В тихом омуте

В переводе с английского слово "девальвация" буквально означает следующее: "отмена ценности", где de- - приставка, обозначающая обратное действие + valuation - "оценка, определение ценности". Это способ стабилизации национальной валюты, суть которого заключается в понижении официального курса бумажных денег до их реальной стоимости, снижении курса национальной валюты по отношению к твердым валютам. Часто девальвация валюты может быть одной из причин инфляции внутри страны. В Узбекистане, где официальные значения инфляции на порядок отличаются от реальных, есть все предпосылки к тому, чтобы девальвировать узбекский сум. Хотя специфика государственного управления и нежелание признавать собственные системные ошибки в управлении экономикой могут спровоцировать другую форму девальвации. Она называется скрытой, и характерна тем, что государство снижает реальную стоимость национальных денег по отношению к иностранным валютам, не изымая обесценившиеся деньги из обращения. Узбекские власти уверяют представителей международных финансовых институтов, инвесторов и иже с ними в том, что контролируют инфляционные процессы внутри страны. Но существенная диспропорция между оценками официальных статистических органов и черным рынком заставляет усомниться в способности властей держать в узде инфляцию. В условиях современного Узбекистана наряду с инфляцией девальвацию может вызвать следующая объективная причина - дефицит платежных балансов. Сдерживающий фактор Самым мощным сдерживающим фактором девальвации станут ограничения конвертации валюты и искусственный баланс платежей, негласно поддерживаемый всеми без исключения коммерческими банками. Узбекистан испытал большие сложности по привлечению иностранных инвестиций сразу после майских событий 2005 года в Андижане. Бойкот со стороны Запада спровоцировал отток иностранных инвестиций из страны и нежелание других инвесторов вкладывать деньги в узбекские активы. Неполитическим фактором для инвесторов стали ограничения конвертации валюты. Во-первых, эти ограничения сильно затрудняют репатриацию капитала из страны. Условие, согласно которому половину прибыли необходимо продавать по искусственно заниженному курсу Центробанку, еще более ухудшает инвестиционный климат. Во-вторых, сложная процедура конвертации, когда инвестору сначала необходимо заполнить заявку в Центробанк, а потом долго ждать решения регулятора банковской системы, делает бизнес в стране рисковым занятием. Не случайно предприимчивые турецкие бизнесмены использовали различные схемы ухода от ограничений. Но наиболее применяемый вариант - это покупка внутри Узбекистана ликвидного товара и его последующая реализация на внешних рынках. С другой стороны, сегодня Узбекистан, может еще и Белоруссия, одни из редких стран мира, в которых государством искусственно замедляется оборот наличной валюты. Власти полагают, что высокий спрос на СКВ вымывает ее из страны, тем самым, делая, к примеру, американский доллар дороже, чем он на самом деле стоит. А так как спрос на СКВ здесь привыкли регулировать с помощью ограничения оборота узбекского сума, то получается замкнутый круг. Зарплаты, пособия и другие денежные выплаты задерживаются для ограничения оборота СКВ. Никого не волнует другое важное обстоятельство: власти практически регулируют покупательную способность населения. В условиях низкой платежеспособности населения у людей возникает желание заработать средства существования за границей. Поэтому взаимосвязь между неплатежами внутри страны и увеличением миграционного потока - прямая. Инвесторы испытывают сложности с конвертацией сумов, заработанных в Узбекистане, а население - с получением заработанных им денег. Еще одним изобретением узбекской финансовой системы стал метод, с помощью которого часть или всю заработную плату граждан страны перечисляют на пластиковые карточки. А так как банкоматы практически повсеместно не работают, население вынуждено прибегать к посредничеству рыночных торгашей, имеющих связи в банках, и за определенную мзду, готовых снять наличность с карточки. Всего этого набора ограничительных мер вполне достаточно, чтобы узбекские власти не напрягались по поводу девальвации. Более-менее понятная населению девальвация возможна лишь в случае, если рынок в стране есть, а в Узбекистане его практически нет. Хотя вероятность скрытой девальвации, когда население будет поставлено перед фактом - вполне осязаемая. Эта форма в полной мере отвечает и специфике узбекской экономики, где власти не желают признаться в том, что экономика больна и нуждается в лечении. Внешнее благополучие По внешним признакам сложно судить о процессах, протекающих внутри узбекской экономики. Функционируют официальные обменные пункты, работают частные менялы, хотя