В Киев, за пэрэпичкой!

Красота гор сменилась красотой огромной, широкой реки, добавили метро (я же мальчишка, разве метро может быть неинтересным?). Зелень заменили ещё большим количеством зелени. Разве возможно количество зелени в Алма-Ате 87-го года заменить на большее? Правильно. Невозможно. Потому что, как мы узнали через два дня, катаясь на теплоходе по Днепру, Киев по количеству зелёных насаждений уступал только Алма-Ате. Веселил язык, похожий на русский, но слова требовали объяснений. И сейчас иногда веселит. Слово «пришелец» развеселить неспособно, а слово «прибулець» (прыбулэць) — ну, согласитесь?

Киев не приелся. За семь лет не приелся. Меня всё также восторгают улицы, названия районов. Всегда интересовался топонимикой. Не на научном уровне, конечно. Так, из любопытства. А тут… Троещина, Борщаговка, Липки, Дорогожичи, Сырец, Ветряные Горы, Мышеловка! Интереснее, чем Ленинский или Коминтерновский район, да? Обычная жизнь: пробки, пробки даже из людей в метро. Утром на станциях в спальных районах стой и не дрыгайся! Тебя занесут в вагон, поставят и на «Крещатике» вынесут. Тебе не нужно было выходить на станции «Крещатик»? Ай, что же теперь делать? Мы занесём тебя обратно! И ты не опоздаешь. Нет, ты не можешь опоздать. Ведь это Киев! Если тебе назначили встречу на 12 дня, так это ничего не значит. То есть не значит, что и в половине первого кто-то придёт. Сколько часов я провёл тут, подпирая спиной дома, заборы, столбы… Как на них обижаться? «Та ты понимаешь, пробки, я ничего не успеваю…» А я в это время в своей матрице, у меня же в ней пробок нет, зачем они мне там? Внесли-вынесли-внесли. «Двери закрываются!»

Про Киев нельзя сказать: «Особенно наш город красив в мае!». А в ноябре он не особенно красив? «Но в мае цветут каштаны!» Таки да. Каштаны цветут. Причём и белые и розовые. Но, как ни странно, они в последние годы цветут и в ноябре. Учёные говорят, что деревья болеют и потому цветут. Мы верим, сокрушаемся, но всё равно радуемся. Каштаны красиво болеют! Правда в том, что Киев красив всегда. Потому горят глаза у всех без исключения приезжающих сюда и в первый раз и во второй раз. В двадцать второй не знаю, горят или нет… Может проще уже остаться тут насовсем, или очень надолго?

Не все, кто говорит «Шо?», говорит по-украински. В Киеве есть «свой» язык. И не надо просить меня передать его на письме или на словах. Есть интонации и типично киевские словечки, по которым я узнаю киевлянина, какая бы грамотная русская речь у него не была. Говорю же, я хожу в своей матрице. У меня там, внутри, говорят либо по-русски, либо: «Галю? Гааа…Ты мэнэ чуеш? Ну добре, добре, потом пэрэзвоню…Та шоб вин скис той тэлэфон! Гроши заканчиваются, ничого нэ поробыш!»

И мне не очень интересно слушать от «коренных»: «Андреевский теперь не тот… И Майдан не тот! Знаешь, какой был раньше Майдан? То ж был Майдан!» Где я возьму вам другой Андреевский спуск? У меня есть только этот. И Майдан с бестолково расставленными по нему памятниками всех мастей. Майдан вообще нужно показывать гостям от гостиницы «Украина», сверху. В течение пяти минут. И сразу уходить. Влево, к Театру Франка, к памятнику артисту Яковченко и его собаке-таксе. Или идти назад, к Мариинскому дворцу, и Мариинскому же парку. Или мимо консерватории через Крещатик к памятнику Паниковскому. А точнее, к памятнику Зиновию Гердту в роли Паниковского: «Раньше я платил городовому на углу Крещатика и Прорезной пять рублей в месяц и меня никто не трогал!» Ага? На углу. В других городах нет никаких углов. Они не виноваты, конечно. Но углов там нет. Там есть «на пересечении». От «на пересечении» веет чем-то казённым, конторским. Офисным. А от углов становится хорошо. Можно по Прорезной подняться … А можно и не подниматься! Много будешь подниматься, надолго ли хватит? Возле «Театральной» самая большая очередь в Киеве. Не за билетами, конечно. И не в Мавзолей. В Киеве нет Мавзолея. Зато есть маленький киоск, где уже 30 лет (а может и больше?) делают одно и то же — киевскую пэрэпичку. За хитрым словом скрывается сосиска в тесте. Но это культовая сосиска в тесте. И она, по рассказам коренных киевлян, в отличие от Майдана, не изменилась. В Великий пост за пэрэпичкой очередь — самая длинная.

Пост пройдёт, придёт Пасха, и я снова буду удивляться украинцам, которые празднично одеваются и семьями идут в церковь «святить», улыбаясь друг другу и здороваясь иногда с вообще незнакомыми людьми. Все с корзинками. Все взрослые — как дети. Все взрослые, как дети, пойдут в ботанический сад на «Университет» смотреть на магнолии. Все взрослые, как дети, пойдут в Печерский ботанический смотреть на цветущую сирень. И на майские праздники будет дымиться Труханов остров от костров. Город, в котором я ни разу не доставал свой паспорт. Милиционерам не нужен мой паспорт. Они следят за порядком. Конечно, я идеализирую. И милиция тут разная. И люди вообще. И мороженая рыба продаётся на улице вместе с овощами. И в переходах грязь. И зелени становится меньше. Но почему-то ничего из этого не может победить внутри меня мой Киев. Не знаю почему. Приезжайте. Пожалуйста…

Михаил Ковалевский, Алматы — Киев