Тюремного кризиса в стране нет. Но есть пытки, смертельные отравления и коррупция

Я к вам пишу

Главный тюремщик страны прокомментировал приведенные в материале заявления. Ниже приводим выдержки из нашего разговора.

– Я не совсем согласен с мнением директора Международной тюремной реформы (PRI) в Центральной Азии о том, что имеется тюремный кризис. Многие осужденные – неоднократно судимые, для которых тюрьма уже дом родной.

Они не соглашаются с установленными порядками и пытаются добиться послабления в режиме содержания, в том числе стали писать много обращений.

Большинство жалоб по итогам проверок, досудебных расследований не подтверждается. Но, с другой стороны, это не очень хорошо сказывается на наших сотрудниках, которые большую часть времени проводят в учреждениях. На общественных слушаниях МВД 31 марта прозвучало мнение: если в отношении сотрудника УИС, обвиненного в пытках к осужденным, суд выносит решение о невиновности, почему он не обращается со встречным заявлением?.. Я это мнение поддерживаю.

В прошлом году четыре сотрудника КУИС сменили форму на робу – их вина в пытках в отношении осужденных была доказана.

Это экс-работники колоний в Актюбинской и Карагандинской областях.

Имена, пароли, явки

– По словам главы PRI в ЦА, к нему обращались родственники осужденных, у которых сотрудники тюрем просили 20 тысяч долларов для перевода в колонию по месту жительства, цитата: “В народе уже знают примерный прайс-лист: что сколько стоит”.

– Раз такие заявления делаются, должны поступать конкретные обращения от конкретных лиц в Агентство по делам госслужбы и противодействию коррупции, в службу безопасности (СБ) КУИС, и по ним тщательно должны разбираться. В КУИС заявления не поступали, я лично таких фактов не знаю, но раз на страницах печати, тем более суммы оговаривают, необходимо дальнейшее действие.

Есть масса телефонов доверия, начиная с нашего ведомства и заканчивая антикоррупционным, надо обратиться и этот вопрос отработать.

Как это отрабатывается – все службы знают. Если будет вестись досудебное расследование, могут выдать постановление о защите (осужденного), и никто его не тронет, мы его даже перевезем в другое учреждение. Слепой должен оглохнуть – как работает тюремная система Казахстана

По нашим подсчетам, в настоящее время 56 процентов осужденных в стране отбывают наказание по месту жительства, до конца года хотим довести этот показатель до 70 процентов.

Вагонзак, сухпаек и кипяток

– По поводу пересмотра системы транспортировки осужденных, якобы созданной МВД в целях увеличения бюджета искусственным путем, – говорит Азамат Базылбеков. – Так исторически сложилось, что, например, учреждения полной безопасности есть в одном регионе и чрезвычайной безопасности – всего в пяти, женские колонии – в 6 регионах. Если человека осудили в Кокшетау к отбыванию наказания в учреждении первого или второго типа, его этапируют в город Аркалык или Карагандинскую область, поскольку в близлежащих регионах таких учреждений нет.

То, что осужденных перевозят, это на сегодняшний день такая необходимость, которая может отпасть, если мы в каждом регионе построим учреждения со всеми режимами содержания.

Соответствующий типовой проект есть, но на новое строительство не выделяется финансирование.

Осужденные перевозятся в специализированных вагонах, раньше их называли столыпинскими, сейчас – вагонзак. Перевозкой занимается подразделение Нац­гвардии.

Это вагон, поделенный на отсеки и зарешеченный. Содержание в отсеках мужчин, женщин и несовершеннолетних – раздельное.

На время пути следования осужденному выдается сухой паек, кипяток. Нужду они справляют в туалете вагона в сопровождении конвоиров. Если перевозка на дальние расстояния, есть транзитные пункты в Алматы и Караганде, где осужденные обеспечиваются горячим питанием.

Пока одни травились, другие зевали

– На каком этапе находится досудебное расследование по делу об отравлении заключенных в колонии в Кушмуруне (на фото) в конце марта?

– Служебное расследование на стадии завершения. Помимо этого возбуждено уголовное дело в отношении ряда должностных лиц по факту халатности. Насколько я знаю, это дежурный помощник начальника учреждения – лицо, которое на период отсутствия руководителя в нерабочее время является главным, и ряд других лиц. Всего пострадавших – 10 человек, четверо скончались.

