Как живут старики в частных домах престарелых Казахстана

Под вывеской ТОО

Уход за одинокими стариками – проблема мировая. Да и не только за одинокими, ведь никто не считал, сколько казахстанцев сегодня вынуждены искать выход, чтобы обеспечить необходимыми условиями своих престарелых пап и мам, бабушек и дедушек – прикованных к постели, парализованных, страдающих деменцией, болезнями Паркинсона и Альцгеймера. И здесь словосочетание “искать выход” не отражает всей полноты семейной драмы, ведь нанять сиделку нынче архи­сложно не только потому, что ее приглашение весьма ощутимо урежет семейный бюджет, но в большей степени оттого, что в этом сегменте рынка услуг спрос значительно превышает предложения. А уволиться с работы, чтобы ухаживать за больными стариками, работоспособные члены семьи, как правило, не могут позволить себе из экономических соображений.

“У людей в такой ситуации должен быть выход!” – так или примерно так рассуждали супруги Адиетовы, открывая в феврале 2017 года первый в Караганде частный дом престарелых, который назвали несколько “протестантско-церковным” именем – “Благодать”.

– Что вы, ничего общего с церквями любого толка наше учреждение не имеет, – машет рукой директор карагандинской сети частных домов престарелых Татьяна АДИЕТОВА. – В нашем названии заключены два слова “благо” и “дать” – дать благо. Открывая дом престарелых, мы искренне хотели дать благо тем старикам, которые нуждаются в уходе и внимании, создать все условия для того, чтобы они могли жить достойно, в комфорте и любви.

При этом, выбирая форму управления домом милосердия, она и ее супруг Ержан, взвесив все “за” и “против”, решили сделать его коммерческим предприятием и зарегистрировали товарищество с ограниченной ответственностью.

– Нам часто задают вопрос: “Почему вы стали существовать в форме ТОО, а не, к примеру, в формате НПО? Ведь это позволило бы участвовать в различных социальных проектах, получать гранты, субсидии и т. п.”. Мы отвечаем, что даже при наличии каких-то государственных гарантий в этой области создать то, что нами было запланировано, нам бы не удалось, – пояснил заместитель директора и по совместительству юрист Ержан АДИЕТОВ. – Первая причина – это продвижение проекта по инстанциям, всевозможные согласования и прочие бюрократические процедуры. Всё это занимает массу времени, каждая инстанция предъявляет собственные требования, вплоть до прямого навязывания объектов, материалов и т. п. Второе – это обязательное согласование расходования выделяемых бюджетных средств: где, у кого, что закупать и по какой цене, а также отчетность за каждый потраченный тенге. Такой подход к делу, которому мы решили себя посвятить, нас не устраивал. Чтобы самостоятельно решать все организационные вопросы и рабочие моменты, мы создали предприятие в форме ТОО.

На сегодняшний день усилиями семьи Адиетовых в Караганде существуют 4 дома пожилых людей. В двух из них корреспондент “КАРАВАНА” побывала на этой неделе.

Спрос есть – с кадрами проблема

Двухэтажный особняк на улице Новоселов ничем не выделяется в ряду таких же добротных домов в престижном районе Караганды. Высокий забор, наглухо закрытая калитка и домофон.

– Проходите-проходите, – приветливо встречает меня хозяйка. – У нас как раз обед, посмотрите, чем мы кормим наших бабушек-дедушек.

В светлой, чистенькой столовой за большим столом сидят пожилые люди. На столе супчик, выпечка, салат. Две сотрудницы ходят между ними, помогая. “Ешь, моя хорошая, надо кушать”, – уговаривает одна из них старушку и, словно ребенка, ласково поглаживает по спинке, а другой рукой осторожно вкладывает ложку в морщинистую руку.

Большой плазменный телевизор, висящий на стене, во время обеда выключен.

– Чтобы наши старички не отвлекались, – поясняет Татьяна Александровна. – Тут же у нас лежат те, кто нуждается в особом уходе, нужно всё учитывать.

Вокруг столовой расположены спальные комнаты. Небольшие, уютные. В каждой – по 3–4 кровати, среди которых есть и специальные медицинские, многофункциональные.

– В этом доме находятся самые тяжелые наши постояльцы, – рассказывает директор уже в своем кабинете – крошечной комнатке, которую она делит с бухгалтером. – Всего их 47 человек. Первый этаж вы видели, на втором этаже – лежачие. Люди с расстройствами психики: с деменцией, болезнью Альцгеймера, после инсультов. За ними ухаживают санитарки: моют, меняют подгузники, кормят – кого-то с ложки, кого-то через зонд, дают лекарства, которые им выписывают врачи. Работа тяжелая, не скрою, поэтому и текучка кадров у нас есть. Хотя и оплата достойная – скажем так, у санитарок зарплата чуть поменьше, чем у шахтеров.

