Побег из токсичного бизнеса в литературу, или Как появился проект “Писатель Данияр Сугралинов”

Любовь к чтению

Данияр СУГРАЛИНОВ сейчас живет с семьей во Флориде: готовится поступать на сценарный факультет “Full Sail University”.

– Это очень престижное учебное заведение, – говорит он. – Обучение там стоит дорого, и я решил, что мне нужно выправить вначале свой и устный, и письменный английский. Помимо шести часов ежедневно в языковой школе каждый день смотрю по четыре часа видео, чтобы на слух воспринимать английскую речь в любом контексте и с любым акцентом. Отсматриваю сюжеты современных американских телевизионных шоу, которые пользуются большой популярностью у зрителя, отрабатываю навыки райтинга, то есть письма (просто беру свои же тексты и перевожу на английский). В мае – июне буду сдавать тест на TOEFL, после него уже будет понятно, поступлю или нет.

– Во всех интервью вы утверждаете, что к литературному творчеству вас подвигла любовь к чтению.

– В моем детстве (оно прошло в Актобе), кроме дворовых игр, футбола и 15-минутного мульт­фильма перед сном (передача так и называлась – “Спокойной ночи, малыши”), других развлечений не было. Поэтому книги очень рано стали окном в другие, волшебные миры. Сериал “Гостья из будущего”, “Малыш и Карлсон”, “Чиполлино”, “Волшебник Изумрудного города”, “Приключения Буратино”…

Сейчас детям достигнуть волшебства проще – достаточно взять в руки гаджет.

Но я считаю, что их нужно приучать к чтению. Это невероятно полезный навык, который сделает их успешными во взрослой жизни.

– Это вы говорите, опираясь на собственный пример?

– Судя по проданному количеству книг через мировой интернет-магазин “Амазон”, то да – я, наверное, успешный. Но я о другом: чтение дает массу жизненных, пусть и чужих, кейсов, бешено расширяет кругозор, развивает воображение, полезно в плане скорости обучения.

– А то, что сейчас вы живете в другой стране, как-то влияет на написание книг?

– Я во Флориде всего полгода. Мне здесь не хватает запаха полыни и бескрайних просторов Западного Казахстана. По Алматы тоже скучаю, но больше – по людям. Жить там моя семья не может: младший сын кашляет, сопливит и задыхается.

В мире есть более загруженные автомобилями города, но там почему-то нет такого смога, как в Алматы.

А где писать – мне без разницы: на перемене или когда еду утром на учебу. Окружения не вижу в такие минуты, передо мной только тот мир, в котором находится герой. Получивший гражданство США казах рассказал, почему не хочет жену-американку

– О чем будет очередной бестселлер?

– О близком будущем. Действие происходит в 2074 году. Начались освоение и колонизация Марса, Земля перенаселена, идет градация людей по степени полезности обществу. Есть индексы гражданских категорий: не гражданин не имеет доступа к общественным благам и права на бесплатную медицину, учебу, хорошее жилье.

Главный герой моей книги – 15-летний школьник. Он мечтает стать космонавтом, но его родители разводятся. Из-за этого они теряют свой гражданский статус, а он – право учиться в университете.

Чтобы заработать денег, парень вынужден заниматься виртуальными играми.

Перед тем как взяться за книгу, я почитал футуристов и прогнозы ученых. Так вот, через 50 лет на Земле будет около 15 миллиардов жителей. Сложно представить, к чему это приведет и хватит ли ресурсов, чтобы обеспечить всех их.

Стресс и писательство

– То, что ваши книги востребованы у мирового читателя, – это наличие божьей искры или хорошо усвоенные современные технологии?

– Я не помню, сколько раз отвечал на этот вопрос, но всегда говорил одинаково, что писать может каждый, это всего лишь умение складывать буквы в слова, а слова – в предложения. Просто нужны усидчивость и постоянное напоминание самому себе, что любая книга – история. Если человека, то каким он был вначале и каким стал в финале. С этой точки зрения называть себя поэтом или прозаиком, конечно, может каждый, но успешное писательство – это еще навык, который надо развивать, и активно используемый словарный запас.

