История одного банкротства: как потерять бизнес, офис и квартиру

Как так получилось – “КАРАВАНУ” рассказал бывший учредитель и руководитель ТОО “Мырзабек” Куанышбек Мунатов.

Что там за пазухой?

– С 1994 года ТОО добывало камень на месторождении Шетпе в Мангистауской области. Это бутовый камень для строительства дорог, фундаментов, отсыпки морского берега, – рассказывает бизнесмен. – В 2004 году Инвестиционный фонд сделал мне предложение: мы – “Мырзабек” и ИФК – создаем новое предприятие – АО “Мырзабек – Алтынтас групп”.

Фонд получает 49 процентов акций. ТОО “Мырзабек” – 51. Я остаюсь руководителем. ИФК дает на развитие 832 миллиона тенге. Тогда это было 6,4 миллиона долларов.

Договор заключили на четыре года. По условиям, я должен был выкупить эти акции. Тогда ИФК выходил из проекта с доходом в 9 процентов годовых. Было еще одно: в число учредителей ТОО “Мырзабек” как физлицо вошел работник ИФК Мурат Каримсаков. По-моему, помощник председателя правления фонда.

– А за счет каких доходов вы планировали выкупать акции?

– Карьер в Шетпе поставлял камень и щебень еще при СССР. Под них были завязаны все крупные проекты Мангистауской области: порты Актау, Курык и Баутино, искусственные острова на Кашагане, проекты “Agip”, строительство железных и автомобильных дорог в сторону Туркменистана. Мой камень уже использовали, заказчики были довольны. Планов было много. Поэтому ИФК и пришел ко мне.

По плану мы расширяли производство со 100 тысяч кубомет­ров до 1,5 миллиона кубометров в год. ИФК закупил новую линию добычи и сортировки камня.

Будьте осторожны, называя кого-то другом

– Когда, Куанышбек Мурзабекович, вы запустили эту новую линию?

– В начале 2005 года. Через год крупнейший покупатель – морской порт Актау – начал проект “Расширение порта в северном направлении”. Генеральный подрядчик строительства ТОО “Мобиликс ойл терминал” заказал у нас камень на 1,8 миллиарда тенге. Бут шел на отсыпку защитного мола.

Всего им надо было 180 тысяч кубов. Материал в карьере был. Не было автотехники, чтобы доставить его в Актау. Надо было совершать 250–300 рейсов самосвалов в сутки протяженностью 185 километ­ров. Транспортные компании, у которых мы брали технику, не хотели нам ее больше давать. Самосвалы быстро выходят из строя. А подрядчики порта требовали, чтобы материал был с доставкой.

Я обратился в ИФК: давайте купим технику. Фонд отказал. Он хотел выйти из проекта в срок без лишних расходов. Соучредитель ТОО “Мырзабек” тоже мог заблокировать любое решение, если я допущу перерасход.

О проблеме узнали в АТФБанк. И предложили взять кредит. Со мной даже встретился председатель правления АТФ Талгат Куанышпекович. Я запомнил, потому что мое имя Куанышбек. Вроде договорились. Пришла идея создать дополнительное ТОО, чтобы на него купить технику.

АТФ дал сразу 3,7 миллиона долларов. Машины купили. Когда они прибыли в Актау, проект вдруг встал.

За три месяца мы поставили две трети от всего объема. На вырученные деньги я выкупил 10 процентов акций “Мырзабек – Алтынтас”. Но тут пошли конфликты между морским портом и строителями. Насколько я знаю, проект мола был несогласован.

В итоге “Мобиликс” ушел с проекта с долгом передо мной в 800 миллионов тенге. Через год 400 миллионов мне вернули.

Пообещали отдать остаток. Но и всё. Компания пропала. Из-за большой судебной пошлины – 15 миллионов тенге – я смог подать в суд на возврат денег только в 2010 году. Но к этому времени компания исчезла. Как порт Актау выбирал себе подрядчика – непонятно.

– ИФК видел, что у вас происходит?

– Конечно. Фонд видел все наши расходы. Плюс бухгалтерию видел и мой партнер Мурат Каримсаков. АО “Инвестиционный фонд Казахстана” потеряло предприятие, которое оно должно было поднять с колен

– Но ведь морской мол был закончен?

– По проекту протяженность мола была 1,5 километра. Это 210 тысяч кубов. Успели отсыпать 1,1 километра. Новый подрядчик снова привлек нас к работе. К концу 2006 года они предложили нам новый контракт уже на 4,5 миллиарда тенге: закончить отсыпку мола и насыпать еще одно защитное сооружение. Для меня этот проект был спасением. Тогда я рассчитывал, что встану на ноги, рассчитаюсь с ИФК. Общая потребность проекта в камне составила 500 тысяч кубов. Постепенно мы снова нарастили производство. Строи­тели аккуратно перечисляли деньги. Но там опять начались трудности.

– Как вел себя ИФК? Он же был вашим партнером по бизнесу.

– Никак. Никакой поддержки от него не было. Фонд только требовал деньги. Один раз я обратился в ИФК, чтобы они помогли вернуть долг. Все-таки это большая госкомпания. У них больше возможностей. Да и сам фонд был заинтересован, чтобы у меня были деньги на выкуп акций. Я тогда думал так. Фонд снова промолчал.

