Александр Гендриксон: Вышло распоряжение посадить в тюрьму в каждой республике по одному человеку

Герой интервью “КАРАВАНА” пережил столько событий, сколько иным хватит на несколько жизней. Знакомство с одним из сильнейших в мире прыгунов в воду 1970-х Александром Гендриксоном состоялось как нельзя кстати – сегодня ему исполнилось 65 лет, с чем мы его сердечно поздравляем.

Между востоком и западом

Интересный факт из биографии. Александр Афанасьевич родился на одном конце России – во Владивостоке, а живет на другом – в Калининграде. Но большая и лучшая часть жизни прошла посередине, между востоком и западом – в Алма-Ате.

– Казахстан – моя родина. Так и напишите. Человек обычно задается вопросом, где его родина. В отношении меня сомнений нет, – говорит Александр Гендриксон. – В Алма-Ату моя семья переехала, когда мне не было и четырех лет. Отца демобилизовали из армии. К тому времени многие его родственники из Сибири уже жили здесь.

– Что на Дальнем Востоке, что в Казахстане послевоенная жизнь была не сахар…

– Гражданская профессия отца – газоэлект­росварщик – была достаточно востребованной в то время. Мы меняли районы, пока отец не устроился в детскую исправительную колонию на улице Ташкентской. Рядом стоял завод имени Кирова. В районе, который называли “шанхаем”, жили обычные работяги. Неподалеку было ремесленное училище. Туда из Тбилиси по распределению после окончания физкультурного института приехал мой будущий тренер по прыжкам в воду Владимир Николаевич Селезнев. Пришел к нам во двор, предложил сыграть в футбол, а потом позвал в училище в бассейн, где был трамплин, – покупаться, попрыгать в воду. Ну кто откажется? Первым пошел заниматься мой старший брат Валентин, а потом мама отправила с ним и меня. Правда, тренер сказал, что таких маленьких не берет, но мама упросила его. С этого момента началась моя спортивная жизнь. После бассейна ремесленного училища был парк Горького с базой техникума физической культуры, а осенью 1962 года открыли Дворец пионеров (на пересечении улиц Калинина и Сейфуллина. – Прим. ред.) с крытым бассейном.

– Почему вашей специализацией стала вышка, а не трамплин?

– Для трамплина надо чуть больше силы, и мне было легче прыгать с вышки. Хотя я сначала выступал в обеих дисциплинах. В 1966 году в 12 лет выиграл в Армавире на первенстве СССР и вышку, и трамплин и попал в юношескую сборную Союза. Начались бесконечные сборы, соревнования. Самые близкие друзья детства у меня остались с прыжков в воду. К примеру, с Юрой Гришиным мы занимались еще у Селезнева. Получается, крепко дружим уже почти 60 лет. Как и со Славой Пиджаковым. Вместе смеялись и грустили, ели и отдыхали. Целая жизнь прошла…

“Черный сентябрь”

– На Олимпиаде в Мюнхене вы были близки к медали, но не взяли ее. Что случилось?

– У меня была хорошая обязательная программа и не очень сложная произвольная. В финал я попал вторым после итальянца Клауса Дибиаси (трехкратный олимпийский чемпион. – Прим. ред.), но “подвалил” там пару прыжков и получил не очень высокие суммы. В результате оказался только одиннадцатым. Да это было и не важно, я тогда сильно расстроился.

– Игры 1972 года вошли в историю террористической атакой палестинской организации “Черный сентябрь”, убившей одиннадцать израильских заложников…

– Мы жили далеко от их израильской резиденции. Между нашими корпусами было километра два точно. Поэтому не слышали выстрелов. Очень печальное событие. Состояние, конечно, было тягостное. Но больше всего неприятно поразило, когда не пошли на панихиду. И представители других соцстран не вышли. Такой была политика – мы дружили с арабами. С точки зрения морали это было очень плохим решением.

Революция

– Вы первым стали входить в воду без брызг. Как добились этого?

