Опубликовано: 19300

Мухтар Шаханов: Манкурт – это тот, кто утратил свои корни

Мухтар Шаханов: Манкурт – это тот, кто утратил свои корни

Писатель Мухтар ШАХАНОВ снискал себе любовь и уважение не только одной своей работой в комиссии по расследованию событий 1986 года в Алма-Ате... Но аксакал, переступив 70-летний порог, продолжает поднимать самые острые вопросы, часто вызывая на себя, с одной стороны, гнев, с другой – благословение...В народе очень любят его песни. Говорят, что из десяти самых исполняемых современных песен – две его: их поют и на

тоях, и в узком дружеском кругу. Феномен самого громкого писателя современности очень прост: получив истоки своего таланта от народных корней, он остается им верен.

О “национал-патриотах”

– Мухтар-ага, как вы относитесь к ярлыку “национал-патриот”, которым часто в последнее время вас награждают?

– Я не знаю, как вам объяснить этот феномен, но, например, в России люди, борющиеся за статус русского языка, русских традиций, – в большом почете. Если не знаешь госязыка, ты не можешь устроиться на работу, получить гражданство. Мигрантов обучают русскому языку, чтобы они могли устроиться хотя бы дворниками! У нас же все наоборот. В стране живут представители разных национальностей, но я ни разу не выступал ни против них, ни против их языка. Я даже утверждаю, что мы должны сохранять языки других национальностей. Но от этого не должен страдать казахский язык. Поэтому я выступаю за возвращение ему подлинного статуса государственного языка. Но пренебрежение к нему отчего-то растет, и за то, что мы подняли этот вопрос, нас стали называть “националистами”, “национал-патриотами”.

У нас же нация понемногу превращается в космополитическую. Что значит быть космополитом? Многие называют это красивым словом “гражданин мира”. Но на деле это человек, оторванный от корней, от своей родины и языка, не говорящий и не думающий на нем. А где вы видели здоровое дерево без корней? Меня в вопросе сохранения национального языка, как ни странно, очень поддержали русские писатели и поэты – Сергей Михалков и Евгений Евтушенко. Об этом я пишу в книге “Правдоформула и восхождение на Эверест любви”, посвященной моему другу и брату Чингизу Айтматову.

А вот соотечественники, в том числе и так называемые шала-казахи, выступают против. Я их понимаю: они считают, если с них будут требовать знания казахского языка, а они не смогут соответствовать требованиям, то останутся без работы и средств к существованию. И так продолжается 20 с лишним лет...

– Вы часто критикуете власть. Даже ввели в оборот понятие “туфлелизы”, назвав имена из ныне здравствующих известных людей. Они на вас не обижаются?

– Как-то я сказал об огромном количестве плакатов с Президентом. Спустя время узнал, что Президент дал указание убрать с улиц его изображения… Так что порой полезно говорить правду.

О языке и велоспорте

– Сегодня общество практически разделилось надвое в вопросе по отношению к казахскому языку. Как примирить этих людей?

– Существует полумиф, полулегенда про крысиного волка: на некоторых кораблях в море или в хозяйствах на Руси в целях борьбы с крысами искусственно воспитывали “крысиного волка”. Это когда в бочку или клетку запирали 10–15 крыс. Им не давали ни пищи, ни воды. Они начинали поедать друг друга. Спустя время в живых оставалась лишь одна, самая сильная и озлобленная. Когда ее выпускали на волю, она уже не могла есть обычную еду, доступную крысам, а поедала себе подобных… В СССР в отношении национальных республик применялась примерно такая же тактика: поставят во главе такого вот “космополита” – и можно быть уверенным: начнут закрывать национальные школы, о языке можно забыть... А язык создал Бог, а не правительства. Кто против своего родного языка выступит, того Бог покарает.

– Почему за 20 с лишним лет независимости в Казахстане так толком никто и не выучил казахский язык? Ведь денег выделялось немало.

– Деньги, выделяемые на развитие казахского языка, как оказалось, сравнимы со средствами, которые тратятся на развитие велоспорта. Много это или мало? Представьте, сколько у нас видов спорта, и велоспорт не самый главный из них. Так и казахский язык… Все, что делалось, – это полумеры.

О манкуртизме и запретной литературе

– Вы много говорили с Чингизом Айтматовым о манкуртизме…

– “Манкурт”, как известно, – понятие, введенное Чингизом Айтматовым в романе “Буранный полустанок”. Это человек, которого взяли в плен и превратили в бездушного раба, не помнящего ничего из предыдущей жизни. Айтматов рассказывает, как молодого человека – Жоламана, попавшего в плен к жуаньжуанам, сделали манкуртом. Его мать Найман-Ана долго искала сына, а, когда нашла, он ее не узнал. И недолго думая убил ее по приказу своих хозяев. В моем понимании, манкурт – человек, утративший связь с корнями, нравственные ориентиры, язык предков, традиции и обычаи своего народа.

– Есть ли у вас произведения, которые были в свое время под запретом?