– А ваш партнер по ТОО “Мырзабек” – Мурат Каримсаков – никак не реагировал?

– Мурат Ратович знал обо всем. Но он тоже никак не помогал. В 2007–2008 годах началось строительство автодороги Шетпе – Бейнеу – 309 километ­ров. Я предложил свой камень. Но тендер на стройку выиграла турецкая компания. Она выбила для себя право брать на строительство камень, который встретят по маршруту дороги. Месторождения местного материала нашли и отсыпали дорогу им. Только он не соответствует стандартам. Турки ушли. А наши, вон, до сих пор эту дорогу ремонтируют.

Тогда мы были уверены, что наш камень еще будет нужен. Тот же морпорт Актау должны были достроить. Были планы по Курыку и Баутино. Везде был запроектирован мой песчаник. Поэтому продолжали добывать материал, делали запасы. За 9 лет я создал сортированные запасы – камень, щебенка, отсев – на 2,5 миллиарда тенге. Жили на мелких заказах.

Ничего личного, только бизнес

– Всё это время вы платили деньги ИФК?

– В 2008 году я не смог выкупить акции АО “Мырзабек – Алтынтас групп”. В 2009 году фонд подал иск. Истцом от имени фонда выступила областная прокуратура. Суд обязал меня выкупить оставшиеся 39 процентов акций. То есть исполнить договор до конца. Правда, без указания срока.

– Как после этого себя вели представители ИФК?

– Контроль за работой прекратился. Я несколько раз обращался в фонд, чтобы подписать финансовый отчет. Но как раз в это время в ИФК начали меняться команды. Отчет за два года не был подписан. Я платил штрафы. На третий год отчет я уже сам подписал.

В 2009 году ИФК снова подал в суд на ТОО “Мырзабек” о признании его банкротом. Суд в 2010 году ввел процедуру реабилитации. Основной долг составил 901 миллион тенге и 100 миллионов тенге – штраф.

В ноябре 2015 года получаю новый заказ: компания “Найза курылыс” хочет купить камень сразу на 4 миллиарда. А у меня запас на 3 “ярда”! Вот он, материал – лежит готовый, сортированный. Для меня это был шанс. Как раз 25 ноября 2015 года должен был закончиться срок реабилитации. Но 20 нояб­ря реабилитационный управляющий и мой куратор Айдын Бектолеуов продлили реабилитацию на полгода. Доля ИФК в реестре требований к ТОО “Мырзабек” – 93 процента. Его решения принимаются безусловно. Меня о решении они не известили. В январе 2016 года реабилитацию продлили еще на полгода.

21 января непонятная группа людей попыталась проникнуть на базу в Шетпе. Охрана их не пустила. На второй день они вернулись. Снова конфликт. Охрана сработала. 26-го числа эти люди приехали уже с полицией, взяли под контроль карьер.

Я написал заявления в ДВД и прокуратуру. Безответные. Отреагировали только налоговики: ДГД Мангистауской области сообщил, что на Бектолеуова возбуждено уголовное дело. Якобы по доведению предприя­тия до банкротства. Правда, потом следователь сказал, что у нас гражданско-правовые отношения, и все решается через суд. Рейдерство или хозяйствующие споры: пассажиры джипа с табличкой "Акимат" захватили асфальтный завод в Капшагае

Я написал письмо в ИФК. Может, Айдын Бектолеуов все это сделал по своей инициативе? Ответ получил от зампредседателя Айдоса Бекбосынова: он прислал копию протокола о проведении общего собрания акционеров от 14 января 2016 года и копию заседания совета директоров от 19 января 2016 года. По ним выходило, что состав совета директоров был переизбран. Меня убрали с должности.

Магазин счастья неизвестным

– Что происходило дальше?

– По словам моих работников, новые хозяева порезали на металлолом технологическую линию. Пропали спецтехника и самосвалы. Все запасы щебня тоже вывезли. У меня есть фото и видеозаписи, как это происходило. Привезли мобильные дробилки и сами начали добывать камень. Весь 2015 и 2016 годы они плотно поработали. Поставляли материал в комплекс “Курык”.

– Когда суд объявил ваше предприятие банкротом?

– В декабре 2017 года. ТОО “Мырзабек” ИФК ликвидировал.

– Что сейчас говорит фонд по этому поводу, Куанышбек Мурзабекович?

– По моим данным, тот миллиард моего долга фонд уже списал.

– А акции “Мырзабек – Алтынтас” куда ушли?

– Свой пакет ИФК оценил в 196 миллионов тенге. Есть результаты оценки. Через элект­ронный аукцион они продали его за 98 миллионов.

– Карьер в Шетпе работает?

– Банкротный управляющий передал его в аренду.

– Сейчас на вас долги висят?

– На прошлой неделе банкротный управляющий сообщил, что я должен 1,2 миллиарда тенге.

– Кредит АТФБанка тоже на вас?

– Да, этот долг тоже висит на мне – 83 миллиона тенге.

– Как будете отдавать?

– Никак. Денег у меня нет. Мою квартиру в Алматы забрали. Офис в Актау – тоже. С 2016 года я нигде не работаю.

АЛМАТЫ