Союз "Медведя" и "Дракона": в поиске выгод

Но что же предшествовало рождению объединения, которое без лишней скромности можно уже сейчас может влиять на расстановку баланса сил в азиатско-тихоокеанском регионе? Конечно, данные страны шли к пониманию объединения усилий довольно долго. И вполне вероятно, что этот путь занял бы у Москвы и Пекина еще больше времени, если бы не накаляющаяся обстановка в Центральной Азии и нерешенность тайванского вопроса. При этом в очередной раз была доказана аксиома, что политические союзы государств XX и как оказалось XXI веков, строятся не во имя чего-то, а в борьбе против кого-то. В этом отношении факт логического завершения решения вопроса о приграничных территориях между Россией и Китаем (переговоры с Китаем по пограничным вопросам начались еще в 1964 году) является наиболее показательным моментом в намеченном союзе двух государств. Стоит отметить, что в октябре 2004 года Россия и Китай решили пограничный вопрос, поделив спорные острова на Амуре и Аргуни, где согласно соглашению, в собственность КНР полностью перешел остров Тарабаров и часть острова Большой Уссурийский, расположенные в районе Хабаровска. И как следствие этого возникли предпосылки к продолжению наращивания партнерских связей. Кропотливая работа внешнеполитических ведомств двух стран дала свои плоды на встрече Китая и России на высшем уровне. Стоит отметить, что в результате прошедшей встречи президент Российской Федерации Владимир Путин и председатель Китайской Народной Республики Ху Цзиньтао договорились о взаимной поддержке по чеченскому и тайваньскому вопросам. По сообщению агентства "Интерфакс" 1 июля 2005 года, Ху Цзиньтао на пресс-конференции по итогам переговоров в Москве сообщил, что проблемы Чечни и Тайваня затрагивают жизненно важные интересы России и Китая. Какие же интересы имеют данные страны и какую пользу они хотят получить от сближения своих позиций? Итак, для России сближение с Китаем является следствием слабости государства во внутри- и внешнеполитической сферах, а также уязвимости ее позиций в Центральной Азии. Это стало очевидным на протяжении последних десяти лет "суверенного плавания" России, когда центрально-азиатский вектор во внешней политике Москвы был предан забвению. Но в настоящее время у России имеются сильные мотивы для улучшения взаимоотношений с Китаем. Москва сегодня занята построением и усилением вертикали власти, попутно небезуспешно решая внутренние социально-политические и экономические вопросы. В тоже время Москва осознает, что она самостоятельно не в силах усилить свои до невозможности ослабленные позиции в Центральной Азии. У нее больше нет ни финансовых средств, ни других возможностей проявлять реальную политическую, экономическую или военную мощь в регионе. Вполне вероятно, что Москва поняла, что Россия перестала быть ведущей азиатской державой, с которой вынуждены считаться другие государства и такое положение сохранится в ближайшем будущем. Таким образом, для России сближение с Китаем является одним из средств влияющих на стабилизацию собственных позиций в Центральной Азии. При этом немаловажную роль играет фактор наличия общей с Китаем границы, так как Россия вряд ли могла бы игнорировать государство, с которым она разделяет вторую по протяженности на континенте границу (самой протяженной границей является российско-казахстанская граница), и с которым Россия ведет активную торговую деятельность, что видно на примере 2004 года, когда объем товарооборота между Россией и Китаем составил 21,23 млрд. долларов США. В тоже время Москва знает, что вчерашний Пекин - это не сегодняшний Пекин, и завтра он будет еще выше в своем военно-политическом и экономическом развитии, чем вчера и сегодня. Как следствие этого Москве не только целесообразно, но и необходимо заручиться поддержкой, начав процесс сближения. Для Китая отношения с Россией являются не столько центральным направлением внешней политики, сколько частью более масштабной внешнеполитической стратегии, направленной в первую очередь на становление Китая в уже позабытом для себя амплуа - мировой державы, бывшей в забвении на протяжении более 150 лет. В этом случае Пекину крайне необходима