На территории учреждения УК-161/4 данные осужденные в вечернее время находились в котельной, где работали кочегарами. На промзоне, как и на всей территории учреждения, сотрудники администрации и контролеры Нацгвардии осуществляют надзор за контингентом.

Получается, что именно момент распития метанолсодержащего растворителя прозевали, допустили.

Сам растворитель находился на участке по производству деревянных декоративных изделий. Растворитель туда занес сам владелец участка – предприниматель, а один из его работников из числа осужденных отлил оттуда, то есть украл.

Видеокамер в промзоне нет. После происшедшего я дал указание администрации колоний отрабатывать с работодателями вопрос их установки на рабочих местах за свой счет. По возможности, конечно, – заставить мы их не можем. Осужденным за религиозный экстремизм сбривают бороды в казахстанских тюрьмах

В жилой зоне, местах общего пользования, столовых камеры установлены.

В колонии в Астане РГП “Енбек” само поставило камеры в производственных цехах.

– Прокомментируйте информацию о том, что якобы после распития растворителя заключенные были помещены в штрафные изоляторы, – сотрудники подумали, что те выпили алкоголь, время для своевременной госпитализации было упущено. И только после ШИЗО сидельцев повезли в больницу.

– Эта информация, скорее всего, выявится в ходе уголовного дела. Есть моменты – во-первых, осужденные не сразу признались, что пили, были в неадекватном состоянии… И это было нерабочее время, медработника на тот момент не было. Наверное, определенную роль это сыграло. Окончательная точка будет поставлена по итогам расследования.

Сейчас я не могу говорить, был ли факт помещения осужденных в дисциплинарный изолятор. Сюда заключенные помещаются постановлением начальника учреждения, которого, как я говорил, в тот момент не было в колонии.

Он находился в командировке, и, насколько я знаю, ночью осужденных в изолятор не водворяли.

В прошлом году был факт отравления осужденного, он тоже употребил что-то из разряда (химических) веществ, не алкогольный напиток. В этом случае осужденный умер (в колонии-поселении Жамбылской области). Групповое отравление в Кушмуруне на моей памяти – единственный случай.

Чужими руками

– Правозащитники постоянно ставят вопрос по добровольным помощникам администрации учреждений из числа осужденных. Как утверждается, руками таких активистов руководство применяет пытки к другим заключенным, проводит коррупционные схемы и вообще усугубляет и без того сложную ситуацию за колючей проволокой. Как пытают в казахстанских тюрьмах и в СИЗО

– В колониях есть добровольные организации осужденных (ДОО).

В целом отрицать перечисленные вами факты я, конечно, не могу. В Павлодарской области, например, вместе с сотрудниками колонии осудили заключенных – не знаю, из ДОО ли, но факт был.

ДОО, по большому счету, занимаются вопросами культуры, досуга и плюс правопослушного поведения среди осужденных.

Это те, кто не нарушает режим содержания, и это является одним из стимулов, чтобы досрочно освободиться. Это всё прописано в законодательстве, в рамках его они и существуют, и действуют.

Мы сейчас держим на контроле, чтобы осужденные, состоящие в ДОО, не подменяли функции администрации.

В частности, во время приема этапа с новыми осужденными старые заключенные к ним, как было в прошлом, не допускаются.

Сядем и решим

– Представители гражданского общества оценивают ваше взаимодействие с ними как формальное, для галочки. А какова ваша оценка?

– Если бы взаимодействие было формальным, никто никому никаких претензий не предъявлял бы. А раз идет живая полемика, разговоры вплоть до взаимных упреков – значит взаимодействие есть. И вообще мое мнение: обе стороны должны садиться – и общественные наблюдательные комиссии (ОНК), например, и администрация учреждений – и решать спорные моменты путем обсуждения и мониторинга. Для этого и организуются “круглые столы”, конференции, в том числе PRI.

Я 25 лет служу в уголовно-исполнительной системе, и сегодня нет более открытой системы, чем наша, если взять силовой блок.

К нам и ОНК заходит, и Национальный превентивный механизм, и международные организации – приходят, мониторят, оказывают методическую и иную помощь. И поэтому не совсем, на мой взгляд, правильно говорить, что мы закрыты, в своей скорлупе сидим. И я хочу, чтобы была объективность в оценке деятельности пенитенциарной системы со стороны СМИ и со стороны гражданского общества, потому что последнее время идет один уклон, как по заказу…

Справка “КАРАВАНА”

Бюджет КУИС на 2018 год – 38 миллиардов тенге. В том числе на содержание колоний – более 32 миллиардов тенге.

Астана