Промышленные отходы: вопрос политической воли и нацбезопасности

Данная тема не раз поднималась и освещалась в прессе, однако проблема продолжает оставаться острой и актуальной. Отечественные ученные сетуют на то, что ей уделяется недостаточно внимания со стороны СМИ. И что самое интересное: баталии вокруг промышленных отходов разгораются такие же не шуточные, как и вокруг нефтяных контрактов, деятельности недропользователей и их выплат в госказну. Следовательно, вопрос работы с отходами является не только научно-техническим и экологическим, но, по большому счету и политическим, юридическим, управленческим, финансовым, хозяйственным и т.д. Промышленные отходы - вещь очень субъективная. Разница - в подходах. Они могут оказывать губительное влияние на окружающую среду при отсутствии технологий переработки и производственной линии. А в другом случае, они же служат важным и драгоценным промышленным сырьем. Есть научное определение отходов. Оно связано с отсутствием потребительских свойств у вещества. Если при разделении вещества, например, руды, эти свойства есть, то это уже не совсем отходы. Дальнейшей переработке не подлежат лишь вещества, которые являются токсичными. Хотя при этом нужно отметить, что многие вещества и соединения также являются ядовитыми, но при этом все равно используются в производстве и промышленности. Просто они относятся к вредному производству. К примеру, Балхашский металлургический комбинат за сутки производит в отходы около 3,7 тонн мышьяка в виде разных соединений. За один год эта цифра вырастает примерно до 1100 тонн. Такая ситуация по сути является кризисной. В результате, промышленность уничтожает природу. Давно известный всем факт, но, тем не менее, пока ничего не удается сделать. К примеру, некоторые горнодобывающие предприятия, работающие на территории Казахстана, производят отходы в силу отсутствия технологических линий для комплексной переработки той же полиметаллической руды. Если руда оказывается очень богатой и содержательной, и может включать, к примеру, полтора десятка элементов, то недропользователи изымают из нее только малую часть: элемента три-четыре. В лучшем случае. Все остальное выбрасывается. После того, как руда извлечена из своей естественной среды, она, выражаясь житейским языком, портится и становится непригодной для дальнейшего использования. А потом начинает отравлять все вокруг. Темпы, с которыми сегодня образуются новые отходы, не дает никакой надежды думать о том, что все эти горы необработанного материала пойдут когда-нибудь в дело. В этой истории есть еще одна любопытная деталь. Данные по промышленным отходам очень трудно найти в госорганах. Почему? Либо у ведомств поставлена не удовлетворительная работа по мониторингу отходов, либо информация скрывается, чтобы не нагнетать страсти в обществе. Тем не менее удалось найти часть такой информации. К примеру, на территории Казахстана накоплено около 56085,1 тысяч кубометров отходов уранового производства. Они занимают площадь 1411,77 га. Отходы угледобычи составляют 21815439,05 тысяч кубометров и занимают площадь 24890,34 га. 2512240,27 тысяч кубометров отходов цветных и благородных металлов занимают площадь 9225,73 га. Цифры, конечно, впечатляющие и больше похожи на номера (сотовых) телефонов. В общем, в Казахстане насчитывается около 20 млрд. тонн твердых отходов. На первом месте по производству отходов стоит теплоэнергетическая отрасль. На втором - горно-металлургический комплекс (ГМК). Промышленные отходы могут находиться в трех агрегатных состояниях: жидком, газообразном и твердом. По мнению ученых, самыми вредными и агрессивными отходами считаются газо- и жидкообразные. Меньше вреда приносят твердые. Самым большим бичом для Казахстана, как известно, с точки зрения выбросов отравляющих веществ в окружающую среду, являются промышленные города. Бесспорным лидером здесь смело можно назвать Балхаш. В районе Балхаша в воздушный бассейн выбрасывается колоссальный объем в 800 тысяч тонн сернистого ангидрида в год. Это превратилось в настоящее экологическое бедствие. Сернистый ангидрид, вступая в реакцию с воздушными массами, превращается в серную кислоту, которая выпадает на головы горожан. Больше всего промышленных отходов расположено в Карагандинской, в Восточно-казахстанской, Павлодарской, Костанайской, Западноказахстанской областях. А с другой стороны так ли все плохо в деле использования промотходов? В Казахстане все-таки есть предприятия, которые используют отходы черной металлургии. В республике действует два ферросплавных