Отбором персонала Татьяна Александровна занимается лично, и, по ее словам, критерии у нее самые строгие.

– Первый вопрос, который я задаю кандидатам: “Любите ли вы стариков?”. И даже если они отвечают утвердительно, это еще не показатель того, что они смогут здесь работать. У нас есть дни стажировки, и многие девочки после одной смены не приходят больше. Потому что, какой бы высокой ни была зарплата, не всякий сможет ухаживать за больными стариками. В том же детском садике менять памперсы деткам гораздо приятнее, чем пожилому человеку. А еще купать, кормить, пере­одевать, переворачивать. И на работу эту, как вы понимаете, приходят люди, скажем так, не с высшим образованием.

Как говорит хозяйка дома престарелых, сегодня все 4 дома вмещают около 160 человек, в очереди – еще столько же. Но открыть пятый дом Адиетовы не берутся только потому, что с персоналом – большая проблема.

– У нас девушка работала, – поделилась Татьяна Адиетова. – Вообще без нареканий. Работала как танк, всё выполняла идеально. Но однажды я приехала с проверкой и стала свидетельницей того, как она сунула бабушке тарелку со словами: “На, жри!”. Я тут же ее позвала в свой кабинет и объявила, что она здесь больше не работает. Зачем мучить себя и ни в чем не повинных стариков, если она их не любит?

Проверки, по словам хозяйки дома милосердия, она устраивает постоянно – неожиданно приезжает ночью, под утро, поздно вечером:

– И для родственников наших подопечных нет особых часов посещений. Я, наоборот, им говорю: “Приезжайте в любое время, пока администрация здесь. Смотрите, как ухаживают за вашими родными, чем кормят. Мы абсолютно открыты!”.

Сколько стоит милосердие?

Ежемесячную сумму платы за содержание стариков в их “пансионате” Адиетовы тоже не скрывают. Добро пожаловать в дедсад! В Казахстане заработал уникальный центр для пенсионеров

– Да, у нас есть фиксированный тариф – 100 тысяч тенге в месяц. И зачастую нам вслед летят укоры: мол, создали бизнес на людском горе, обдираете стариков. И это очень обидно, потому что всё совсем не так! Да, примерно 70 процентов наших постояльцев – это те, кого привезли к нам дети. Они платят за их уход и содержание, навещают, привозят необходимые лекарства, частных врачей и т. д. Но 30 процентов – это люди, оказавшиеся в безвыходном положении. К примеру, одну женщину привезли и оставили на диване около ворот. Не могли же мы ее бросить беспомощную, лежачую, на улице. Взяли, разместили.

А когда стали выяснять, кто она, откуда, выяснилось, что эта женщина схоронила всех родных и осталась одна. Запила, а этим воспользовались непорядочные люди. Переоформили ее квартиру, а нам эту женщину привезли и подкинули собутыльники.

Ее пенсия составляла 47 тысяч тенге, но мы все-таки оставили бедняжку у себя, более того, подняли на ноги, и сейчас она бегает и ведет активный образ жизни.

В другой истории, рассказанной Татьяной Адиетовой, нет подобного хеппи-энда…

– Нам в прошлом году подкинули еще одну старушку. Аферисты забрали ее квартиру, а старушку обманули, будто везут ее на флюорографию. Конечно, мы не могли ее выкинуть. Мой муж Ержан год бегал по судам, пытался вернуть бабушке ее квартиру, но ничего не вышло, в этом деле были заинтересованы все – от участкового, нотариуса и выше. Бабушка умерла в нашем доме. Но оставшееся время она жила в достойных условиях, и в последний путь мы ее проводили достойно.

Некоторых постояльцев, по словам Татьяны Александровны, в “Благодать” пристраивают соцслужбы.

– В одном из наших домов вот уже третий год находится 35-летняя молодая женщина, инвалид детства с нарушением умственного развития. Мама ее умерла, и у нее никого здесь не осталось. Ее пенсия составляет всего 35 тысяч тенге, а ведь нам нужно ее накормить, одеть, содержать в приличном виде. Я сама покупаю ей и шампунь, и краску для волос, и средства женской гигиены, и колготки. А нам тычут везде: “Это же у вас бизнес!”. Так вот, хочу сказать, это не бизнес, это социальный проект. И для многих наших стариков “Благодать” – последнее пристанище, где они смогут спокойно и по-человечески жить.

– Ни в коем случае нельзя осуждать тех детей, которые привозят к нам своих родителей, – уверенно заявляет Татьяна Александровна. – Напротив, мы им очень сопереживаем и сочувствуем. Привозя беспомощных стариков к нам, они знают, что здесь за ними будет хороший уход, внимательное отношение, что они – под постоянным присмотром. Страшно вовсе не то, что дети привозят своих родителей в дом пожилых.

