Как спасают Илью Ильина

В июне взорвалась самая мощная информационная бомба в истории казахстанского спорта: выяснилось, что в допинг-пробах чемпионов и призеров Олимпиад 2008 и 2012 годов найдены запрещенные препараты. В числе попавшихся оказался и лучший атлет страны Илья Ильин. Ему инкриминируют применение дегидрохлорметилатестостерона и станозолола.

Спустя два месяца его тренеры Ержас Болтаев и Тойшан Бектемиров (на фото слева направо: Тойшан Бектемиров, Илья Ильин, Ержас Болтаев) рассказали, кто защищает Ильина, каким образом его пытаются оправдать и кто должен понести персональную ответственность за масштабный допинговый скандал.

– Перед тем как узнать обстоятельства дела Ильина, хочу спросить: почему в случае дисквалификации Алмаса Утешова, Ермека Омиртая и Жасулана Кыдырбаева в Казахстане не пошли по пути России и не обратились в международный спортивно-арбитражный суд (CAS)?

Ержас Болтаев (Е. Б.): В какой-то степени это наша, тренерская вина, хотя мы не юристы. Надо отдать должное Национальному олимпийскому комитету, Федерации тяжелой атлетики: ни в той ситуации, ни в случае с Ильей никто никого не бросал. Да, эти структуры не могут защищать самих спорт­сменов, но они предоставили необходимую помощь. Утешова, Кыдырбаева и Омиртая защищал известный швейцарский юрист Клод Рамони, уже имевший опыт ведения антидопинговых дел. Не раз проконсультировавшись с ним, мы в кратчайшие сроки выбрали следующую позицию: не вскрывать пробу Б, а предоставить веские доказательства: запрещенные препараты попали в организм штангистов через спортивное питание.

Тойшан Бектемиров (Т.Б.): Мы не хотим начинать дискуссии о политике, санкциях и прочем и пытаться как-то переложить вину на кого-то. По правилам WADA спортсмен и его тренеры несут ответственность за всё, что найдено в организме атлета. Но дело в том, что пробы у Алмаса и Жасулана брались на чемпионате мира в Хьюстоне, а анализировались в монреальской лаборатории – той, что имеет неоднозначную, скажем так, репутацию.

Е. Б.: Я бы даже сказал проще: ложноположительные пробы там находят часто. Если бы пробы штангистов анализировали в лаборатории Кёльна – никаких вопросов не возникло бы. У немцев кристально честная репутация. Так вот, возвращаясь к тому процессу: мы допустили огромную ошибку, что не настояли на вскрытии пробы Б. Просто надо было принять решение в очень сжатые сроки. А мы, не имея опыта и навыков ведения таких дел, пошли по одному пути. И в итоге на слушаниях нам сразу заявили: вы не вскрыли пробу Б! Значит, признаете свою вину. Обращаться в CAS было уже поздно: вышли все сроки. В итоге ребята были дисквалифицированы. Скорее всего, все трое завершат карьеру. И нужно думать, как оставить их при спорте – опыт у них уникальный.

– Можно ли было добиться участия Ильи Ильина в Олимпиаде в Рио?

Т. Б.: Мы могли пойти по пути России, который выбрали Алексей Ловчев со своим юристом Артемом Пайцевым, и обратиться с жалобой в CAS. Но тогда, скорее всего, всю сборную Казахстана по тяжелой атлетике отстранили бы от участия в Олимпиаде в Рио.

Е. Б.: Тот, кто внимательно следил за всеми допинговыми процессами после чемпионата мира в Хьюстоне, наверняка заметил: все 27 спортсменов, уличенных в применении допинга, получили максимальные сроки дисквалификации. Не пощадили никого. И мне кажется, что причина проста: Международная федерация решила показать МОК свою беспримерную борьбу с допингом и не создавать прецедента. Потому что, если кого-то признали бы невиновным, это могло бы повлечь закономерный вопрос: почему так произошло с ним, а не с нами?

Т. Б.: Возвращаясь к Илье, скажу: мы рассматривали разные варианты того, как нам быть. В федерации и НОК, кстати, предоставили право выбора юристов и адвокатов, ведущих процессы по допинговым делам. Илья выбрал британскую контору мистера Моргана. И после общения с их юристами поняли: шансов выиграть дело в такие сжатые сроки у нас нет. После Олимпиады – может быть. А ввязываться в судебные тяжбы сейчас – это значит подвергнуть опасности всю команду в целом. И когда Илья подписал документ, в котором по­обещал пропустить Игры в Рио, мы почувствовали, как накаленная обстановка разрядилась. И сейчас, когда некоторые тренеры допускают какие-то выпады в сторону Ильина и хотят несколько принизить его достижения, хочу сказать: до сих пор спортсмен не признан виновным. Это первое. И второе: в том, что наша команда выступила вообще, есть и его заслуга тоже.

– Вы были вместе с Ильей в Рио. Что там говорили спортсмену рядовые болельщики?

Е. Б.: Его, как пловчиху Юлию Ефимову, не освистывали. Наоборот, подходили люди, фотографировались, говорили, что они купили билеты за полгода до соревнований, а потом не хотели идти в зал. Потому что, раз нет Ильи, не будет накала борьбы, настоящего шоу.