завода - это Аксуйский и Актюбинский. Отходы черной металлургии используются при строительстве дорог. Черная металлургия по большому счету является менее вредной и угрожающей. Отходы цветной металлургии используются плохо в силу малого количества технологических, промышленных линий. Национальный центр по комплексной переработке минеральных ресурсов (НЦ КПМС) также занимается переработкой отходов производства. К примеру, для выплавки такого соединения, как ферросилликоаллюминий, требуется некондиционный уголь, который шахты выбрасывают в качестве отходов. Кроме того, Центром налажена работа по превращению "грязной" серной кислоты в "чистую". К примеру, казахстанская нефть славится переизбытком серы. Нефтяники сбрасывали ее прямо в районе добычи на открытый грунт. Сера испарялась, поднималась в воздух, смешивалась с кислородом и на землю выпадала в виде кислоты. Такую же проблему создают промышленники на Балхаше. Там, как известно, работает корпорация "Казахмыс". Руководители Национального центра утверждают, что когда отходный уголь хотят забрать для дальнейшего производства, владельцы этих отходов начинают поднимать цену на то, что бесплатно пропадает и отравляет окружающую среду. Мынжасар Айсаутов, заместитель генерального директора НЦ КПМС, утверждает, что в Казахстане еще не создано условий для работы с отходами. По данному направлению существует великое множество пробелов и недоработок в законодательстве, отсутствуют управленческие решения, стратегические направления. Отсутствует тарифная и налоговая политика. В результате переработкой отходов производства сегодня заниматься невыгодно. А выгодно заниматься хищнической добычей природных ресурсов, нещадной эксплуатацией недр, потому что это приносит основную прибыль, формирует рентабельность. Следовательно, госорганам в ближайшее время необходимо будет пересмотреть свое отношение к стратегическому сырью, которое почему-то, по ошибке, отправляют на свалку. Думается, при помощи административных и тарифных мер ситуацию можно было бы изменить в положительную сторону. Несколько лет тому назад в парламенте состоялись слушания, на которых выступал заместитель акима Кызылординской области. Его доклад, в частности, был посвящен сравнительному анализу штрафных санкций и сумм, налагаемых на предприятия в Европе и Казахстане за производство вредных отходов, выбросов. В общем, всему тому, что отравляет окружающую среду. Нужно сказать, что выступление подчеркнуло интересную тенденцию, о которой тоже давно известно. В Европе вообще действует очень жесткое законодательство в отношении загрязнителей окружающей среды. В частности, за выброс одной тонны сернистого ангидрида предприятие выплачивает 98 долларов. И это только за один элемент или соединение, а ведь таких элементов или соединений может оказаться больше. Иными словами за "промышленное свинство", простите за грубость, в Европе можно пойти по миру. И, наверное, это справедливо. В Казахстане же складывается иная ситуация. Здесь нарушителей экологической чистоты просто слегка журят. О финансовой дубинке и речи быть не может. За выброс в атмосферу одной тонны того же сернистого ангидрида предприятие выплачивает 7 центов (!). Не хочется опускаться до банальностей, но как говорится, - почувствуйте разницу! Как мы сами к себе плохо относимся, также - и остальные. При этом 7 центов - не предел. По всему Казахстану действуют разные ставки - где больше, где меньше. Это происходит в результате того, что штрафные санкции устанавливают местные маслихаты. А у каждого маслихата есть свой хозяин в виде местной власти. У акимата же, в свою очередь, одной области интерес отличается от интереса акимата другого региона. Каждый регион - как монастырь - со своими законами и порядками. Вероятно, проблема заключается еще и в отсутствии единой сбалансированной штрафной шкалы. Нет целостного понимания. Такой важный вопрос отдан на откуп местным властям. Правильно ли это, большой вопрос. Быть может, ситуация изменилась бы с вводом единых (по-взрослому серьезных) ставок. Представители местных властей и сами акимы областей, выступают за то, чтобы добывающие компании отчитывались перед ними, раскрыли свои карты, т.