Квартет Mezzo: О тоях, фанере и Поле Маккартни

Недавно на День столицы в Астане парни из Mezzo даже спели для интернациональной группы Il Divo – самого успешного проекта на стыке классики и поп-музыки. Кстати, когда британский продюсер Il Divo создавал коллектив, то опирался на два важных критерия: петь будут оперные голоса – теноры, а внешность участников должна быть модельной. Это же можно сказать и о наших ребятах – эстетики в голосах и во внешнем облике им не занимать. Коллективу четыре года, сегодня в нем поют Жаслан СЫДЫКОВ, Жанибек СЕЙДАХМЕТОВ, Мейрхан ЖАНТУРГАНОВ и Асан НУРБЕРГЕНОВ.

Сошлись характерами

– Парни, у всех есть музыкальное образование?

– Да. Среди нас нет ни адвокатов, ни юристов (смеются), – отвечает Мейрхан. – Трое из группы окончили консерваторию имени Курмангазы и академию искусств имени Жургенова по вокалу, я один пришел с дипломом дирижера. За время учебы мы пели в коллективе, где было по 70 человек, это сложно, нравы у людей разные. А здесь, как говорится, мы сошлись характерами. Команда должна быть сплоченной, мы понимаем, что продвигаем одно дело.

– Вас помнят по X-Factor-2012. Как удалось не затеряться после окончания телепроекта?

– Меzzo создавался не для того, чтобы участвовать в конкурсе, к тому времени группе было полгода, – говорит Асан. – Цель была петь дальше. Из того состава остался только Жаслан, он знает всю историю группы.

– Вы недавно выступили в Лондоне, как вам такой опыт?

– Выступление было в клубе, в честь Дня Победы, – вспоминает Жанибек. – Пели песни военных лет, а также свой репертуар. Клуб основан во времена “Битлз”, там в основном закрытые вечеринки проходят, мировые звезды выступали, мы видели их автографы, фотографии. Даже сидели за столиком, где Пол Маккартни познакомился со своей первой женой.  С виду – обычный клуб, никогда не подумаешь, что за ним  такая история.

– Вы, говорят, еще и на улицах британской столицы спели?

– Это было возле Букингемского дворца. Люди начали собираться, мы же не привыкли к этому. Наша азиатская скромность заставила постесняться чуть-чуть. Несколько песен спели и ушли. Кстати, петь в Европе можно везде – и в подземке, и посреди дороги. Это у нас менталитет такой, а на Западе, если спел возле Ковент-Гарден, десять человек сняли на телефоны, и ты уже  в их “Инстаграме”. Вот так все начинается, вспомните успех Джастина Бибера. Но у нас это делать бесполезно, поскольку потребность в музыке сейчас резко упала, если сравнить с временами Жубанова, Калдаякова… Тогда детей отдавали в музыкальную школу для расширения кругозора. Причем раньше музыкальные школы были бесплатными, а сейчас надо платить за все, поэтому-то дети уткнулись в плантшеты, сотовые телефоны – жаль их.

Той наш родной

– Чему собираетесь посвятить лето, будете ли нокаутировать каверами?

– Мы зарядились мотивацией, все-таки надо больше делать своего – лето будет посвящено записи своих песен, чтобы не считали нас теми, кто делает каверы, – говорит Жаслан.

– Вы же сами запустили свои попурри из каверов в Интернете как вирусную рекламу…

– Это был просто прикол. Хотели показать, как те или иные песни могут звучать в нашем исполнении. Вообще мы работаем с разными авторами и идем к первому авторскому альбому.

– Вы работаете в таком здании – Союзе композиторов, наверное, с авторами проблем нет? С кем сотрудничаете?

– Например, с Кариной Абдуллиной, отозвавшейся на нашу просьбу о сотрудничестве. Одну песню написал Галымжан Молданазар. Из молодых композиторов – работаем с Алимом Заировым. Мы можем петь всё: от тяжелого рока до оперы.

– Насколько вашей группе сложно конкурировать с тем, что у нас продается на эстраде? Как вписываетесь в отечественный шоу-бизнес?

– Наше направление для Казахстана – новое, мы еще свою публику наберем, – поясняет Асан. – Казахстанского шоу-бизнеса как такового нет. Чтобы он был, надо, чтобы певцы пели, а у нас красивые костюмы наденут и выходят. Если ты певец, то должен петь, а не просто перед зрителем выходить нарядным, для этого есть манекенщики.

– Задевает, когда ваши коллеги поют под фанеру?

– Нам все равно, потому что наш выбор – петь живьем. Мы никого не осуждаем, может, человеку нужно просто заработать денег, а оценят ли его талант – не важно.

– Вас на тои зовут?

– Конечно. За четыре года жизни группы мы ни разу не пересекались на тое с Кайратом Нуртасом. То есть у него свои тои, у нас – свои. Нас часто приглашают, когда приезжают гости из-за рубежа.

Вся правда о пиджаках

– Планируете ли как-то миру открываться, выступить за пределами страны?

– Все со временем, как говорит наш продюсер. Мы – частная структура, наша студия была сделана за счет заработков на этих самых тоях. Мы – не российские артисты, которые зарабатывают на концертах. Наш доход только от тоев, потому что в Казахстане никто не дает концерты – только Нуртас и Роза Рымбаева.

– Кстати, как вы решаете проблему с авторскими правами?

– Что касается зарубежных вещей, поем то, что и все. Не выводим эти композиции на радио, на ТВ, поем на частных мероприятиях. Сейчас так делают: переделал чуть-чуть аранжировку, по-казахски или по-русски слова написал – и все, хит на весь Казахстан. Вот это уже нарушение, даже если их исполнители не узнают, чисто с профессиональной и человеческой точки зрения  это неудобно. Кстати, композицию “Гавань моей любви”, которую исполняет Роза Куанышевна, с ней согласовывали, она захотела, чтобы мы эту песню пели.

– Вы всегда появляетесь в красивых пиджаках? Они общие?

– У каждого – свои. Мы уже сбились со счету, сколько их. Но вот у меня – только белый и черный, – говорит Жаслан.

– Жаслан – самый высокий в группе, мы его наряжаем, как елку, на голову  звезду, в руки – микрофон, – шутит Мейрхан. – У нас пиджаки – белые, зеленые, красные, черные, в клеточку… Наш продюсер любит такой стиль, когда все неодинаково выглядят. Некоторые пиджаки покупали, другие – заказывали у наших дизайнеров, например, у Камилы Курбани.