"Королевские" надежды министра

“Королевские войска”. Наши читатели со стажем еще помнят, как они наводили ужас на граждан СССР. Это были такие “звери”, что им даже оружия в руки не давали. Именно эту разновидность войск не так давно предложила реанимировать министр здравоохранения и соцразвития Тамара Дуйсенова.

С целью, как она выразилась, снижения уровня безработицы и решения проблем занятости. “КАРАВАН” узнал, почему это предложение можно считать не больше чем просто словами.

Двадцать семь лет службы

Наш эксперт – орденоносец, полковник в отставке Виталий ВОЙТЮК. Мало кто в Казахстане знает о системе военных строительных войск больше, чем он.

– Я в 1967 году пришел лейтенантом в строительные войска и в 1994-м полковником ушел из них на пенсию, – рассказывает Виталий Иванович. – Сейчас, для того чтобы воссоздать эти войска, потребуется немало усилий, поэтому я думаю, что это просто невозможно.

Строительные войска – это очень сложная система. Я служил в Среднеазиатском военном округе (САВО), который располагался на территории Казахской, Узбекской и Киргизской ССР. В округе было строительное управление, состоявшее из 13 отделов: монтажного, технического, финансового, экономического, отдела обучения и других, которые вели планирование и руководили строительством. Было 16 батальонов и 2 отдельные роты военных строителей, которые подчинялись 13 управлениям начальников работ (УНР). Над всеми – стройуправление округа. Во главе УНР был полковник с несколькими заместителями. Им подчинялись командиры военных строительных отрядов – стройбатов. В батальоне, состоявшем из 4–5 рот, было около 500–550 человек – это офицеры, прапорщики, сержанты и собственно сами солдаты.

Общая численность военных строителей САВО в то время достигала 18 тысяч человек.

В УНР также работали и гражданские строители – плотники, штукатуры, каменщики, столяры, сантехники, водители, которые обучали солдат и которым солдаты подчинялись во время строительных работ. Кроме того, были отдельные база транспорта и механизации, управление механизированных работ, где имелись автомобильная и спецтехника – краны, бульдозеры, катки, и по одному электротехническому и сантехническому УНР с соответствующими функциями. В округе также имелся учебный комбинат, где мы обучали пришедших в армию новобранцев строительным специальностям. Также мы создали свой 191-й завод, на котором производили железобетонные изделия и металлоконструкции – панельные плиты, уголки, балки, швеллеры и многое другое, там же имелся столярный цех для выпуска досок, стропил и других стройматериалов из дерева. У нас был, можно сказать, свой мини-НИИ – Военпроект, где проектировали все стройки наших военных объектов, и, естественно, склад.

– Как была организована служба?

– Жили солдаты в казармах, выезжали на объект и там работали под присмотром командиров отделений, взводов, рот и гражданского персонала УНР. План работ спускали из УНР, его мы и должны были выполнить в срок и качественно. Каждый выполнял свою работу. Солдаты работали крановщиками, стропальщиками, управляли спецтехникой, то есть имели специальность, но были и простые рабочие с ломами и лопатами. В стройбате в самом начале даже эмблема на петлицах кителя была в виде перекрещенных кирки и мотыги.

– Виталий Иванович, а кто приходил служить в стройбаты?

– Когда я пришел служить в 22 года, в 1967 году, было много солдат старше меня на 6–7 лет – среди них и отсидевшие, и досрочно освобожденные, и не годные по состоянию здоровья в строевые части. Тогда говорили, что в стройбате служат те, кому нельзя доверять оружие. Среди офицеров-строителей есть шутка: “семеро смелых”. Это про нас: комбат, начальник штаба, помощник по снабжению и четыре командира рот – на полтысячи подобных солдат.

Я поставил службу так, что со временем в части установился порядок: искоренили случаи, когда солдат мог похлопать капитана по плечу или ходить в одежде не по уставу. Да, были случаи, когда солдаты выпивали, воровали стройматериалы. Но со временем мы навели порядок. С нами служило тогда командирами много фронтовиков, поэтому проблем с управлением уголовными элементами и другими непростыми солдатами не было: воевавшие в годы Великой Отечественной войны были людьми с твердым характером, справедливыми и требовательными офицерами. Позже в стройбаты стали призываться обычные восемнадцатилетние парни, приходили служить и выпускники вузов, и с личным составом проблемы исчезли. К сожалению, некоторые офицеры, отправленные к нам в виде наказания за пьянство и другие нарушения порядка из строевых воинских частей, были не очень дисциплинированными.

– Что строили?