дисбаланс между официальным курсом и курсом черного рынка довольно значительный (порой доходит до 35-40 процентов), ничто не говорит о болезни узбекской экономической модели. Отнюдь, процессы, происходящие в мировой экономике, будто ее и не касаются. Многие говорят об изолированности Узбекистана, низком уровне внешних заимствований, слабой интеграции в мировую экономику, всем этим набором объясняя внешнее благополучие узбекской экономики. Согласен, все эти факторы присутствуют, а банковская система, жестко контролируемая властями, не увлекалась заимствованиями из-за рубежа. Однако во всех заявлениях о том, что кризис, если не минует страну, то коснется незначительно, есть слишком большой допуск. Он связан с двумя основными характеристиками экономики: во-первых, большой зависимостью от экспорта углеводородов, хлопка и первичной продукции из хлопка, сельскохозяйственной продукции, во-вторых, существенной долей импортного сырья в продукте отечественного производства. Первая, в связи с резким падением цен на основные экспортные позиции страны, определяет валютный голод бюджета. А так как социальных обязательств достаточно много, то и дефицит СКВ может оказаться весьма болезненным. Вторая связана с повсеместным скачком цен на импортные комплектующие и ингредиенты. Если узбекские власти все же упрутся, будут и далее пытаться обеспечить курс сума к доллару на уровне 1400, то инфляционное давление начнет нарастать. С другой стороны, для поддержания курса властям придется активно задействовать золотовалютный резерв, который в силу падения цен на сырье, не будет восполняться в той же динамике, как до кризиса. Сегодня власти используют два основных инструмента для снижения инфляционного давления: ограничение оборота валюты и валютные интервенции на рынке. Но первый инструмент может вызвать волну неплатежей внутри страны, тогда как второй ресурс, в нынешних условиях, практически невосполняемый. Поэтому в ближайшее время, скорее всего, до весны, когда начнется пора первых узбекских фруктов и овощей, властям, хотят ли они того или не хотят, придется что-то делать. Надеяться на то, что сельхозпродукцию будут покупать в тех же объемах, что и раньше, причем, дороже, не приходится. А воз и ныне там В ситуации, когда Россия и Казахстан девальвировали свои национальные валюты, Узбекистан, как третья по своей промышленной мощи страна (берем РФ и страны Центральной Азии), не может и не должен не отреагировать. Как вариант власти могут пойти на скрытую девальвацию, когда курс сума будет дешеветь по отношению к другим валютам постепенно. Риски этого подхода как раз в том, что предугадать величины практически невозможно. Центробанк теряет контроль над ситуацией, и сум начинает резко дешеветь ко всем валютам одновременно. Причем, глубина падения во многом зависит от степени зависимости узбекской экономики от тех или иных национальных экономик. Скрытая девальвация опасна своей непредсказуемостью и неконтролируемостью. Еще один вариант, более вероятный: власти пойдут на открытую девальвацию, сразу после праздника Навруз (как это обычно происходит) объявят параметры девальвации, и снизят курс сума к американскому доллару до уровня 2000. Но и тогда будут довольно значительные проблемы. Во-первых, до Навруза еще месяц с небольшим, и все это время золотовалютные запасы страны будут активно использоваться для интервенций. Конечно, можно просто заморозить выплату зарплат, пособий и пенсий, конвертацию валюты для иностранных, совместных и отечественных предприятий, но, думаю, на такой "внутренний дефолт" правительство РУ не пойдет. Есть, правда, третий вариант, который при сопутствующих обстоятельствах может оказаться вполне применимым. Узбекские власти просто ничего не делают, а официальный курс обеспечивается за счет активности на валютном рынке Центробанка. Власти используют весь имеющийся у них в наличии административный механизм, чтобы надавить на черный рынок. Можно, к примеру, еще более усилить уголовную ответственность за неофициальные валютные операции, расставить милиционеров в местах, где менялы собираются и образуют стихийные черные рынки, на крайний случай, можно поймать пару-тройку менял и примерно их наказать. Это создаст видимость благополучия, однако, с другой стороны, напряжение на черном рынке вырастет. Он сконцентрируется уже не возле базаров и мест скопления людей, а переместится на квартиры и в частные дома. Уже сегодня заметны некоторые очертания возможной девальвации. Согласно некоторым сведениям, менялы покупают доллар за 1650-1700 сумов, а продают за 2000-2200. Это говорит о реальной покупательской способности узбекской валюты. И чем дольше власти будут закрывать на это глаза, тем более печальные последствия их могут ожидать. Фото с сайта http://www.newsland.ru