Как Швеция борется с коронавирусом: плюсы и минусы уникального эксперимента

Планету охватила паника. Казахстан с радостью к ней подключился. Государства одно за другим объявляли локдауны. Только одно благообразное европейское королевство решило немного взбунтоваться. Правительство Швеции заявило, что не видит причин для объявления национального карантина. Инфекция пришла в человечество и больше не уйдет. Значит, нам придется с ней жить. Значит, утверждал главный эпидемиолог Швеции Андерс Тегнелл, надо вырабатывать коллективный иммунитет. Это когда 60–70 процентов населения переболеет и эпидемия заглохнет сама.

А лучший для этого способ – самый естественный: дать вирусу распространиться по принципу на кого бог пошлет. Кто заболеет, тот заболеет.

Весь мир, особенно китайцы, крутили пальцем у виска. Но многие позавидовали. Все сидят по домам, а шведы живут полной жизнью без всяких ограничений: рестораны, кино, фестивали, пляжи, школы.

У Стокгольма были свои доводы. Прежде всего, прагматические: мы страна маленькая, если объявим карантин, то экономика рухнет, закроем границы – экономика рухнет, зальем экономику деньгами, как потом сделали американцы и европейцы, – экономика рухнет. Тем более, что вы знаете о SARS-CoV-2? Да ничего! Он почти не изучен. А то, что знают врачи, особых причин для паники не несет. Лучше мы оставим всё как есть, пустим на самотек. Поэтому, когда соседям по Европе приказали надеть маски и сидеть дома, шведов никак не ограничивали, только рекомендовали мыть руки и соблюдать социальную дистанцию. Самым большим “нельзя” стал запрет на посещение родственников в домах престарелых. Так начался первый этап медицинского эксперимента, где подопытным стало население хоть и маленькой, но страны.

Буквально через 2 недели наступила расплата: 1 апреля зараза добралась до домов престарелых. На 17 апреля в 10-миллионной Швеции было заражено 12,5 тысячи человек. Из них умер каждый десятый. Уже в июне эпидемиолог Андерс Тегнелл признал, что его стратегия борьбы с коронавирусом ошибочна. Избыточная смертность оказалась примерно в 7 раз выше, чем у соседей – Дании и Норвегии. За 3 месяца погибло более 4 тысяч человек.

Власти начали вводить ограничения, карантины и изоляцию. Но было уже поздно: база для распространения вируса была создана очень широкая.

В конце 2020 года король Карл Густав назвал уходящий год “ужасным”. Он признал, что страна не справилась с главной задачей в период пандемии – спасти как можно больше жизней. На тот момент от Covid-19 скончались уже 7 тысяч человек.

В 2021 году Швеция первой в Европе начала закупать вакцины, когда они еще не прошли одобрение ВОЗ. Брали все, кроме российских и китайских препаратов. Люди дисциплинированно шли в прививочные пункты. По данным на декабрь, вакцину получили 74 процента шведов, что уже создает коллективный иммунитет. Тем не менее, темпы вакцинации не снижаются. Ежедневно прививку получают 6,3 тысячи человек. Два миллиона уже получили третий бустерный укол. Благодаря этому в конце сентября правительство сняло большинство ограничений.

В то же время эксперты признают: человеческие жертвы Швеции от COVID-19 были большими, но экономические оказались минимальными по сравнению с другими странами Европы. Если в Италии и Франции народное хозяйство “усохло” на 8–10 процентов, то в Швеции – только на 3 процента.

Так что вопрос с пандемией простой: правительство должно выбирать, чем будет платить за борьбу с заразой – ростом экономики или жизнями людей…

Казахстан, хорошо это или нет, обычно не придумывает своего пути. Правительство объявило о чрезвычайной ситуации сразу, как только были обнаружены первые случаи коронавируса в Алматы. Формально мы выбрали путь защиты населения, ценой каких бы то ни было потерь. И добились своего. По данным МНЭ, спад экономики РК в 2020 году составил 2,6 процента. Но цена этого – разбалансирование и так не самой сильной экономики. Через три пакета антикризисных мер было влито ничем не обеспеченных 6,3 триллиона тенге. Дефицит бюджета вырос с 1,9 процента до 3,1 процента к ВВП (2,2 трлн тенге). В 2021 году ожидается, что дефицит составит 3,4 процента, или 2,6 триллиона тенге. Истина, как водится, где-то посередине.