Казахстанец откровенно рассказал, как вербовал людей для салафитов

25-летний Анвар Бахытжанов (имя изменено по этическим соображениям. – Прим. ред.) несколько лет находился в губительном плену у салафитов. Как говорит, основным его занятием было привлечение новых адептов в секту. Сколько человек успел завербовать, он уже не припомнит.

– Теперь я и сам понимаю, что был в плену у шайтана, – сетует он. – Чуть не погубил не только самого себя, но и других.

По словам Бахытжанова, салафиты откровенно занимаются зомбированием людей.

Один из накатанных способов психического влияния – это внушение во время коллективных молитв, когда субъект находится в расслабленном состоянии. Идеальном для внед­рения чужеродных программ.

– Сам я родом из Жезказгана. Когда впервые попал к салафитам, мне было 19 лет, – рассказывает Анвар. – Так получилось, что у меня соседи были салафиты. Я познакомился с ними по дороге в мечеть, они подошли и стали интересоваться моими убеждениями. Тогда я смутно представлял себе, что такое салафия и чем она отличается от традиционного ислама. Я читал вместе с ними намаз, ходил на их лекции.

В отличие от других мусульманских течений большее неприятие у салафитов вызывают не христиане, а “неверные” шииты и сунниты и производные от них течения.

Плохо отзывались об имамах мечетей, говорили, что они заблудшие и сами вводят в заблуждение других мусульман.

В качестве доказательств своих слов приводили цитаты из Корана. Салафиты объявляют “немусульманами” всех, кто каким-то образом взаимодействует со светской властью (тагут). Их проповедники прекрасно знают и понимают, к чему призывают свою паству. Они считают себя праведными мусульманами, говорят, что хотят тихо исповедовать свою религию и никого не трогать. На самом деле – это ложь и тактическая уловка. Салафиты просто не могут жить в мире, поскольку исповедуют отрицание всех, кто относится к государству как равноправному партнеру.

– То есть откровенно призывали к джихаду?

– Салафиты делятся на три категории: умеренных, радикальных и истинных. Хотя, в принципе, это одно и то же. Я находился у умеренных, по крайней мере, они сами себя так называли. Они просто проводили лекции и осуждали традиционный ислам. Сколько ими было завербовано человек для войны в Сирии, мне неизвестно.

– Как долго вы находились у них?

– Почти два года. Я учился в Карагандинском государственном техническом университете на втором курсе. Мне твердили, что для человека важнее всего не светское, а духовное образование. Вместо лекций я слушал их проповеди. Постепенно в институте стала падать успеваемость. Это грозило мне отчислением.

Я стал раздражительным. Считал своих друзей кяфирами (неверные). Салафиты запрещали мне общаться с девушками. Для них это было харамом (запрет).

Постепенно круг общения сужался. Родители для салафитов тоже были “врагами”, поскольку запрещали ходить на лекции к ним.

Они делают людей черствыми. Таким я и стал: грубым и черствым. Не считал за людей тех, кто не читает намаз. Когда становишься салафитом, думаешь о себе слишком хорошо: только ты – истинный мусульманин, а все остальные – заблудшие. Уже не проводишь как обычно время с друзьями и родителями, не ешь с ними за одним столом, не хочешь общаться, не тянет к родственникам. Такая идеология. Обрываются все родственные связи. После первого года “обучения” я перешел на новый уровень и сам мог проводить учения. Так я занялся вербовкой новых адептов. Первыми моими жертвами стали мои же друзья.

– Они уехали воевать в Сирию?

– Слава Аллаху, нет. Их вовремя остановили родители. Это меня больше всего раздражало. Но тогда я не понимал, насколько губительным делом, разрушающим семьи, судьбы людей, занимаюсь.

– О каких судьбах вы именно говорите?

– Возьмите, например, женщин. Салафиты не считают их за людей. Для них женщины – это только плотские утехи. Они жен меняют как перчатки. Не успеют жениться, как тут же разводятся и приводят в дом новую. Разводятся без причин. С женщинами они грубы, бьют постоянно, наказывают жестко, если не понравилось, как ублажила его ночью.

Эти шайтаны пользуются наивностью и безграмотностью молодых девушек и совершают никах (брак по-мусульмански) через Интернет, иногда даже по телефону! Если так не получается, то они их приглашают на свои секретные собрания, которые проходят на съемных квартирах или еще где-то, используют любые извращенные методы, чтобы достичь полового контакта с ними. А когда достигают целей или им надоедает однообразие, они объявляют талак (развод). Обычно такие браки продолжаются от нескольких дней до месяца.

Попав в хитро расставленные сети сексуально извращенных салафитов, бедные девушки переходят из одних рук в другие.

Иногда они сами предлагают их своим друзьям во временное пользование, пока и им не надоест. В основном такие девушки даже не подозревают, кто именно отец родившегося от таких временных браков ребенка. Сколько судеб девушек таким образом было загублено – не знаю. Жаль их. Ведь каждая из них – чья-то дочь или сестра.

Мне стало противно от всего этого. И я решил уйти.

– Вам не угрожали, когда вы покинули секту?

– Нет. Говорили: “Ты что делаешь, брат, как ты мог матрудитом стать, это же заблуждение явное!”. Я начал тайком слушать проповеди Ерсина Амре и других имамов из традиционного ислама. И понял, что салафиты мне лгали. Сейчас я посещаю реабилитационный центр при управлении по делам религий для жертв деструктивных сект по городу Алматы.

Имамы мне по полочкам разложили, кто они на самом деле. Поначалу я путался. Даже спорил с ними.

Постепенно стал сомневаться в салафии, это учение вызывало у меня уже отвращение. Салафиты и ваххабиты – по сути одно и то же. Это дети шайтана. Попасть туда легко, но тяжело уйти. Но мне удалось вырваться из их рабства.