– Это заслуга Владимира Николаевича. В Минске проходили международные соревнования, на которые к нам впервые приехал Дибиаси. Мне тогда было лет 13. Тренер сказал: “Подойди к Дибиаси и спроси, как он ставит руки при входе в воду, чтобы не было брызг”. Клаус показал мне, как он это делает, захватывая большой палец другой руки. Когда мы вернулись домой, на первой тренировке прыжок у меня вышел идеальным. Моим же товарищам входить в воду без брызг по-прежнему не удавалось. Тогда Владимир Николаевич догадался, в чем причина, и предложил другой вариант – с захватом четырех пальцев, и так, чтобы ладонь смотрела вниз. Это была настоящая революция в прыжках в воду. Сейчас все прыгуны именно так ставят руки, но не догадываются, что это придумал заслуженный тренер Казахстана.

– С новой техникой, наверное, стали побеждать Дибиаси?

– Я у него выиграл только один раз. На соревнованиях в Мексике в 1975 году занял второе место, а он – третье.

Брюс Ли

– После Мюнхена прошло всего пять лет, а вы уже занимались карате. Почему сменили вид спорта?

– Прыжкам в воду я посвятил 20 лет. После Мюнхенской Олимпиады продолжал выигрывать практически все внутренние соревнования, завоевал сереб­ро на Всемирной универсиаде в 1973 году и бронзу на чемпионате Европы в 1974-м. Но потом начался неизбежный спад, а в сборной СССР пошел курс на омоложение. Хотя я показывал высокие результаты, но перспектив попасть в национальную команду уже не было. Я три года занимался параллельно прыжками и карате, после чего сместил приоритеты в сторону последнего. Виталий Ефремов: Немцанов не думал оставаться в Канаде – его вынудили

– Почему выбор пал именно на карате?

– Все началось с афиш фильмов про кунг-фу с Брюсом Ли, которые я увидел в Вене во время чемпионата Европы. Заинтересовался. Потом, уже в Алма-Ате, как-то подошел мой друг Валера Карпов, говорит: “Здесь карате начинают заниматься. Пойдем?”. Оказались мы у Федора Репина – одного из пионеров карате в Казахстане. Через три месяца поехал в Киев на чемпионат Вооруженных сил по прыжкам в воду, и мне дали адрес одного иностранца – Клемента Яндома. Он – африканец, обучал карате во Франции. Замечательный специалист. Один из тех, кто дал толчок развитию всего советского карате. После соревнований я решил еще на неделю задержаться в Киеве, чтобы потренироваться, и потом несколько раз летал туда, пока Яндом не вернулся на родину.

Привык к карате быстро, с техникой проблем не было. Все-таки оно, в отличие от прыжков в воду, координационно несложный вид спорта.

Официально карате в СССР признали видом спорта в 1978 году. Тогда вышло постановление спорткомитета о развитии вида спорта “борьба карате”. У нас в республике первые соревнования прошли спустя год в Алма-Ате, на базе Казахского государственного университета. Позднее поехали в Москву на чемпионат спортивного общества “Трудовые резервы”, где я проиграл в финале эстонцу не без помощи судей. Но лучшим моим результатом в карате стало третье место в 1980 году в Ленинграде на всесоюзных соревнованиях, которые были предшественниками чемпионатов СССР.

– Почему карате вдруг нарекли борьбой?

– Потому что его техника – не только удары, как в боксе, но и захваты.

Идеологически чуждый

– В 1980-е карате в Советском Союзе попало под запрет…

– Я в то время работал в детской спортивной школе. И вот перед новым, 1984 годом у нас упразднили отделение карате. Закрыли в стране этот вид спорта как идеологически чуждый советскому человеку.

Партийные люди говорили, что, мол, посадят людей на колени, те закроют глаза, и неизвестно, о чем они думают.

На самом деле в то время в Польше набирало политический вес движение “Солидарность”, а все его митинги, стачки охраняли каратисты. Во время стычек с полицейскими последним сильно доставалось. Карате “реабилитировали” только через пять лет.

– Чем все это время занимались?

– Вернулся в прыжки в воду тренером, но ушел через пару месяцев. Просто после карате, где твое слово воспринимают и исполняют, не хотелось убеждать людей делать то, чего они не хотят. Стал искать варианты с залом. Друзья посоветовали техникум связи. Устроился туда преподавателем физкультуры, по вечерам проводил тренировки. К тому времени уже видел уникальность карате как воспитательной системы. Когда в государстве все разваливалось, карате дисциплинировало людей, помогало прививать им много хороших и полезных для общества качеств. В Казахстане это у меня получилось совершенно точно.