Т. Б.: К нам даже подошел американский фанат Ильи и сказал: простите мою страну за то, что происходит!

– Перейдем к главному. Как будет построена линия защиты в деле Ильи Ильина?

Е. Б.: Мы хотим оспорить метод перепроверки, который якобы и выявил применение допинга. Мы знаем, что этот метод внедрен с 2013 года и учитывает даже метаболиты. Но возникают вопросы. WADA, внеся милдронат в качестве запрещенного препарата, продемонстрировала, что не полностью просчитала последствия. И все эти многочисленные случаи “поимок” спортсменов, происшедших в этом году, показали: решение было явно непродуманным. То же самое и с методом перепроверки. У нас есть подтверждение того факта, что он несовершенен. Потому что допинг-проба А может показать одно вещество, а допинг-проба Б – совсем другое. И нужно детально разбираться в этих самых метаболитах: почему их никогда не выявляли у Ильи, а тут что-то было обнаружено? Понимаете, можно говорить всё, что угодно, но факт остается фактом: Ильин – единственный в казахстанской тяжелой атлетике спортсмен, ради которого офицеры WADA приезжали даже в глубинку. Они приходили к нему в 7 утра, он сдавал допинг-пробы, которые не показывали ничего запретного! Пусть нам детально объяснят о сроках разложения этих самых метаболитов и дадут пояснения: почему ничего запретного у Ильина не находили никогда до этих самых перепроверок?

– Как часто у Ильина брали допинг-пробы?

Т. Б.: Не менее 5–7 раз в год.

– Вы думаете, что метод перепроверки оспорить реально?

Е. Б.: По крайней мере, мы попытаемся это сделать.

Т. Б.: Я понимаю, что нам сложно бороться с определенной сложившейся системой, в которой спортсмену трудно доказать свою правоту. И мы, хоть и надеемся на лучшее, готовимся к худшему. Но при этом у нас есть понимание: как строить свою защиту и какие аргументы в свою пользу предъявить. По крайней мере, с Ильей мы сделаем всё, что в наших силах. И пойдем до конца. Включая в случае необходимости обращение в CAS.

– Скажите честно: много ли спонсоров отказалось сотрудничать с Ильей после проблем, возникших у него в июне?

Т. Б.: Меня очень порадовало, что этого не произошло. Правда, те спонсоры, с которыми были договоренности о начале сотрудничества на тот момент, переговоры приостановили. Надеюсь, что только на время.

– Что, на ваш взгляд, должно измениться в нашей тяжелой атлетике после этих скандалов?

Е. Б.: Отношение. Нам нужны специалисты во всех сферах, включая медицинскую. Начиная с профессиональных поваров, спортивных диетологов и спортивных врачей. А еще и юристы, разбирающиеся в вопросах антидопинга. И воспитывать их должны на государственном уровне. Мы же, тренеры, сами вынуждены изучать лекарства, спортивное питание, хотя, по сути, не должны этого делать. И еще мне бы хотелось, чтобы у нас понимали: медаль не должны добиваться любой ценой, включая привлечение легионеров, а должны это делать свои ребята. Взять Кирилла Павлова. Он никогда в жизни не попадался на допинге. Он – бронзовый призер чемпионата мира. Но на Играх в Рио его место фактически занял Арли Чонтей, который ничего не выиграл. Так не должно быть.

Т. Б.: Я читал ваш материал о проблемах с допингом в нашей тяжелой атлетике. Список попавшихся штангистов за последние десять лет доходит до 40 человек! Если учитывать, что федерация за эти случаи платит серьезные штрафы, то речь идет уже на миллионы долларов. И у меня один вопрос: кто за это должен ответить? Федерация? Нет. Она и так расплачивается в самом прямом смысле этого слова. Спортсмен? Он несет свое наказание в виде дисквалификации.

– Так кто должен ответить-то?

Е. Б.: Когда в применении допинга уличили трех штангистов из нашей команды, я подал в отставку с поста старшего тренера мужской сборной. Потому что несу личную ответственность за всё, что происходит с ребятами. Когда в применении допинга обвинили Илью, в отставку подал Тойшан.

Т. Б.: Интересно, что при этом сборной как руководил Алексей Ни, так и продолжает это делать. Послушайте, о наших проблемах уже говорят в Германии и в других странах мира. Может, пора что-то поменять, чтобы не повторилась история, которая произошла в России, где целую страну обвинили в поддержке допинга на государственном уровне?

P. S. В среду международная федерация тяжелой атлетики объявила о том, что в допинг-пробах четырех казахстанских штангистов, сданных на Играх в Пекине, обнаружены запрещенные препараты. В списке – серебряный призер Ирина Некрасова, обладатель бронзы Мария Грабовецкая, а также Майя Манеза и правдоруб Владимир Седов. Единственным на данный момент медалистом Олимпиады-2008 по тяжелой атлетике, к которому у антидопинговых служб нет претензий, является Алла Важенина. Но окончательно с завоеванием серебряной награды ее поздравить можно будет только в августе 2018 года. Когда истечет десятилетний срок, по которому пробу можно перепроверить в любой момент.

Алматы