Григорий Топкин: За Агуреева могли дать срок

“У меня таких историй тома, как минимум, на четыре”, – смеется наш известный врач Григорий Иванович ТОПКИН, через руки которого прошли ватерполисты и хоккеисты “Динамо”, футболисты “Кайрата”, “Алма-Аты” и “Терека”, волейболистки “Жетысу” и сборной Казахстана. “КАРАВАН” записал только малую их часть – по одной истории из каждого будущего тома.

Агуреев и сердечные проблемы

Евгений Агуреев (нападающий алматинского “Динамо”, лучший бомбардир в истории чемпионатов СССР по хоккею с мячом. – Прим. ред.) был человеком болезненным. У него была язва желудка, оперировали. Знаете, почему его в сборной не было? Потому что загубили в Хабаровске. Взяли туда мальчишкой, когда подошел призывной возраст. У Жени была страшная ангина, температура под сорок, а он никому не сказал. Несколько дней тренировался, пока не стало плохо. Все это дало осложнение на сердце. Спустя время вызвали его в Москву на сборы национальной команды, провели медобследование и “зарубили”. И стал он играть в “Динамо” под расписку, что в случае чего просит никого не винить. У меня такая до сих пор дома хранится.

У Агуреева было заболевание, когда одно сердечное сокращение выпадает. Потом болезнь стала прогрессировать. Доходило до того, что он мог потерять сознание. У меня специально для него был контейнер со шприцами и сердечные препараты. Много раз приходилось применять. Однажды в Красноярске упал в аэропорту прямо посреди зала. Была задержка самолета. Мы сначала сидели двое суток в гостинице, а на третьи поехали в аэропорт – самолет мог улететь в любую минуту, как только появится окно. Пошли поужинать в ресторан, он располагался в другом здании. Только сделали заказ, как Вовка Алексеев (защитник “Динамо”. – Прим. ред.) забегает: “Быстро, Агурееву плохо!”. Сразу ввел в вену препарат, отпустило.

Я с Агуреевым сильно рисковал. Случайно услышал, что если спортсмен умрет, то врачу могут срок дать. Пошел с его распиской к юристу. Тот говорит: “С этой бумажкой можете в туалет сходить. Она силы не имеет”. Пришлось брать ответственность на себя, самому ставить подпись под расписками Агуреева. Иначе он не смог бы играть за “Динамо” – диспансер допуск не давал.

Ионкин и иные проблемы

Расписки не только Агуреев писал. Например, Толик Ионкин, футболист (один из лучших бомбардиров в советской истории “Кайрата”. – Прим. ред.). Его брат Саша – он играл в хоккей с мячом – привел того ко мне: “Григорий Иваныч, у тебя есть возможность что-нибудь сделать?”. Толя рядом: “Я сам хочу бросить пить, но не могу”.

Раньше много было разных методик. Одна из них – французский препарат, таблетки. Их вшивали под кожу, где они постепенно рассасывались. Количество таблеток зависит от того, какой срок ты способен выдержать – три месяца, полгода, год. Человека предупреждают, что, если выпьешь алкоголь, тебя может ждать смертельный исход. Тогда он пишет расписку, что знает о возможных последствиях. Толя тоже писал.

Китайцы и шайба

В конце 80-х в хоккейное “Динамо” пришел серьезный спонсор – “Цесна”. Тогда ее возглавлял Адильбек Джаксыбеков. Как-то он поехал в Китай по своим предпринимательским делам, подписал там очень выгодный контракт. Потом, как положено, банкет. И за столом зашел разговор о спонсорстве. Адильбек похвастался, что у него есть хоккейная команда – одна из сильнейших в мире. Китаец говорит: “Я тоже хоккею помогаю”. Договорились провести турнир и посмотреть, кто сильнее. А в какой хоккей играть – не стали уточнять. Наши имели в виду хоккей с мячом, а китайцы – с шайбой.

В марте у нас закончился чемпионат, и мы поехали на этот турнир. Приезжаем, и только там узнаем, что будем играть шайбой. А как? Там все другое, начиная с формы и заканчивая клюшками. Представитель “Цесны” говорит: “Мы от вас победы не требуем. Главное, сыграйте”. Местные нас обеспечили всем необходимым. Хорошо, что мы приехали заранее, за пять дней – пройтись по магазинам. Смотрим на будущих соперников – все амбалы под два метра. Коля Шмик, самый маленький, как увидел их: “Э, нет, я не буду с ними играть! Они же нас по бортику размажут!”. Договорились играть без силовых приемов.

Потренировались, привыкли немного к конькам, клюшкам. Первая тренировка. Ринат Шамсутов так запустил шайбой в нашего вратаря Аркадия Ляпина, что тот вышел из ворот, бросил клюшку: “Нет, не могу. Меня же убьют этой шайбой”. Пришлось брать у китайцев их запасного вратаря. И, ничего, выиграли турнир.

Все решалось в последней игре с чемпионами Китая. До этого мы всех разнесли и в финале выигрывали 3:0. Те только в третьем периоде отыгрались. А когда стали подсчитывать заброшенные и пропущенные шайбы, у нас разница лучше оказалась. А призовой фонд хороший – каждому по тысяче долларов. Кубок вручили размером с полкомнаты. Сбили из дерева носилки с двумя ручками, чтобы его нести. Так и везли потом домой.

Допинг и пиво

Чтобы сдать мочу на допинг, надо выпить много жидкости – у спортсменов же с потом много ее выходит. В Москве в 1979 году перед Олимпийскими играми пробовали для допинг-контроля новые напитки. Апробация шла во время спартакиады. Там тогда и кока-колу, и пепси-колу привезли, которых в Советском Союзе в продаже не было. Даже пиво появилось. Я в то время курировал водное поло. Мне говорят: “Пожалуйста, если разрешаете, то можно и пиво”. Ребята, смотрю, сразу встрепенулись: “Доктор, разреши!”. Я смеюсь: “Нет. Попробуйте газированные напитки”.

А Ольгу Наседкину, волейболистку, знаете? Кому идти на допинг-контроль, решает жребий, и тянут его врачи. Так вот, мне постоянно она попадала. Раз, вытаскиваю. Смотрю – снова Наседкина. Она уже стоит, ждет. Спрашивает: “Опять меня?”. Я говорю: “Да, пойдем”. Мы с ней один раз три с половиной часа сидели. Она выпила воды, наверное, литра три-четыре. Кофе не дают. Я спрашиваю: “А пиво есть?” – “Нет”. И с таким видом смотрят: мол, какое пиво молодой девчонке?