Если человек говорит скупо и использует, скажем, 10 тысяч слов, то сложно предполагать, что на письме его язык станет богаче.

Я говорю не только о красоте текста. Когда книгу переводят или экранизируют, стиль письма отходит в сторону, на первый план выходит сюжет, сама история. Впрочем, я вовсе не призываю писать вычурно, напротив, сам не люблю этого, пишу, можно сказать, скупо и лаконично, но по крайней мере сложностей с тем, чтобы ясно описать собственную мысль или картинку, которая появилась в голове, у меня нет. Я учился этому в том числе и в Открытой литературной школе Алматы.

Давали, к примеру, портсигар и просили парой предложений описать его историю, запах, текстуру.

Практика, практика и еще раз практика – и рука набьется, и мышление подстроится. Так можно развить любой навык, не только писательский. Забрести на огонек к барону фон Гумбольдту: Владимир Рерих поговорил с писателем Проскуриным

– В Казахстане сняли фильм по мотивам вашей книги “Кирпичи”. Зрители приняли ленту неоднозначно…

– Я прекрасно понимаю, о чем вы хотите сказать. Когда я смотрел фильм Андрея Звягинцева “Левиафан”, то не понимал, зачем я это делаю. Режиссер говорил, что он показывает жизнь без прикрас. Но если она такая, то я не хочу в этом жить. Фархат ШАРИПОВ тоже, может быть, где-то гиперболизируя, отобразил свой взгляд на казахстанскую действительность: даже если ты семи пядей во лбу, маловероятно, что без блата, без знакомств с Баке-Маке чего-то добьешься.

Понятно, что наши ребята могут устроиться и устраиваются в такие мировые компании, как Google или “Амазон” с годовым окладом от 150 тысяч долларов. Но мы же говорим о тех, кто живет в нашей стране. Фархат, видимо, об этом и хотел сказать – зачастую у нас преуспеть можно, перешагнув через некие моральные принципы.

– В фильме очень много непечатных слов, а в книге с этим еще похлеще. Это что, приверженность правде жизни?

– Когда я писал первую версию “Кирпичей”, мне было всего 24 года. Использование такой лексики было оправданно с точки зрения моего тогдашнего возраста и мировоззрения. Но когда мне, уже повзрослевшему, предложили издать книгу, все мои герои заговорили нормальным языком без единого матерного слова. Я к тому времени уже понял, что творчество все-таки должно нести людям больше, чем просто отображение скудной действительности.

Фильм дает много пищи для размышлений, но, к сожалению, не дает мотивации. Когда я читал сценарий, а потом смотрел в студии у Фархата его режиссерскую версию, у меня было тяжело на душе.

Я ждал чуда: еще чуть-чуть – и справедливость восторжествует. Большого чиновника Данияра разоблачат, Канат сам продвинется по службе, помирится с женой, вернет уважение дочери… Я-то ведь писал жизнеутверждающую книгу о том, что человек может сам изменить свою жизнь, стоит только оторвать задницу от дивана.

Фархат же снял кино о противоположном: о том, что, как ни бейся, всё бесполезно, пока какой-нибудь друг – всесильный и богатый – не поможет тебе.

Но при этом я считаю, что свою работу режиссер сделал хорошо. Согласитесь, такое честное кино в Казахстане еще не снимали. Наш прокат заполонили разухабистые комедии о келинках, тоях и казахском бизнесе. Может быть, это и весело, но после просмотра как-то пусто. Винить в этом создателей таких фильмов сложно. Они снимают то, что востребовано аудиторией, и прокат это только подтверждает.

Казахский сюжет на американский лад

– Перед тем как уйти с головой в литературу, у вас, выпускника экономического факультета Санкт-Петербургского университета, в Казахстане был серьезный IT-бизнес.

