Что мешает иностранцам покупать казахстанские предприятия

И одна из главных причин, почему наша страна и мы, казахстанцы, не богатеем, сообщает корреспондент медиапортала Caravan.kz.

В инвестиционном бизнесе есть простое правило – любой проект должен отбиться максимум за 7 лет. Иначе риски по проекту начинают зашкаливать.

Значит, грубо - прибыльность проекта должна быть 15 % без учета инфляции. Размер инфляции прибавляется к прибыльности. Инфляция 5 % - прибыльность должна быть 20 %. В Казахстане обычная инфляция в районе 8-10 %. Значит прибыльность за год должна быть 23-25 %. Запомните это число.

Исходя из длительности окупаемости проектов любой инвестор заинтересован в политической и экономической стабильности. Именно поэтому очень тяжело убедить капиталиста вложиться своими деньгами в страну с высокой инфляцией, часто меняющимся правительством или нестабильным законодательством.

Эффективность работы любого предприятия определяется просто: через процент прибыли. Для этого надо разделить прибыль на собственный капитал. В финансовом анализе это показатель ROE. Он буквально открывает глаза, на то, что происходит в разных компаниях. А в динамике за несколько лет можно увидеть, куда – к благополучию или банкротству - движется предприятие.

Формально через такой показатель можно сравнивать компании, работающие в одной отрасли. Сейчас этим можно пренебречь, так как нам нужны только общие данные.

На этом графике показана доходность пяти разных компаний за четыре года. Три государственные, принадлежащие холдингу «Самрук-Казына» - КТЖ, KEGOK, и столп нашей экономики – «Казмунайгаз». И две частные – АО «Актюбинский завод металлоконструкций» (АЗМ) и кондитерская фабрика АО «Лотте Рахат».

Четко видно, что ни одна из национальных компаний не показала прибыльность выше 15 %. То есть формально ни одна из них не интересна внешним инвесторам. Более того, в 2019 году КТЖ умудрилась получить убыток в 70 млрд тенге. Почему? В том числе потому, что ей не давали поднимать тарифы на перевозки грузов и пассажиров. Все ради национального спокойствия.

Конечно, нацкомпанию спасли. Но предприятие, как оказалось, неспособно работать без внешних вливаний.

Более того, доходность КТЖ и KEGOK - национальный оператор электрических сетей - ниже уровня инфляции, который в Казахстане обычно держится на 6-8 %. Следовательно, они не успевают за обесцениванием своих активов и постепенно теряют свою ценность. Что опять заставляет главного акционера – государство – выделять деньги из бюджета страны им на модернизацию. Читай из наших налогов, на которые можно было построить школы, дороги, провести воду в села, дать воду фермерам.

У частных компаний тоже бывают тяжелые времена. В 2020 году АЗМ заработал только 3,8 % от своего капитала. Но за ним не стоит большой брат, поэтому он был вынужден выбираться из ямы сам. И выбрался, что характерно.

Парадокс: нефтяники меньше зарабатывают, чем кондитеры. Так кто из них в шоколаде? Может быть, нам выгоднее будет конфеты варить, чем в земле ковыряться?

Здесь показано, какой объем продукции генерирует каждый работник этих предприятий. Размер круга говорит о количестве работников. Центр круга находится на показателе производительности.

Очень показательно, что крупные частные компании работают вполне себе на уровне национальных компаний. У работников KEGOK производительность выше, так как это чисто сервисная компания с большой долей автоматизированного труда.

На графике нет НК «Казмунайгаз». У нее слишком много сотрудников, поэтому она ломает всю визуализацию. Чтобы не казалось, что КМГ супер-пупер эффективное предприятие, его надо сравнивать с другими нефтяными компаниями. Например, по объему добычи на одного работника.

Здесь надо пояснить, что учитывались все работники, заявленные компанией. Поэтому в кучу собраны не только те, кто нефть добывает и перевозит, но и работники НПЗ, химических заводов, сервисных подразделений и сетей АЗС.