политическая поддержка в регионе, которую может оказать государство, пока еще имеющее вес в Центральной Азии и мире. Китай не хочет, чтобы эта поддержка была монополизирована Соединенными Штатами или западными странами, что способствовало бы ограничению его внешнеполитического и финансово-экономического развития. Можно привести только один факт, где согласно прогнозам Morgan Stanley, уже к 2010 году общий ВВП трех самых крупных экономик Восточной Азии (Сингапура, Южной Кореи и Тайваня) будет составлять лишь половину ВВП Китая, а к 2020 году - одну десятую. И к 2020 году Китай приблизится по размерам к экономике Америки и займет место второй самой крупной экономики в мире. По мере роста своей мощи и осознания важности этого процесса в регионе и во всем мире, Китай хочет воспрепятствовать образованию коалиции стран, которые попытались бы сдержать его влияние или даже создать условия, при которых экономический рост КНР мог замедлиться. Таким образом, становится очевидным, что нормализация отношений с Россией - это лишь одна из целей более широкой стратегии Пекина. В тоже время Пекин и Москву также объединяет стремление уменьшить нестабильность и решение вопросов по региональной безопасности в Центральной Азии. В этом случае Китай и Россия нашли общие точки соприкосновения, которые сходятся на неприятии нахождения военных баз США на территории Центральной Азии и роста влияния Вашингтона на республики региона. Именно поэтому в рамках астанинского саммита ШОС появилась всем известная Декларация, в которой сказано: "учитывая завершение активной военной фазы антитеррористической операции в Афганистане, государства-члены Шанхайской организации сотрудничества считают необходимым, чтобы соответствующие участники антитеррористической коалиции определились с конечными сроками временного использования упомянутых объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов на территориях стран-членов ШОС". Но если Москва, заручившись поддержкой Пекина, пытается восстановить свой статус в Центральной Азии и попутно минимизировать влияние Вашингтона, то Пекин, почувствовав "локоть товарища" пытается попутно решить "тайванский" вопрос. Уже ни для кого не является секретом, что обстановка в Тайваньском проливе не только остается сложной, но имеет тенденцию к росту напряженности. При этом Вашингтон не прекращает поставки Тайваню современного вооружения. Пересмотренное Японией и Америкой новое руководство по сотрудничеству в области обороны так и не содержит четкого обещания не включать Тайвань в сферу "безопасности вокруг страны", где при желании можно осуществлять военное вмешательство. Эти действия пошли только на руку Тайваню и как следствие этого способствовали милитаризации Азиатско-Тихоокеанского региона. В данном аспекте решение "тайваньского" вопроса и объединение Китая являются приоритетной задачей Пекина. При этом содержанием основного курса Китая в решении тайваньского вопроса является формула "мирное объединение, одно государство - две системы", а также претворение в жизнь позиции из 8 пунктов по развитию связей между двумя берегами и продвижению процесса мирного объединения Китая. Но если тайваньские власти будут бесконечно отказываться от мирного решения вопроса объединения двух берегов путем переговоров, правительство Китая не исключает применение военной силы, для защиты суверенитета и территориальной целостности Китая и "осуществления великого дела объединения страны". В этом ракурсе Пекин, в отличие от Москвы пытается от союза с Россией получить дополнительно политические дивиденды. Становится очевидным, что как Китай, так и Россия в двустороннем и многостороннем сотрудничестве, безусловно, преследуют, прежде всего, свои национальные интересы. Но когда интересы двух стран, имеющих реальный политический вес в мировом сообществе, пересекаются и трансформируются в практическую плоскость, то в перспективе от данного союза можно ожидать совместных действий не только в военной сфере, но и в политической и экономической областях. И от того, куда будут направлены действия данного объединения во многом будет зависеть ситуация не только в Азиатско-тихоокеанском регионе, но и во всем мире.