“Греческая смоковница”

– Не было опасений, что о занятиях запрещенным видом спорта узнает милиция?

– Ерунда. Все понимали абсурдность того решения. Мы занимались карате не для того, чтобы воспитать бандитов. Чем боксер или борец лучше каратиста? Да ничем. Какая разница, стукнет ли тебя боксер в челюсть или борец сломает позвоночник? Но, чтобы не было лишних вопросов, мы, к примеру, не надевали кимоно.

Все репрессии ограничились распоряжением по республикам посадить одного-двух человек.

В Алма-Ате ни за что “закрыли” Игоря Иванова – наряду с Репиным одного из основателей местного карате. Причем брала его не милиция, а КГБ. Тогда входили в моду домашние видеосалоны. Игорь купил видик и показывал за деньги фильмы. Скидывались примерно по рублю. А это “незаконное предпринимательство”. Во время обыска обнаружили у него нож типа финки. Вот вам и “хранение холодного оружия”. Еще Игорь якобы порнографию показывал. Видели “Греческую смоковницу”? Говорят, ее Брежнев смотрел с удовольствием. В общем, отсидел Иванов пять лет.

– В лихие 1990-е каратисты были востребованы в криминальных структурах…

– Из моих учеников никто в бандиты не ушел. При этом по крайней мере четверо поступили в Высшую школу КГБ в Москве. Туда просто так не зачисляли – нужны характеристики, изучали всю твою подноготную.

– В 1990 году с Алма-Аты началось проникновение в Союз годзю-рю – одного из основных окинавских стилей карате…

– Да, в том году к нам из Голландии приехал сэнсэй Харри де Спа. С его визита и началось развитие в СССР окинавского карате. А через полгода мы организовали исторический семинар с участием Морио Хигаонна – живой культурной ценностью Окинавы.

Один из немногих путей

– Сегодня в Калининграде вы занимаетесь необычным делом – преподаете карате людям с ограниченными возможностями. Как вы к этому пришли?

– Знаете, я – спортсмен и привык работать для достижения определенных результатов. В Калининграде у меня был большой клуб – тысяча спортсменов, 15 тренеров. Но со временем все развалилось, люди хотели работать только на себя. И так получилось, что в городе карате постепенно превратилось в детский вид спорта. К 17 годам у ребят есть черные пояса, успехи на региональных и международных соревнованиях. Однако на этом все заканчивается, и они выбирают учебу или работу. В моей детской спортивной школе детей в возрасте до 12 лет процентов 80, а ребят постарше совсем мало. Меня это тяготило. Покидая дом, защищай его честь

В 2009 году в Сурдолимпийские игры включили блок восточных единоборств, в том числе карате. Я узнал об этом и стал наводить справки. Мне сразу сказали, что в интернатах все дети разоб­раны по видам спорта, и не важно, занимаются они ими или нет.

С трудом договорился, чтобы мне дали несколько человек, никуда не закрепленных. Начинал с глухих. Через три года трое детей из четырех стали победителями и призерами Сурдолимпийских игр, чемпионатов мира и Европы.

В 2016 году появилось паракарате – для спорт­сменов с нарушениями зрения и на коляске. С ними интересно работать. Это – особые люди, для них надо придумывать новые методики, конкретные упражнения, которые давали бы быстрые результаты. Пути реализации для таких людей очень ограничены, и карате – один из них. Однако проблема в том, что если карате уберут из олимпийской программы, то в России оно сразу станет никому не нужным.

Наше досье

Гендриксон Александр Афанасьевич

Родился 29 августа 1954 года во Владивостоке

Прыжки в воду:

Мастер спорта международного класса СССР

Участник Олимпиады-1972

Серебряный призер Всемирной универсиады-1973

Бронзовый призер чемпионата

Европы-1974

Карате:

Мастер спорта России

Заслуженный тренер России

Восьмикратный чемпион мира и двукратный чемпион Европы по различным версиям правил

Основатель окинавского годзю-рю в СССР

8-й дан годзю-рю

Директор муниципальной школы восточных единоборств в Калининграде