это самое устройство? Только теперь оно работает за счет бюджета Фонда ОСМС.

На УЗИ? Сначала — допрос с пристрастием

Спросите вы, а нельзя ли просто сделать УЗИ вместо этой вашей чудо-маммографии? Формально — да. Но только через целую цепочку унижений и барьеров. Попробуй сказать, что ты хочешь заменить маммографию на УЗИ — и в кабинете начинается консилиум уровня штаб-квартиры НАТО. Тебя щупают, обсуждают, вызывают главврача, проверяют регулярность твоих взносов. И только после этого — может быть! — тебе разрешат отправиться на УЗИ, как будто ты просишь не сканирование, а персонального хирурга из Швейцарии.

Почему так сложно? Да потому что маммография — это по протоколу. А УЗИ — вне протокола. А за выход за пределы протокола у нас, знаете ли, отвечать никто не хочет. Кроме того, УЗИ — это не массовая история. Там нужно время, специалист, оборудование, отдельный кабинет и, главное, желание заниматься не системой, а человеком. А где вы видели такое желание, если человек пришел по ОСМС?

Выходит, если клиент настаивает на комфорте, внимании и гуманном подходе, он моментально становится «неудобным». Системно подозрительным. Таким, кого надо поставить на место.

Получается, что система, которую мы все обязаны кормить ежемесячно, сама относится к пациенту без капли уважения.

Как я лечила голову — и чуть не вылечила всё остальное

Теперь про путешествие по маршрутам ОСМС. В прошлом году я решила заняться своим здоровьем. Точнее, головой — потому что болела она так, что хоть на стенку лезь. Единственное, что помогало — цитрамон. Причём не одна таблетка, а сразу две, иначе эффект был как от мятного леденца.

В общем, 27 февраля я пошла в поликлинику. Ведь я, как и положено, плачу в фонд ОСМС. Логично было предположить, что и мне за мои проценты что-то положено. Например, помощь. Или хотя бы внимание.

Началось всё с терапевта. Она, будто только и ждала моего прихода, сразу же выдала целый ворох направлений. И вот с этого момента я перестала быть человеком с головной болью и стала участницей большого медицинского квеста. Сначала меня отправили сдавать кровь. Анализы буквально на все: от скорости оседания эритроцитов до каких-то ручных пересчетов лейкоформулы. Потом — анализ мочи. Затем — УЗИ органов малого таза и визит к гинекологу. Напомню, пришла я с головой, а не с гинекологическими проблемами. Но, видимо, в нашей системе здравоохранения всё взаимосвязано, и искать причину головной боли нужно где угодно, только не в голове.

Потом был УЗИ щитовидной железы, молочных желёз и поход к эндокринологу. Флюорографию, как водится, нужно было делать не в этой же поликлинике, а аж в другой, где-то в другом конце района. И после бесконечных анализов, УЗИ и походов по кабинетам я наконец попала к нужному специалисту — невропатологу. Это было 23 апреля. Почти два месяца спустя после того, как я впервые обратилась за помощью.

Невропатолог, пролистав мои бумаги, сдержанно объявила: «Это мигрень». И добавила, что она не лечится, можно только снимать боль. Назначили таблетки — и всё. Финита.

Все это время я проходила диагностический техосмотр, как будто я не человек, а подержанная иномарка. Понимаю, что все это важно. Но не для человека с больной головой.

Всё это время я честно вспоминала, что каждый месяц с моей зарплаты удерживают ОСМС. И всё пыталась понять — это точно про медицину? Или я подписалась на некий социальный эксперимент? Теперь, если что-то у меня заболит, я крепко подумаю: лечиться или ждать, пока само пройдёт.

И вот на этом фоне министр здравоохранения говорит, что с 2027 года взносы в ОСМС вырастут. Потому что, цитирую, надо «обеспечить финансовую устойчивость системы здравоохранения». Финансовая устойчивость системы — вещь, конечно, важная. Но может, сначала обеспечить устойчивость чувства того, что ты — человек. Который пришёл не побегать по кабинетам, а получить помощь. А пока этого нет, у меня лишь один вопрос: а можно ли отказаться платить ОСМС по самочувствию? Ну, если я, например, не чувствую устойчивости?