Страшно, когда беспомощных, страдающих изменениями в сознании стариков оставляют одних дома.

Знаете, как многие делают – закрывают и уходят на работу. Этих стариков их дети оставляют в опасности.

Разные люди, разные судьбы…

В доме на улице Гончарной так же чисто, красиво и уютно, как и в предыдущем. Но общая атмосфера иная – здесь находятся более активные и молодые постояльцы.

В просторной гостиной вяжет на спицах красивая, ухоженная и явно нестарая женщина.

– Вот, обвязываю постояльцев, – смущенно улыбаясь, говорит она. – До этого директору тапочки связала.

Ирине ЯКОВЛЕВОЙ, как она представилась, 62 года, и из них один год она провела в стенах “Благодати”.

– Я сюда пришла сама год назад, – поведала она. – Услышала от знакомых о том, что существует такое заведение. А у меня были жизненные обстоятельства. Вот я временно и напросилась к Татьяне Александровне. Мои дети сейчас в отъезде, вот приедут и заберут домой, я надеюсь. Здесь хорошо, конечно, но дома все равно лучше.

Услышав наш диалог, еще одна женщина, сидящая здесь же, в гостиной, эмоционально заявляет:

– А вот я отсюда никуда не уйду! Я могу только на тот свет уйти, а так от Татьяны Александровны никуда не уйду!

Нургайша СУЛТАНБЕКОВА, по ее словам, старожил “Благодати”.

– 31 мая исполнится три года, как я здесь живу. Я инвалид 1-й группы, и когда в 2017 году племянница мне заявила: “Лишний рот нам не нужен!” – пошла в отдел ЖКХ, где 12 лет стояла в очереди на квартиру, и стала их умолять, чтобы меня хоть куда-то пристроили. Они думали-думали, а потом спросили: хочу ли я пойти жить в дом престарелых? Я ответила: “С удовольствием! Не пойду, а побегу хоть сейчас!”. И вот Татьяна Александровна, которую они вызвали, посадила в машину и привезла к себе.

По словам женщины, уехать даже временно из этого дома она отказывается.

– В прошлом году приезжала сестра, хотела забрать меня на 10 дней в гости. Но я не поехала, я же знаю, что им нужно – чтобы я в доме у племянника работала. Я ей так и сказала: “Мне здесь хорошо, у меня, видишь, сад – вишня, ранетки возле дома. Я намного богаче живу, чем раньше!”.

– И нельзя ей уезжать! – вступает в разговор статный, сохранивший красоту пожилой мужчина. – Она же в нашей группе танцует, а я художественный руководитель этой группы, Михаил Михайлович. Без танцев и песен жизни не мыслю, с утра после завтрака мне тут ставят колонку, и я пою и танцую. А по пятницам у нас еще дискотеки проводят.

На вопрос о возрасте “худрук”, горделиво вскинув голову, отвечает: “В апреле будет 83 года”. В большой спальной комнате бабушки тоже не сидят без дела: одна читает книжку, другая – прихорашивается.

– А это наша “учительская”, – шутит Татьяна Александровна. – Здесь у нас живут бывшие педагоги. Римма Владимировна – филолог, а Любовь Тимофеевна – географ и историк.

Римма СИМАЧЕНКО два года живет в доме пожилых людей. За это время перечитала почти всю литературу в библиотеке.

– Увлекаюсь детективами, – поправляя очки, улыбается она. – Но и классику не забываю. На годовщину вселения мы делали праздничный вечер, и я на нем наизусть читала отрывок из романа в стихах Пушкина “Евгений Онегин” – диалог Татьяны с няней.

На вопрос о возрасте, не смущаясь, отвечает:

– В середине марта мне исполнится 89 лет. И, знаете, я согласна с поэтом, который сказал: “Не считай свои года, не ищи для старости причины. Говори всегда, что молода, даже если есть уже морщины. Всё пройдет: и молодость, и жизнь. Так зачем же рано стариться? Лет до ста сумей прожить, лет до ста мужчинам нравиться”.

Истоки любви

– Кстати, у нас здесь такие романы случаются, что впору книги по ним писать, – признается Татьяна Адиетова. – Была у нас пара – одинокие бабушка и дедушка познакомились здесь и везде ходили за ручку. Бабушка болела часто, а дедушка без нее даже в столовую ходить отказывался. Выйдет и ищет глазами: “Где моя Люба?”. Однажды бабушке стало совсем плохо. Мы вызвали ей скорую, врачи увезли ее в больницу. Но, уезжая, она сняла с шеи цепочку с кулончиком в виде часиков и попросила передать их своему дедушке. Бабушка в больнице скончалась, и видели бы вы, как убивался и плакал дедушка, когда мы отдали ему ее прощальный подарок.

Слезы, навернувшиеся на глаза, Татьяна Александровна смущенно старается скрыть за эмоциональной жестикуляцией. А я думаю о том, что могло сподвигнуть эту молодую, красивую, энергичную женщину на такой “бизнес”.

– Татьяна, вас, наверное, растила бабушка?

– У меня было две бабушки, и обе они жили со мной, – оживляется она. – Я их очень любила, одна умерла в 92 года. Как развить бабушколюбие?

– Наверное, в отношениях с ними нужно искать истоки вашей любви к старикам?

– Это просто любовь к людям, – подумав, отвечает она. – Надо просто любить ближнего. Я вот люблю людей, и не только близких, родственников. Знаете, в 2011 году волею судьбы мы попали в Россию, где мой муж, будучи юристом, защищал клиента. Нам пришлось жить в коммунальной квартире, где кроме нас жили еще две бабушки – обе участницы Великой Отечественной войны. Обе одинокие, их два раза в неделю посещали соцработники. Одна из них слепая, она во время войны была снайпером. Другая – бывшая медсестра в роддоме. Они стали обращаться к нам за помощью, и мы с супругом взяли над ними шефство. А когда уехали оттуда, одна из бабушек написала мне письмо. Оно настолько тронуло мое сердце, что с того момента я и задумала открыть дом престарелых.

Сегодня то самое письмо в аккуратной деревянной рамочке украшает стену кабинета Татьяны Адиетовой.

– А бывают моменты, когда вы говорите себе: “Зачем я вообще за это взялась?”.

– Ни разу. Это – мое, мое призвание, если хотите. В этом деле я нашла себя и всю семью заразила энтузиазмом. Сейчас со мной помимо мужа работают моя сестра, двое сыновей, сноха. Знаете, для меня и сейчас не составляет проблемы надеть перчатки и пойти мыть наших постояльцев, менять им памперсы. У нас в штате 46 человек. Есть психологи, воспитатели, массажисты, фельдшеры, администраторы, техперсонал. И всех я на каждой планерке благодарю за труд и прошу: “Пожалуйста, давайте вместе обеспечим нашим бабушкам и дедушкам счастливую старость! Неизвестно, сколько им осталось, и нет их вины в том, что они попали сюда. Так давайте же создадим для них условия, чтобы они прожили это время в комфорте, заботе и любви!”.

– Ваш бизнес действительно и бизнесом-то назвать трудно, скорее, это социальный проект. Государство вам помогает?

– Нет, да мы и не просим ни у кого помощи. Просто обидно. Чуть что, нам тыкают: “Вы же предприниматели, деньги зарабатываете”. А с какими проблемами приходится сталкиваться, никого не интересует. Нам часто приходится откровенно ругаться со скорой помощью и с больницами, которые отказываются принимать пожилых людей в связи с их преклонным возрастом. Высокая смертность портит им показатели. Психоневрологический диспансер наотрез отказывается принимать больных пожилого возраста, дети везут их к нам. Конечно, буйных и лиц, которым назначены психотропные препараты, мы отказываемся брать. Но что делать людям, если у их близкого человека деменция?

А коммуналка… Если на один день задержишь оплату комуслуг, контролеры тут же прибегают, грозят штрафами и отключениями.

Но нам-то оплата поступает не единовременно, а в течение всего месяца. Но мы же исправно платим, причем в 3–4 раза дороже, чем физлица. На одном доме у нас в месяц набегает по 300–400 тысяч. Мы никуда не убегаем, нам некуда девать наших стариков. Неужели нельзя пойти навстречу и подождать несколько дней? Не надо нас толкать вниз, штрафовать, вы лучше помогите, поддержите!

– А спонсоры у вас есть?

– Есть добрые люди, и их много. Узнав о нас, некоторые приносят предметы гигиены, вещи, продукты. В прошлом году нам очень помогли немцы из Германии. Такой же дом престарелых связался с нами, и мы попросили за деньги переслать нам наматрасники, так они прислали нам их в виде благотворительной помощи. Один из салонов красоты оказывает помощь раз в месяц – делают маникюр и педикюр нашим жильцам. Волонтеры к нам приезжают, организовывают концерты. Мы рады любой помощи.

Вместо постскриптума

…Когда я уже прощалась с хозяйкой дома милосердия, в кабинет к Татьяне Александровне заглянул дедушка: “Танечка, не могли бы вы принести мне сала? Так сала захотелось!”.

– Конечно, мой хороший, – за­улыбалась директор. – Кажется, даже у меня дома есть сало.

И, поймав мой изумленный взгляд, развела руками: “Вот так и живем!”.

КАРАГАНДА