Шокирующий диагноз? Как вылечить ребенка с ДЦП

– Считается, что ДЦП (детский церебральный паралич – комплекс двигательных нарушений вследствие поражения головного мозга) не лечится. А тут я узнаю, что вы не только ставите таких детей на ноги, но и что многие из них катаются на велосипедах, роликовых коньках, сноубордах, беговых и горных лыжах!.. Как это возможно?

– Вообще мы работаем командой, в состав которой входит в первую очередь детский врач-невролог, который ставит диагноз, дает назначение для лечения и реабилитации. А затем по его предписаниям работают физиотерапевт, массажист, логопед, психолог, инструктор ЛФК и даже иглотерапевт. Свои занятия мы начинаем только после назначений врача, поскольку это связано с головным мозгом и всей центральной нервной системой. Сбои в работе коры головного мозга в зависимости от отдела влекут за собой у кого нарушения зрительных, слуховых, у кого – двигательных и других функций. И невропатолог определяет, какому малышу что можно, а чего нельзя.

– Что делаете вы, когда к вам приводят ребенка с ДЦП?

– Он приходит ко мне весь скрученный, с полусогнутыми ногами, руками. Это ввиду того, что сигнал от коры головного мозга, иннервация, не поступает к мышцам. Кости у таких детей обычно растут быстрее, чем ткани мышц. И от этого возникают непроизвольные неуправляемые сокращения мышц, судороги и спазмы. Моя задача – специальными упражнениями нарастить эти мышцы. И начинать это лучше до года, если родители видят, что ребенок не двигается, не переворачивается, у него нет реакции на какие-то возбуждения. Ведь в год он уже должен встать и пойти или хотя бы ползать на четвереньках и сидеть. А раз он не двигается, значит, надо срочно обращаться к невропатологу, который определит причину и что с этим делать.

– Получается, что, развивая мышцы, вы воздействуете на нервную систему?

– Да, при этом начинает работать головной мозг. Когда такие дети впервые поступают к нам, они просто лежат и смотрят в потолок. А я пытаюсь такого малыша заинтересовать, например, самым простым тренажером, по которому из стороны в сторону скатывается колесико. И смотрю. Когда у него уже пошла реакция, то есть импульс от зрительного нерва доходит до головного мозга и мозг работает, то усложняю процесс. Малыш начинает тянуться к этому колесику, хочет пощупать его, изучить. Какое оно, круглое, холодное? Потом осознает, что боком колесико не катится, учится ставить его правильно.

– Значит, и мышцы у него начнут развиваться после того, как возникнет тот самый импульс от головного мозга?

– Да, мозг реагирует первым. Даже пока ребенок еще лежит без движения, мы уже начинаем возбуждать головной мозг.

Вот он смотрит, как что-то там крутится. При помощи прибора для массажа кистей рук я показываю ему, как могут работать пальчики, а его головной мозг начинает соображать. Если прежде руки у него были зажаты в кулачки, то теперь он начинает выпрямлять пальчики. Дальше вырабатываем хватательный рефлекс. Ребенок начинает ощущать свои конечности, двигать ими. Купили ему мячик, а он взять его не может. Я чуть-чуть сдуваю мячик, чтобы малыш смог захватить его. А по мере развития хватательного рефлекса накачиваю снова. Когда малыш уже захватывает его двумя ручками, переходим к мячам потяжелее. Это от года до полутора лет. Потом изучаем фигурки разного цвета и формы, разрабатываем мелкую моторику на стенде с открывающимися замочками и защелками.

Затем идут двигательные упражнения и наращивание мышц. Это переход из позы в позу. Сначала я его переворачиваю, потом заставляю, чтобы он сам упирался ножкой и переворачивался, растягиваю, вырабатываю гибкость. А начало всему по-прежнему дает головной мозг. Вот и коврик на полу у нас разрисован дорожками, домиками, автозаправками, аэродромами. Дети учатся ходить между фигурками по этим дорожкам. И мы работаем по системе: 10–15 дней – курс занятий, потом месяц отдыха, потом снова курс, для того, чтобы постоянно наращивать и растягивать мышцы, и так вырабатываются двигательные навыки.

– Вы тренируете детей с двигательными нарушениями на довольно сложных конструкциях...

– Да, но вот, представьте, когда такие детки с нарушениями приходят с родителями на детские площадки в парки или во дворы, они не могут там поиграть, залезть на горку, скатиться с нее. И грустные, они стоят в сторонке. Так вот, чтобы у них не сформировался комплекс и страх перед препятствиями, мы отрабатываем все движения на наших тренажерах. И потом для них уже нигде нет преград. Даже в веревочном городке, какой оборудован сейчас в нашем Центральном парке, наши дети преодолевают то, что не каждый обычный ребенок осилит.