– Были УНР, которые специализировались на гражданских объектах, – отряды народного хозяйства. К примеру, объекты химической промышленности в Джамбулской тогда еще области они построили, работали в Чимкенте, в Алге. А мы строили только военные объекты: казармы для солдат, полигоны, военную инфраструктуру, жилые дома для военнослужащих. Много чего мы возвели в Сары-Озеке, построили Семипалатинский танкоремонтный завод, в Гвардейске – дома и полигон, в Алма-Ате много зданий нашими батальонами построено, в Талды-Кургане и в его пригороде, дом отдыха в Капчагае. В степях строили секретные и стратегические объекты. Восстанавливали Армению и Ташкент после землетрясений, строили космодром Байконур. Кстати, на эту стройку со всего Союза откомандировали более 160 строительных батальонов!

Бери больше, кидай дальше, пока летит – отдыхай

– Почему в народе стройбат называли "королевские войска"?

– Это, видимо, пошло с тех времен, когда солдаты ходили даже без погон и им было наплевать на уставы. Мол, мы сами себе короли. Не скрою, что были случаи, когда солдаты строили дачи и генералам, и полковникам, и подполковникам, и комбатам. И воровство было – стройматериалы везут на работу, а одна машина уезжает на сторону.

– Как сложилась судьба стройбатов после развала СССР?

– После 1991 года провели сильное сокращение – для нашей армии не нужны были эти 16 батальонов. Оставили 1 полк, состоявший из 10 рот, осталось 2 УНР – в Астане и Алматы. Эти войска просуществовали до 1998 года.

– А почему вы считаете, что сейчас невозможно восстановить эти войска?

– Раньше стройбаты было выгодно иметь: они создавали готовую продукцию – строили объекты под ключ, а сейчас, в условиях рыночной экономики, я не представляю, как они будут работать. Нет квалифицированных кадров для управления войсками и строительными работами. Что и как сможет построить молодой парнишка, недавно окончивший школу? К тому же это тысячи людей, судьбы которых с кондачка решать нельзя. В России сохранилась система стройбатов, и она очень мощная. К примеру, они сейчас возводят на Дальнем Востоке космодром, в Севастополе, на Тихоокеанском побережье строят дома для военных.

"Элитный" боец

О службе в стройбате “КАРАВАНУ” рассказал 48-летний Олжас ТУРДАЛИН, который два года – с 1985-го по 1987-й – прослужил в городе Барановичи Брестской области Белорусской ССР.

– Мне, можно сказать, повезло – я попал в образцовую роту образцовой части, – говорит Олжас. – Но и там служба медом не показалась. Строили мы исключительно гражданские объекты – жилые 5- и 9-этажные дома. В нашем взводе было три отделения, я сначала был в отделении земляных работ, где главные инструменты – лом и лопата. Устанавливали бордюры, канализационные люки, ровняли газоны, благоустраивали территорию вокруг домов. Были ребята, которые прошли учебку, где их обучили на сварщиков, стропальщиков, крановщиков, водителей спецтехники. Их работа была намного легче – все-таки спецы.

В батальоне все по распорядку, как в строевых войсках: в 6 утра подъем, зарядка, умывание, завтрак, в 8 часов начиналось построение, на котором ставилась дневная задача. Потом шли на объект, где работали под присмотром командиров отделений, взвода, роты.

Позже один солдат уволился в запас, и меня повысили – перевели на его место на растворобетонный узел. Там мы выгружали из вагонов и доставляли к миксеру ингредиенты для приготовления раствора – песок и цемент. Были конвейерные ленты для их транспортировки, но, если выгруженная из вагона куча песка обрушивалась на ленту большой порцией, конвейер останавливался, и мы вручную, лопатами вычищали его. Если приходил вагон, мы должны были его быстро разгрузить – нам говорили: чем дольше он стоит, тем больше денег заплатит батальон за транспортные услуги. Поэтому нас могли отправить разгружать вагоны даже зимой, ночью при 30-градусном морозе.

Как-то мы, как обычно, лопатами разгружали цемент, пришедший россыпью. Вагон подъехал к складу, и вдруг большая порция горячего – только с завода – цемента обрушилась на меня: засыпанный по колено этой мукой, я обжег ноги. Не спасли ни кирзовые сапоги, ни портянки, после этого с волдырями на ногах я неделю пролежал в санчасти. Один 60-тонный вагон 10 человек разгружали около 5–6 часов. Это подтверждает и пословица: “Два солдата из стройбата заменяют экскаватор”.

На наших эмблемах были изображены молния, трактор и якорь. Мы это считали обозначением периодов двухгодичной службы: летал, как молния, пахал, как трактор, а потом сел на якорь.

– Говорили, что многие дембеля стройбата уезжали домой на автомашинах. Сколько вы тогда зарабатывали?