– Одно из них, поэма “12 – 3 = ?”, о времени Брежнева, когда у руля партии стояли преклонные старцы. Поэма высмеивала некоего хана. Желая продлить свое правление, он принял закон, по которому все, что делали молодые, считалось незрелым… Хан затеял войну с соседями. Когда попал в плен, правитель этой страны спросил: “Сколько будет 12 – 3? Если не ответишь, отрублю тебе голову”. Хан поспешил ответить: “Девять”. Но тут слово взял его молодой конюх, который просил не казнить хана, если он правильно ответит на вопрос. “Если от 12 месяцев отнять три месяца весны, то уже ничего не будет: так и если у человека отнять молодость, то не настанет ни зрелости, ни мудрой старости…”. Хан слишком поздно понял, что держал в конюшне молодых, которые могли бы командовать его полками…

“Серый кардинал” советского строя Михаил Суслов распорядился не печатать поэму, хотя на русский язык ее перевел Евгений Евтушенко, а предисловие написал Чингиз Айтматов... Но рукопись каким-то образом в виде листовок оказалась даже в секретариате ЦК КПСС. Позже, когда я вместе с Акаевым встречался с председателем КНР Цзян Цзэминем, он сказал на чистейшем русском: “Я знаю вас. Читал вашу поэму “12 – 3 = ?”.

О декабрьских событиях

– На I съезде народных депутатов в Москве вы выдвинули предложение отменить постановление ЦК КПСС “О казахском национализме” и создать комиссию по расследованию преступлений в ходе декабрьских событий 1986 года…

– Случилось это в 1989 году. Колбин лично предупреждал меня, чтобы я не выступал по этому вопросу. Мне не давали слова. Я написал заявление Горбачеву с просьбой дать выступить, которое подписали 19 депутатов из Казахстана. Он спросил: “О чем хотите сказать?”. Пришлось пойти на обман: “Михаил Сергеевич, есть ряд мыслей о проблемах Арала, о которых нельзя не сказать”. Генсек дал согласие на три минуты. Но потом меня было не остановить… Ведь шло прямое включение из зала съезда.

– Как считаете, в обществе все известно о событиях 1986 года?

– Известно многое, но не все их понимают. Большинство до сих пор довольствуется штампами советской пропаганды. Один из таких моментов – операция “Метель”, ее совместно разработали МВД и КГБ СССР для подавления народных национальных выступлений. Но вот опробовать было не на ком. В республиках было спокойно. “Метель” лежала без дела. Пока на площадь Брежнева в Алма-Ате не вышли молодые люди 17–20 лет, их возмутил факт назначения руководителем Казахстана человека со стороны. Они не требовали поставить во главе республики казаха, а лишь человека из местных. Горбачев отдал приказ запустить операцию “Метель”, для которой специально подбирались солдаты из числа сирот, выросших без отца и матери. Они с особой жестокостью били молодых девчонок и парней по голове и почкам. Оправданна ли была эта жестокость? Нет! Позже я подавал иск в Конституционный суд на Горбачева. Суда не было. Но свои извинения он все же принес: в 2001 году, когда приезжал в Казахстан.

А если бы не Борис Ельцин, то молодые парни и девчонки так и остались бы в истории “группой хулиганов, алкоголиков и наркоманов”. Он ввел в комиссию восьмерых депутатов от Казахстана, а меня сделал сопредседателем Кадыра Мырзалиева. Так что правда о “Декабре” в определенной степени в долгу перед Ельциным.

О казахах, узбеках и китайцах

– Многие казахстанцы стремятся обучить своих детей за границей, часто их дети остаются там, меняют гражданство. Как вы к этому относитесь?

– Кто учится за границей? Дети богатых, зажиточных граждан, которым порой дела нет до судьбы своего народа. Говорят, что до 70 процентов наших студентов потом остаются жить за бугром… Все мои дети и внуки знают родной язык, живут рядом. Одна из моих внучек, Нурмерей, очень хотела учиться в Австралии. Я не разрешил. Но втайне от меня она сдала экзамены и поступила. Но, даже будучи далеко, в Австралии, обучала родному языку наших казахов, читала им мои стихи…

– Какие качества в казахском народе считаете положительными, а какие – отрицательными?

– Узбеки говорят: чтобы стать русским, нужно стать казахом. Потому что казахи быстро впитывают чужой язык, живут с оглядкой на других, в этом и плюс, и большой минус. Если взять узбеков, они даже в чужой стране говорят на своем языке, чтят традиции. Казахи же среди немцев становятся немцами, среди американцев – американцами… Пусть человек будет большим писателем, поэтом, ученым, но если он утерял связь с исконными корнями, не может пустить от них новые корни для нравственного наследия, он для меня НИКТО. Если взять наш Союз писателей, в нем, кажется, 777 членов. Когда мы поднимаем глобальные нравственные проблемы, поддержку оказывают от силы семеро. Остальные 770 “лезут под стол”. И пусть они потом пишут распрекрасные книги о сохранении нации, языка и прочего… они перестают для меня существовать.

Алматы

Оставить комментарий

Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи