Обломок. Как раскрыли изощренное убийство 25 лет назад

…Старая серая ворона, склонив голову набок, с любопытством разглядывала лежащего на земле человека. Подлетев ближе, птица несколько раз громко каркнула, а затем осторожно, боком, подскочила и клюнула в руку. На воронью выходку человек никак не отреагировал. Тогда наглая птица села на его голову и, нацелившись клювом прямо в полуоткрытый глаз, собралась было уже приступить к трапезе. Но тут совсем рядом послышались человеческие голоса, которые отбили у вороны всякий аппетит. Птица, тяжело подпрыгнув, взлетела. Люди подошли к машине… Послышался испуганный возглас, кто-то бросился за помощью.

В перспективе – очередной висяк

…Темноволосый молодой мужчина в мятой рубашке сидел за большим письменным столом и курил одну сигарету за другой. В кабинете сизым туманом стоял такой густой табачный дым, что сквозь него почти нельзя было ничего разглядеть.

Следователь капитан милиции Сергей Агеев так приводил в порядок нервы, за полчаса до этого расшатанные вызовом “на ковер” к заместителю УВД по следствию. В результате общения с начальством у капитана одним делом стало больше. И мысленно Агеев крат­ко охарактеризовал его как “глухой висяк”.

…Труп мужчины 40–50 лет лежал рядом с машиной ВАЗ 21063 серого цвета, которая зарылась носом в глубокий снег почти возле самой лесополосы. Сразу после того, как авто обнаружили проезжавшие мимо водители, была еще слабенькая надежда на то, что эта смерть – не криминальная. Ведь имел же покойник право скончаться в результате ДТП, да и инфаркты с инсультами тоже пока никто не отменял. Однако мерцающий фитилек надежды задула суровая действительность. После того как капитан Агеев снял с потерпевшего куртку и тщательно осмотрел тело, он увидел, что в области сердца зияют три колото-резаные раны.

Составив протокол осмотра и опросив людей, Агеев направил тело в морг на судебно-медицинскую экспертизу. Сам же вернулся в свой кабинет, чтобы поразмышлять в одиночестве.

…Судя по всему, потерпевший был либо владельцем и водителем “Жигулей”, либо пассажиром. Тогда его убил или водитель, или другие попутчики. Жаль, что все следы кругом затоптали. Четкими оказались лишь птичьи, но, как известно, вороны пока что с ножами на людей не кидаются.

На следующий день оперативники по государственному регистрационному знаку, номерам кузова и двигателя установили, что владельцем автомобиля являлся Сиротин Юрий Семенович, 1946 года рождения. Едва взглянув на фото хозяина машины, капитан понял: это и есть потерпевший.

Теперь предстояло отработать круг знакомых и родственников Сиротина и выяснить, кого он в тот злополучный день 2 декабря вез по Гурьевской трассе.

Навестив вдову погибшего, Агеев, как и положено в подобных случаях, выразил ей соболезнование, а затем спросил, не подозревает ли женщина кого-нибудь в убийстве супруга?

Разрыдавшись, та назвала фамилию лишь одного человека, родного племянника погибшего – Бориса Шарова.

– Это он, Борька, подлец, псих проклятый! Мало, видно, в прошлый раз дали, не насиделся еще! – сквозь всхлипывания услышал следователь.

Немного успокоившись, вдова рассказала, что, невзирая на свою молодость, Шаров уже успел дважды побывать на зоне. В первый раз в 17 лет угодил на малолетку за жестокую драку, в которой проломил своему оппоненту череп куском арматуры (потерпевший тогда выжил лишь чудом). Причиной второй ходки стала попытка грабежа: ворвавшись в магазин, Шаров воткнул продавщице в плечо нож. За что провел в колонии усиленного режима 6 лет.

Вот такого фрукта Сиротин три дня назад должен был отвезти к родственникам в поселок Щапово. Однако машину нашли на трассе, чуть дальше сельхозинститута.

“Значит, не успели даже выехать из города, – подумал Агеев. – Но что между ними могло произойти, чтобы племянник убил родного дядю?”.

На этот вопрос мог ответить лишь сам подозреваемый. Долго упрашивать вдову дать его адрес, конечно, не пришлось. Выяснив заодно и адрес родственников, к которым направлялись Сиротин с племянником, Агеев отправил к ним двух опытных оперов. А вдруг Шаров сидит у них?

Вторая группа выехала по адресу подозреваемого, проживавшего по улице Маншук Маметовой.

На третьем ударе лезвие сломалось

Когда Агеев вернулся в УВД, один из оперов сообщил о звонке патологоанатома, и следователь помчался в городской морг. Оказалось, во время судебно-медицинского исследования тела Сиротина эксперт обнаружил у него между ребрами обломок стального лезвия длиной 8,5 сантиметра и шириной два сантиметра.