Потому было бы справедливо также показать сколько прибыли компании генерирует один ее работник.

Картина немного изменилась. Совсем немного. Все три отстающие компании – полностью или почти государственные. Контрольный пакет акций PetroChina принадлежит CNPC. Половину акций «Роснефти» контролирует «Росимущество» через холдинг «Роснефтегаз». Ну и 97 % акций АО «НК «КМГ» принадлежит «Самрук-Казына» и Нацбанку РК. Все они неэффективны.

Здесь наглядно показано, что компании, функционирующие в конкурентной среде, обязаны приносить прибыль, чтобы выживать. Это означает, что они принимают решения, которые выгодны не только им, но и рынку. Они вынуждены сотрудничать с рынком. Компании, принадлежащие государству, могут не обращать внимания на сигналы рынка, потому что сзади его подпирает правительство, которое всегда может прийти на помощь. Такое искажение рынка не только ломает всю систему свободного рынка, но и нередко приводит к уменьшению потенциала экономики.

Одна из причин низкой доходности госкомпаний – неопределенность в ее функциях и задачах. Вот, например, миссия АО «Казахтелеком»: «Стать незаменимой и привычной частью жизни каждого, меняясь, удивляя и превосходя ожидания». Ее расшифровывают так:

• «стать» – заложить основу трансформации Группы;
• «незаменимой» – конкурировать путем предоставления уникального предложения на рынке;
• «привычной» – обеспечить удобство, доступность и стабильность;
• «частью жизни» – создать среду общения, управление знаниями;
• «каждого» – охватить все сегменты;
• «меняясь» – гибкое реагирование на изменения технологий и рынка;
• «удивляя» – обеспечить создание уникального клиентского опыта;
• «превосходя ожидания» – формировать и удовлетворять потребности, быть лидером в инновациях.

Вы нашли здесь что-нибудь про себя? А теперь попробуйте соотнести прочитанное с действительностью. Не получается? Слишком уж большая компания «Казахтелеком», чтобы меняться и удивлять каждого.

Частник в такой ситуации поступает конкретнее: он будет изучать рынок (нас с вами), развивать свои ресурсы (деньги, сырье, производство) и вводить новые технологии. Все остальное - вода. Но для государственной компании главный - не клиент, а начальство.

Компании, работающие в конкурентной среде, обязаны приносить прибыль чтобы выживать. Если нет, рынок наказывает их рублем. Прежде всего - руководителей.

А как поступают госкомпании? В 2022 году правление НК «Казмунайгаз» уведомила KASE, что суммарный размер вознаграждения девяти членов ее правления в 2022 году составил 344,6 млн тенге. Это примерно 38 млн на каждого директора.

АО «Казахтелеком», 71 % акций которого контролирует «Самрук-Казына», тоже не жалеет денег на свое руководство. В 2022 году общая сумма вознаграждения ключевым управленческим работникам составила 712 млн тенге. В совете директоров 7 членов, в составе правления – 6 человек. Если информация верна, то в среднем каждый из директоров получает по 55 млн тенге в год. И размер вознаграждения никак не связан с качеством связи в стране.

В правительстве такой размер зарплаты и вознаграждения руководителей нацкомпаний объясняют тем, что это нормальный уровень для специалистов такого уровня на рынке. Но к руководству частных компаний таких вопросов даже не возникает. Но есть сомнения в том, что руководителей нацкомпаний ждут в директорате их конкурентов только за их профессиональные качества.

***

Все, что сказано выше, относится к компаниям, которые работают в конкурентном рынке и используют ресурсы страны, чтобы выживать. Если мы строим рыночную экономику (читай - капитализм), то государство должно максимально уйти из экономики, чтобы не мешать этой самой экономике. Вся эта система будет работать, если будут приняты нормальные законы, которые сделают эти рынки прозрачными. 

Есть несколько сфер, где государство так или иначе должно оставаться всегда. Это вся «социалка»: медицина и образование, социальная помощь, отчасти коммунальное хозяйство и общественный транспорт.