– Да, я много лет занимался разработкой веб-сайтов для больших организаций. С такими заказчиками работать было непросто: согласованные вещи вместе со сменой ответственных лиц могли изменяться на этапе сдачи, были задержки с оплатой. Это всё повышало себестоимость и стоило больших нервов не только мне, как руководителю, но и программистам. Ставшая стандартной ситуация: они месяца три спали урывками, чтобы успеть в срок, а потом им говорят, что надо всё переделывать с нуля, потому что у заказчика сменилось ответственное лицо, а у него – другое видение, и в текущем виде он проект не примет.

– И поэтому вы оставили этот бизнес?

– Я просто морально устал. В Казахстане, а может быть, вообще в условиях любого неразвитого рынка сложно долго оставаться в нерыночной конкуренции, где лоббируются определенные компании и исполнители. В этой среде приходилось работать практически без выходных. Отпуск, если и бывал, то только на майские или новогодние праздники, когда заказчики разъезжаются в разные концы света, – и то с телефоном в руках. В моей компании работали больше ста человек.

Они приехали со всех концов Казахстана, и если заказчики задерживали оплату, а запаса у нас не оказывалось, то у ребят начинались проблемы с арендодателями.

Это длилось на протяжении 7–8 лет, а потом я все чаще стал задумываться о том, чтобы уйти из бизнеса. Я согласен был зарабатывать меньше, но так, чтобы большую часть жизни посвящать семье, а не работе. Но куда уйти? Прикинул, что умею делать. Самым очевидным казалось писательство (тогда уже была издана книга “Кирпичи 2.0”). Решил попробовать, но подошел к этому не как к свободному творчеству, а как к бизнес-проекту “Писатель Данияр Сугралинов”. Изучил, что сейчас хорошо продается. Понял, что популярные женские романы писать не смогу, научную фантастику – тоже (у меня нет технического образования, а без него там делать нечего), современная проза плохо монетизируется в онлайне, а вот что-то на стыке…

Я всегда любил компьютерные игры. Помню, в 6-м классе родители подарили первый, очень дешевый компьютер. Это была просто клавиатура, которую я подключал к советскому телевизору, чтобы программировать игры. А тут как раз появился жанр – LitRPG, востребованный у американских читателей. Они такую литературу читали в переводе с корейского, японского и русского, где и родился этот жанр. Я учел его правила, но внес и свои тоже. К удивлению, мои книги стали отлично продаваться. Сейчас одно американское издательство заключило со мной контракты даже на еще не написанные книги.

– А казахстанские издательства не делали вам заказы?

– У меня вагон сюжетов о Казахстане и казахстанцах, у нас в стране много героев и потрясающих историй, о которых стоило бы писать.

Скажем, кто откажется прочитать об аульном парне-сироте, начинавшем карьеру боксера в актюбинской школе бокса, чудом избежавшем тюрьмы и в итоге ставшем чемпионом мира? Но издадут ли?

В Казахстане я получал всего лишь одно предложение: один из отечественных меценатов хотел переиздать трилогию “Level Up”. Права на книгу принадлежат московскому издательству “ЭКСМО”, поэтому я предложил ему перевести книгу на казахский. Больше на связь он не выходил.

– Может, это особенность отечественного бизнеса?

– Не думаю. Вообще, я категорически не переношу национальные стереотипы и шаблоны. Мне противно слышать, что, к примеру, все узбеки и татары – хитрые, армяне – торгаши, а казахи – ленивые. Это омерзительно. В Америке я вижу сотни национальностей, и все дружелюбны друг к другу.

А мы, казахи, такая маленькая нация, умудряемся еще и делить себя на три жуза и множество родов. Потом начинается: южане такие, а адайцы – другие…

Я сам из славных родов тама и адай. Моим предком по отцу был Есет-батыр, один из сподвижников Абулхаир-хана. Мой двоюродный брат создал шежире нашего рода до 9-го колена, благодаря ему я больше знаю о своих корнях. Но такое знание не должно быть причиной для разделения, ведь мы все – казахстанцы!

Я горжусь своим паспортом и часто повторяю, что Казахстан – единственная страна, которую никто ни разу не смог завоевать.

И мы смогли сохранить свою огромнейшую территорию, находясь между такими сильными империями, как Россия и Китай.

АЛМАТЫ