– Хороший закал, – отметил Агеев, разглядывая зернистый скол.

– Не очень, сталь перекалена, – буркнул судмедэксперт. – Слишком хрупким оказался ножик! Зато вы получили улику.

Обломок лезвия был заляпан побуревшей кровью.

– Потерпевший получил три удара в область сердца, – продолжал патологоанатом. – Первые два буквально разорвали сердечную мышцу, а на третьем ударе нож сломался.

Агеев вернулся в УВД, где его ждал подозреваемый. 28-летний Шаров оказался здоровенным рыжим детиной ростом под два метра. Вальяжно развалившись на стуле, он в упор разглядывал следователя и нагло улыбался.

– Так-так, – медленно произнес Агеев. – Значит, гражданин Шаров Борис Иванович?

– Граждане все на зоне остались! – усмехнулся тот. – А я теперь – господин!

– Ну и ладно, – кивнул следователь. – Господин так господин.

Во время допроса Агеев обратил внимание на маленькую, но любопытную деталь – задержанный и расписывался левой рукой, и спичку зажигал, когда прикуривал, а правую так и норовил засунуть в карман.

– Ты левша, что ли? – спросил капитан.

– Левша, – кивнул Шаров. – Прямо с детства все левой рукой делаю.

– Почему же в таком случае пишешь так коряво? – Агеев ткнул пальцем в неровную, прыгающую подпись под протоколом.

– Не слишком грамотный потому что, – ответил подозреваемый.

– Покажи-ка мне свою лапку! – потребовал Агеев. Тут ему пришлось позвать на помощь двух крепких оперов: Шаров бешено сопротивлялся. На указательном и среднем пальцах правой руки задержанного капитан увидел глубокие свежие порезы.

– Где это тебя так угораздило? – спросил Агеев.

– Не знаю… Не помню… Забыл… – прозвучало в ответ. Задержанный замкнулся, ничего больше вытянуть из него в этот день не удалось.

Железное доказательство

Докурив очередную сигарету, капитан раздавил окурок в стеклянной пепельнице, взял бритву и принялся точить карандаш. Усталая рука подвела, и острое лезвие впилось Агееву в палец. “Черт бы тебя побрал!” – отшвырнув лезвие, взвыл следователь. Перетянув потерпевший палец носовым платком, он вдруг зачарованно уставился на валявшуюся возле пепельницы бритву. На одной стороне лезвия чернели следы от карандашного грифеля, а на другой алела свежая кровь.

– Снизу графит, сверху кровь! – прошептал Агеев. – На ноже с кровью убитого должна быть и кровь убийцы!

Капитан, схватив папку, осторожно вытащил из нее полиэтиленовый пакет, в котором лежал обломок лезвия ножа. Вооружившись лупой, он принялся внимательно его осматривать. Почти по всей длине обломок был покрыт коричнево-бурыми разводами, а возле самого скола имелось маленькое, размером с половину ногтя, бурое пятно.

Агеев немедленно направил лезвие на экспертизу, и ответ не заставил себя долго ждать.

На обломке эксперты обнаружили кровь двух людей: II группы – с положительным резус-фактором и III группы – с отрицательным. Первая принадлежала убитому Сиротину, а чья была другая – неизвестно. Правда, неясность быстро устранили, взяв кровь на анализ у подозреваемого Шарова. Как и предполагал Агеев, пятно возле скола образовалось, когда Шаров, сломав нож, порезал себе обломком два пальца.

Не имея возможности объяснить, откуда на орудии преступления взялась его кровь, подозреваемый сломался, и признательные показания полились рекой.

Шаров рассказал, как они с дядей поехали к родственникам в поселок Щапово и как поссорились. Причина оказалась смехотворной. Шаров без спросу выпил полбутылки дефицитной в то время водки, которую Сиротин намеревался распить с родней.

После того как дядя необдуманно назвал племянника козлом, тот потребовал остановить машину “для разговора”. Затем выхватил из кармана самодельный нож и трижды ударил Сиротина…

После третьего удара лезвие сломалось, и Шаров сильно порезал себе пальцы. Убийца выбросил отломанную рукоятку ножа в ближайшие кусты (там ее и нашли оперативники), а машину спустил с дороги в кювет. Тело своего дяди он оставил возле машины. Кровавые следы пальцев рук Шарова на отломанной рукоятке ножа и обломке лезвия явились в прямом смысле железным доказательством.

– Не думал, что так вляпаюсь из-за какого-то обломка! – прошипел Шаров, подписывая предъявленное ему обвинение в умышленном убийстве.

– Сам ты обломок, – устало ответил ему капитан Агеев. – Обломок жизни…

Суд приговорил Бориса Шарова к 10 годам лишения свободы.

Имена и фамилии действующих лиц по просьбе родственников изменены.