– Система в стройбатах необычная была – солдат два года службы за все платит сам: за питание, обмундирование, постельное белье и за другие расходы. Зато нам платили зарплату, как на гражданке, в зависимости от должности. Минимальная была у разнорабочего: 60 рублей плюс доплачивали за звание, рядовому – 7 рублей, сержанту – 12. Больше всех получал стропальщик – который вешает плиты на крюк башенных кранов – 180 рублей.

Как только мы, молодые солдаты, прибыли в батальон, нам выдали зимнюю и летнюю парадную форму, она почему-то стоила бешеных денег – 150 рублей, которые мы должны были, естественно, отдать государству. Плюс ежемесячно по 30 рублей за питание. Получалось, что около полугода мы работали бесплатно и только потом начинали копить деньги на сберегательных книжках. Так и собирались деньги на машины и дорогие гостинцы для дома.

Были и такие, кто к концу службы оставался должен государству. Это в основном те, кто плохо работал, или часто болел, или сидел на гауптвахте. Говорили, что они и после демобилизации, уже будучи на гражданке, выплачивали долг либо родители вносили деньги за таких защитников Отечества.

– Как обстояли дела с дисциплиной?

– К нам отправляли служить тех, кому нельзя было доверять оружие. Было много отсидевших в тюрьме или тех, кого не взяли в строевые части по проблемам со здоровьем, с плоскостопием, например, или из-за физических данных – это маленький рост или дефицит массы тела. Солдаты, призванные с Кавказа и из республик Средней Азии, не любили работать. Некоторые считали, что лучше отсидеть на гауптвахте. Их усмиряло только одно: если перед строем командир прикажет, а солдат публично откажется идти на работы, то последнего могут отдать под трибунал. Военные медики ни в какую не брали солдат в стационар, чтобы поменьше косили от работ. Рассказывали, что, если придешь в санчасть с жалобой на боли в животе, медик намажет тебе лоб зеленкой. Хотя наша часть и считалась образцовой, все же стычки происходили постоянно. Считалось, что если не сломали челюсть или нос, то в этот конфликт офицеры не вмешивались: мол, сами разберетесь.

Лесные братья и ликвидаторы Чернобыля

– В одном из близлежащих лесов находился другой стройбат. Его солдат мы называли лесными братьями: всегда обросшие, форма одежды номер восемь – что нашли, то и носим, – продолжает Олжас Турдалин. – Одно отделение нашего батальона было отправлено на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС. По возвращении парни рассказывали, что в целых поселках ни души – все жители покинули опасную зону. Говорили, что в том году был хороший урожай фруктов и ягод, но есть их было нельзя. Однако голодному солдату из стройбата и радиация не была преградой – опустошали сады только так. Мой земляк Олег Иванов там был. После дембеля я встретил его в Чимкенте и спросил о здоровье. Он ответил, что у него все хорошо, семья, двое детей.

Последний стройбат Казахстана: дисциплина на дедовщине

Автору этих строк в далеком 1997 году пришлось бок о бок послужить со стройбатом. А началось все с того, что пришедший с проверкой к нам в батальон командир дивизии – генерал, провалился одной ногой по колено в трухлявые полы казармы. Непечатно выругавшись, он распорядился сделать в здании капитальный ремонт. Буквально через несколько дней в гарнизон прибыла настоящая рота стройбата из Алматы. Бойцы, правда, успели только все старое ободрать и сломать, как их обратно отозвали в южную столицу, а после этого эти “королевские” войска расформировали.

Тогда мы не сильно горели желанием узнать, как построена служба в стройбате. Но очень сильно бросались в глаза железная дисциплина и исполнительность молодых солдат: сержант для них был как царь и бог. Бойцы, не столько вымуштрованные, а скорее, запуганные, в любое время дня и ночи были готовы выполнить любой, даже самый дурной приказ сержанта. Понятно, что такого порядка смогли добиться только с помощью кулака и крепких выражений. Кстати, за все время, что стройбат был около нас, их офицеров я видел всего несколько раз: вся полнота власти над солдатами была сосредоточена в руках сержантов.

Минобороны: Они не вернутся

Минобороны деликатно ответило на наш запрос, что в будущем никаких предпосылок к воссозданию военных строительных отрядов нет – в многолетнюю программу развития Вооруженных сил они никак не вписываются. Этот ответ “КАРАВАН” и ожидал получить от оборонного ведомства, ведь Верховный главнокомандующий Вооруженными силами РК, Президент страны Нурсултан НАЗАРБАЕВ еще несколько лет назад сказал, что армия должна быть профессиональной, высокомобильной, компактной и оснащенной современной техникой.

Алматы