В тихом омуте

Основной причиной таких предположений стала игра на валютном рынке, когда в середине января узбекский сум совершил головокружительный прыжок по отношению к американскому доллару с 1400 до 1900 сумов за один доллар. Позже, уже в феврале произошел очередной скачок с 1400 до 1650 сумов за доллар. Поэтому наблюдатели и сделали вывод: мол, правительство готовит девальвацию, а эти скачки есть не что иное, как период подготовки. Не менее значимым фактором девальвации стали перемены, произошедшие на валютных рынках России и Казахстана, самых крупных торговых партнерах Узбекистана в рамках Содружества независимых государств. Девальвация российского министра финансов Алексея Кудрина началась еще в ноябре 2008 года. Российский вариант предполагал плавное удешевление рубля к бивалютной корзине. На сегодняшний день процесс девальвации стабилизировался на уровне 38-40 процентов по отношению к американскому доллару. Девальвация казахстанского председателя Национального банка Григория Марченко была предвосхищена кадровой революцией. Предыдущий председатель Анвар Сайденов - сторонник плавной девальвации - был заменен сторонником резкой девальвации Григорием Марченко. По слухам, которые гуляли сразу после 4 февраля, между Марченко и премьер-министром Каримом Масимовым возник спор по поводу стратегии девальвации. Говорили, что премьер пытался убедить своих оппонентов в неэффективности резкой девальвации. Но слухи слухами, однако, девальвацию, проведенную в Казахстане, с полным на то основанием мы можем отнести к ответным вынужденным мерам казахстанских властей, осуществленным на фоне удешевления российского рубля по отношению к казахстанскому тенге. Нет выбора? Если следовать логике, и попытаться быть последовательными, то девальвация в Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане и Киргизии неизбежна. Несмотря на неэффективность интеграционных процессов, экономики всех этих стран, включая Россию и Казахстан, тесно переплетены, и события на рынках двух крупнейших по промышленному потенциалу государствах должны вызвать цепную реакцию на других рынках. Причем, говорить об этом приходится еще и потому, что анализ действий казахстанского Центробанка предполагает именно цепную реакцию. Еще в октябре 2008 года курс казахстанского тенге по отношению к российскому рублю был на уровне 4,5-4,8, важном рубеже, который обеспечивал приемлемое соотношение торгового баланса. С ноября 2008 года по конец января 2009 года российский рубль упал по отношению к принятой в России бивалютной корзине, и, соответственно, по отношению к казахстанскому тенге. В условиях валютной диспропорции российские производители получили конкурентные преимущества в отношении к казахстанским производителям. Произошло то, что и должно было произойти. Казахстанский импорт в Россию подорожал на треть, тогда как российский импорт в Казахстан подешевел примерно в таком же соотношении. Конечно, казахстанское правительство попыталось удержать курс тенге к доллару и рублю. За время начала девальвации в России, Казахстан потратил, по заявлению Марченко, минимум 6 миллиардов долларов, чтобы держать тенге на уровне 122-125 к доллару. Одновременно Казахстан терял конкурентоспособность, и рынки сбыта, причем, не только на российском, но и других внешних рынках. По заявлению казахстанских финансистов, через неделю после девальвации, к середине февраля, курс тенге к рублю вновь стабилизировался. Исходя из всего сказанного, есть вероятность предположить, что и с Узбекистаном происходит то же самое. Если узбекские товары будут стремительно дорожать по отношению к российским, казахстанским и другим импортной продукции, то Узбекистан может получить существенный дисбаланс во внешней торговле. Узбекский рынок затоварится импортом, в свою очередь, склады узбекских компаний будут затоварены, ибо уровень конкурентоспособности резко снизится. В случае если эти предположения окажутся верными, узбекским властям не остается ничего другого, как готовить девальвацию. Очевидные бонусы Стимуляторами девальвации могут стать две зависимые друг от друга причины: во-первых, дисбаланс внешней торговли, снижение конкурентоспособности узбекских товаров, во-вторых, попытка защитить внутренний рынок от массированного проникновения импорта. С другой стороны, нельзя не сказать и об очевидной пользе девальвации для узбекских властей и банковской системы. Она, в условиях практически полного отсутствия возможностей конвертировать прибыль в СКВ и вывоза капитала за границу, позволит узбекским властям одновременно убить сразу несколько зайцев. Во-первых, девальвация, какие бы параметры под нее не закладывались (20, 30, 40 процентов) позволит властям и коммерческим банкам легитимно изъять из капитала иностранных инвесторов и отечественных компаний часть прибыли. В условиях существования официального курса Центробанка и курса на черном рынке, капитал бизнеса будут конвертировать по официальному курсу. В результате, власти выиграют именно столько, насколько удешевят сум по отношению к американскому доллару. Девальвация уменьшит предполагаемые валютные затраты на конвертирование прибыли иностранных и совместных предприятий, а также тех средств, которые предполагали конвертировать отечественные предприятия, зависящие от поставок комплектующих и ингредиентов из-за рубежа. Во-вторых, девальвация существенно увеличит поступления в бюджет таможенных сборов и акцизных сборов в суммовом эквиваленте. Не секрет, что эти обязательные платежи жестко привязаны к курсу сума по отношению к доллару. Хотя в итоге бюджет, это не могут не понимать финансисты, будет наполнен деньгами, покупательская способность которых вызывает сомнение. Но со стороны это будет означать перевыполнение всех возможных планов по наполнению государственной казны. В-третьих, девальвация принесет сверхприбыль теневому сектору, контролирующему черный валютный рынок. Это может случиться лишь в том случае, если менялы заранее узнают о планах узбекского правительства по девальвации сума. Произошедшие в январе и феврале потрясения на черном валютном рынке - это две точечные попытки попасть в яблочко. Но на этот раз, если правительство задумает девальвацию, как считают аналитики, черный рынок заранее обо всем узнает. Аргументом в пользу такой версии может служить аналогия с началом 2000-х годов, когда миссия Международного валютного фонда обвинила узбекские власти в том, что те использовали средства инвесторов для игры на черном рынке. Куда девать нули? Девальвация должна дать возможность узбекским предприятиям дышать свободнее, вернуть утраченные в борьбе за рынки сбыта позиции, и повысить конкурентоспособность по отношению к импорту. Безусловно, повышение цен на импорт в условиях зависимости узбекских предприятий от импортных компонентов и ингредиентов, будет стимулировать рост цен на внутреннем рынке, снижение покупательной способности населения. Но дело не в том, насколько подорожают товары в Узбекистане. Дело в другом: необходимости сохранить положительное сальдо во внешней торговле и не потерять рынки сбыта продукции за пределами страны. Есть еще одна задача, без решения которой узбекской экономике будет сложно смотреть в будущее. Инфляционные бури, время от времени потрясающие национальную экономику, привели к обесцениванию сума. Если вначале он вводился по курсу один к двум по отношению к казахстанскому тенге, то теперь соотношение обратное - 10-12 сумов к 1 тенге. Это почти 1000-процентное падение не только к тенге, но и доллару и российскому рублю привело к тому, что самой популярной единицей расчета стала 1000-сумовая купюра. Покупательная способность купюры по официальному курсу равна 60 центам, в то же время как реальная находится на уровне 20-25 центов по самому пессимистическому прогнозу валютных менял. Поэтому гражданам страны приходится брать с собой на базар средних размеров сумку, набитую купюрами. На фоне таких тревожных ожиданий, страна полнится слухами и домыслами… Продолжение следует Фото с сайта http://www.korostelev.ru