Правда, потом возникает другая проблема. Когда мы выучиваем трехлетнего малыша открывать замки, ходить, бегать, особенно по ступенькам, то, чуть родители зазевались, он дом открыл и убежал на улицу. В этом опасность. То он был постоянно “на руках”, скованный, а тут наконец научился двигаться и уже вас не слышит. Ему хочется куда-то залезть, найти что-то новое. И тогда маме тоже приходится развивать свои двигательные способности.

– Но вот он научился лазать по всем тренажерам – и что?

– Тогда я ему создаю дополнительные препятствия, закрываю проходы лентами. И он уже анализирует, как пробраться через них. Так развиваются двигательные рефлексы и мозг.

Вот двухэтажный стенд, пока неподвижный. Как малыши почувствуют себя на нем более уверенно, сделаем его подвижным, качающимся на канатах, чтобы вестибулярный аппарат развивался дальше и напрягал головной мозг. Сейчас мы занимаемся с детьми от 1 года до 10 лет. А дальше они идут уже в другой реабилитационный центр.

– А чем ваши занятия отличаются от тренировок на электронных тренажерах?

– Тем, что электронное оборудование мы не применяем. Мы работаем в контакте с каждым конкретным ребенком, вместе с ним ползаем по нашим тренировочным городкам. Ведь как работают с велотренажером? Привязали к нему ребенка, включили программу, и та крутит его. А головной мозг так и остается не подключенным к работе. И нет возможности добиться нужных результатов, потому что вживую с ребенком не общаются, не обучают его.

– А как же поднимают при помощи таких тренажеров взрослых, например, после инсульта?

– Вот им как раз эти электронные тренажеры помогают, потому что у взрослого человека после инсульта в глубинах памяти эти навыки остались. Надо только напомнить ему эти ощущения, восстановить их в памяти. Там эти тренажеры вполне оправданны. Ребенок же все начинает с чистого листа.

– А как вы работаете с детьми, которые не разговаривают?

– Этим занимается другой специалист – логопед. У него, кстати, кабинет напротив. И когда после логопеда ребенок приходит ко мне, то те звуки и слова, которые он только что изучал, мы закрепляем уже в процессе лечебной гимнастики. А когда ко мне ведут ребенка от массажиста, она рассказывает, с какими группами мышц работала: например, промассировала и разогрела икроножные мышцы. И на своем занятии я дорабатываю это, занимаюсь их растяжками и тяну стопу. Так мы и взаимодействуем командой.

– Получается, что цель каждого из вас – наладить связь мозга с телом и конечностями, просто каждый делает это своим методом?

– Да цель у нас одна – поставить ребенка на ноги. И когда воздействие идет по всем направлениям, тогда и результат хороший. Вот есть у нас девочка Айсана. Родилась с ДЦП. Причин возникновения много, но чаще всего – внутри­утробные инфекции и гипоксия мозга, когда происходит отмирание клеток головного мозга. Сейчас девочке 8 лет. К нам заниматься ее привели в три года. Тогда у нее почти не работали нижние и верхние конечности. Мы учились с ней правильно ползать, ходить, сидеть, вставать, двигаться самостоятельно, делали растяжки.

Сейчас девочка сама себя обслуживает. Сама ест, перемещается по школе из класса в класс. ДЦП – это, можно сказать, врожденная травма, с которой человеку приходится жить всегда. Подобное состояние испытывает, например, человек, который, получив травму голени или сустава, начинает хромать. Зато сейчас Айсана не просто ходит, она и на велосипеде катается, и на роликовых коньках. А есть у нас дети, которые освоили горные лыжи, сноуборды, скейты и самокаты. Я обучал их этому, когда у нас была база – стадион для таких занятий. Сейчас, к сожалению, она закрылась.

– Но у вашей подопечной Айсаны пока остаются ограничения в движении?

– Да, они будут оставаться у любого человека с подобным диагнозом и во взрослом состоянии. И это будет видно. Но в целом мы добиваемся того, чтобы наш ребенок умел больше, чем обычные дети.

– Раньше вы были тренером по спортивной гимнастике и ее основы применяете теперь в лечебной физкультуре?

– Да, я мастер спорта по гимнастике. Знаю анатомию, принципы работы опорно-двигательной системы человека, как развивать мышцы. И свои знания совмещаю с реабилитацией больных детей. В институте мы изучали биохимию, биомеханику, физиологию, психологию. Раньше все это преподавалось в вузе. Только по спортивной гимнастике тогда в Алматы было 14 специализированных школ. А спортивная гимнастика – это основа любого вида спорта. Она вырабатывает двигательные навыки: как правильно бегать, прыгать, развивать гибкость, ловкость, координацию движений. Сейчас у нас нет ни одной школы по спортивной гимнастике. А жаль. Между тем со своей реабилитационной командой мы поднимаем ребенка с ДЦП в среднем за год. Все зависит от тяжести заболевания. Также мы занимаемся с малышами без дефектов развития, но с ослабленным иммунитетом для укрепления их здоровья.