Почему поубавился публичный пыл ценителей мертвой фауны в Казахстане

Сейчас публичный пыл ценителей мертвой фауны поубавился, но, как уверены в минсельхозе, преступная схема добычи ценного в восточной медицине ингредиента никуда не делась. Ужесточение наказания за браконьерство на сайгу лишь повысило стоимость килограмма рогов.

Чем строже законы, тем выгоднее их нарушать

Еще тридцать лет назад в Казахстане насчитывалось более 1,5 миллиона особей сайги. Сейчас – меньше 300 тысяч.

Краснокнижные животные, точнее, их рога, как выяснилось, считаются в Китае чуть ли не панацеей: они лечат от инфаркта, импотенции, простуды, отравления, да и вообще оказывают успокаивающее и общеукрепляющее действие.

Прошло всего три месяца 2019 года, а как рассказали в ходе брифинга представители комитета лесного хозяйства и животного мира министерства сельского хозяйства РК, они зарегистрировали уже 73 факта браконьерства в отношении сайги. Причем охотятся не только заезжие браконьеры, но и свои же егеря.

– С начала этого года имеются два факта, когда инспектора “Охотзоопрома” сами становились участниками браконьерской деятельности. Затрудняюсь ответить почему, но, я думаю, есть большой соблазн. Такое впечатление, что, чем больше мы охраняем сайгаков, тем выше на них спрос и соответственно цена. Поэтому, наверное, в первую очередь надо говорить о локализации очагов сбыта, о перекрытии контрабандных путей продажи рогов, – говорит заместитель директора РГКП “ПО “Охотзоопром” Жаннат ТАНСЫКБАЕВ. Зачем браконьерам рога сайгаков

Слухи, которые годами циркулируют по стране, что на сайгаков охотятся не отдельные “любители”, а целая организованная преступная группировка, замглавы “Охотзоопрома” считает вполне обоснованными.

Другие госорганы, судя по всему, тоже. Как сообщил пресс-секретарь комитета лесного хозяйства и животного мира МСХ РК Сакен ДИЛДАХМЕТ, защищать сайгаков будут по той же схеме, что сейчас действует в отношении осетровых: шесть госорганов, среди которых не только минсельхоз и его структуры, но и прокуратура, КНБ и МВД, будут вести работу сообща.

К концу лета, как ожидают специалисты, парламент примет поправки в Уголовный кодекс, ужесточающие наказание за браконьерство.

– У нас, когда возбуждается уголовное дело на браконьеров, они получают срок условно. Потом выходят и оплачивают штраф. Мы вносим изменения, чтобы исключить это – чтобы они и получили срок, и оплатили штраф, – рассказал Сакен Дилдахмет.

Поправки также предусматривают, что вся техника, изъятая у браконьеров, будет передаваться инспекторам “Охотзоопрома”.

Благодаря этому в минсельхозе надеются повысить техническую оснащенность госоргана.

На 10 девчонок по статистике нету парней

В Казахстанской ассоциации сохранения биоразнообразия проблему браконьерства тоже считают очень серьезной.

– Опасность здесь в том, что снижается численность самцов. По нашим исследованиям, соотношение между самцами и самками – 1 к 18. Это критически мало, но пока позволяет стаду воспроизводиться. Минимум, который был когда-либо задокументирован, – 1 к 20, и после этого популяцию удалось восстановить. Конечно, то, что имеем сейчас, не очень хорошо. Из-за неправильного соотношения снижается конкуренция и, как следствие, качество потомства, – говорит ведущий специалист АСБК Альберт САЛЕМГАРЕЕВ.

Но, как подчеркивает эколог, нельзя все беды сайги связывать исключительно с браконьерами, надо параллельно решать и другие проблемы. Один из них – это пастереллез.

Последний массовый падеж сайги от этой инфекции произошел в 2015 году, то есть почти четыре года назад. После того страшного мая поголовье популяции снизилось с почти 300 тысяч до 38 тысяч. Правительство объявило мораторий на отстрел сайги до 2021 года, и каждый год стадо увеличивается примерно на 40 процентов – сейчас сайгаков в Казахстане уже более 200 тысяч, что относительно неплохо.

Но точной причины инфекции за четыре года так и не было найдено.

– Пастереллез – это вторичная причина, инфекция. Но почему он так распространился? Ведутся исследования международными организациями, мы ежегодно выезжаем на места окота плюс осенью собираем биологический материал животных…

По одной из версий, пастереллез всегда есть в организме сайгаков, как палочка Коха у человека.

Но тогда какой именно сторонний фактор повлиял на активизацию бактерии? В этом году группа ученых будет анализировать данные о погоде, осадках, ветрах и прочих условиях по годам. Сравнивать время, когда был падеж, с тем, когда его не было. Может, найдут какие-то закономерности, – говорит Альберт Салемгареев.

Сами сотрудники ассоциации биоразнообразия вместе с учеными хотят изучить состав почвы и воды на пути миграции животных – может, пастереллезом заражены они? Это еще одна из теорий. Но чтобы доказать или опровергнуть ту или иную гипотезу, нужны деньги на исследования.

Как поделился с нами Альберт Салемгареев, в первый год после массовой гибели животных государство активно начало изучать проблему, госорганам в совокупности для изучения пастереллеза было выделено несколько миллиардов тенге. Но со временем появились более важные траты, и сейчас исследователи рассчитывают только на международные гранты и проекты зарубежных институтов. Это в среднем 10–20 миллионов тенге ежегодно.

Прогресс и фауна

Кстати, о новых тратах государства. Прогресс и урбанизация могут стать еще одной причиной снижения численности сайгаков.

– Мы ставили им ошейники до строительства трассы Шалкар – Бейнеу, отслеживали путь миграции. Если до стройки они перемещались по всему Устюрту, то после их ареал сократился до северной части плато. Мы не исключаем, что сайгаки начнут пересекать эту трассу в поисках пищи, когда популяция увеличится, но пока с уверенностью говорить об этом не можем. Поэтому сейчас мы активно просим правительство пересмотреть маршрут трассы “Центр – Запад”, которая пересекает пути миграции коргалжынской, тенгизской и торгайской популяций, – говорит Альберт Салемгареев.

Дабы достичь некоего консенсуса с экологами, министерство индустрии предлагает строить на трассах переходы для животных, так называемые экодуки – специальные мосты в сотню метров, полностью повторяющие привычный животным ландшафт.

Это, конечно, сделает стройку дороже, но строители готовы пойти на удорожание. Вот только экологи не уверены, что такой компромисс устроит сайгаков. Чем привлекателен бизнес на сайгаках

– Экодуки хорошо работают в Европе, где леса. Животные спокойно перемещаются по этой насыпи, сделанной лесом. Они, возможно, слышат, что где-то едет машина, но не видят ее за деревьями и не так нервничают. Но тут надо понимать, что лесные звери не сбиваются в большие стада, то есть переходят поодиночке. А сайгак – это стадное животное, которое привыкло перемещаться по степи. Построят дорожники переход, допустим, в 100 метров шириной. Но если мигрируют 100–200 тысяч голов, то они не поместятся на таком мосту, да и просто не пойдут на него, – объясняет эксперт.

Все понимают, что прогресс не остановить, дороги строить надо, но как вписать в эти проекты экологию и сохранение практически эндемичного животного?

Ученые сходятся во мнении, что сайгак – это одно из самых древних млекопитающих, живущих на Земле. Они точно видели мамонтов, а возможно, и последних динозавров…

Интересно, а смогут ли встретиться с сайгаком вживую наши потомки?

Нур-Султан