е. рассказали бы и показали подробности условий заключенных контрактов. И все это происходит под маркой борьбы за экологию. Да, наверное, акимы радеют за наведение порядка. Но все они одинаково мыслить не могут, и интересы у всех разные. С одной стороны для добывающей компании нужен стимул в виде дубинки от местной власти. А с другой стороны, нет никакой гарантии, что акимат не вступит в сговор с добывающей компанией. Инвесторам, естественно, акиматы как статья лишних расходов и надсмотрщик - не нужны. Следовательно, есть нужда в еще одной сильной, влиятельной стороне. Этой стороной может стать общественность в лице неправительственных организаций. Общество может бороться за свои права только организованно. Без организации народ превращается в агрессивную толпу, против которой годятся лишь водометы и резиновые дубинки. К сожалению, общественные экологические организации еще достаточно слабы, чтобы реально отстаивать свои права. К несчастью, бывает и так, что какое-либо предприятие в Казахстане платит фиксированную штрафную ставку. В данном случае имеется в виду такой подход, когда количество выбросов не влияет на штрафные санкции в сторону увеличения. Так что - загрязнять окружающую среду можно за милую душу. Ученые, академики все возмущаются и задаются вопросом, на который пока нет ответа: влияние вредных веществ и отходов производства на среднестатистического гражданина одинаково хоть в Америке, хоть в Казахстане, хоть в Гондурасе, и урон природе тоже одинаков, однако штрафные ставки и пошлины почему-то разнятся. Дело усложняется еще и тем, что разный объем выбросов влияет на экологию по-разному. Тонна того же сернистого ангидрида отличается от тонны СО2. Это называется условной тонной или объемом. Следовательно, здесь не может быть никаких фиксированных ставок. Это в корне неверный метод оценки ущерба. Кстати, вот еще одна проблема. Похоже, никто в Казахстане не занимался оценкой ущерба, оценкой выброса вредных веществ. Следовательно, мы - народ Казахстана, не знаем, что теряем. Промышленное предприятие, выбросив яд, потом не несет никакой ответственности. Вот если бы им предъявить счет за нанесение данного ущерба, ситуация могла бы измениться. Но это уже вопрос политического характера. Раньше Казахстан зависел от иностранного капитала. Сегодня, капитал, осуществляя свою деятельность, тоже находится, в своего рода, зависимости - вложены инвестиции, завезено оборудование, налажена инфраструктура, поступают доходы. Инвесторам уже не так страшно что-то "предъявлять", потому что тем есть что терять. Следовательно, ситуацией необходимо воспользоваться. В этом году, в период выборов, решением вопроса давления на инвесторов, вероятно, заниматься не будут. Не будут до тех пор, пока не появятся результаты оценки ущерба. А это уже кропотливая работа специалистов. Для нее требуется программа, деньги, кадры, оборудование. В период Стратегии индустриально-инновационного развития об этом почему-то никто не говорит, хотя надо бить во все колокола. Что можно было бы предпринять в подобной ситуации? По мнению экспертов, необходимо резко увеличить штрафные ставки и пошлины за производство вредных выбросов. Именно это может стимулировать инвесторов на создание или привлечение технологических, производственных линий. Кроме того, это предотвратило бы увеличение цены на производимые ими отходы. Необходимо было бы сделать так, чтобы им стало выгодней отдавать его бесплатно. Они и так даром загрязняет окружающую среду. Низкие штрафные экологические ставки сохранились еще со времен разрухи 1990-х годов. Но в те времена ситуация была немного иной - необходимо было поднимать производство, привлекать инвесторов. Поэтому промышленников жалели. Если их продолжать жалеть и сегодня, то через относительно не большой срок ядовитые выбросы отравят все живое в окружающем регионе. Этого не понимают только младенцы. Мало того, подрывается здоровье местного населения, нарушается экологический баланс. Ресурсы обедняются. Если заявить и отстоять собственный интерес, то и бюджет страны был бы несравненно богаче. Казахстан теряет многое из-за неучтенки, теневого рынка, отсутствия подходов, методов, воли. С одной стороны, конечно, очень легко критиковать, - попробуй, сделай сам! А с другой стороны, если молчать, вообще можно всего лишиться. Республика Казахстан строит рыночную экономику, занимается привлечением иностранных инвестиций, хочет стать конкурентоспособной нацией и прочее. Однако частные инвесторы, которые занимаются промышленным производством, находятся далеко не в рыночных условиях и уж точно не в конкурентной среде. Здесь для них созданы просто сказочные условия, о которых можно лишь мечтать. Они могут выплачивать своим привезенным сотрудникам такую же зарплату, как у себя на родине - в полтора десятка тысяч долларов ежемесячно. В данном случае речь не идет о заглядывании в чужой карман. Здесь идет речь о том, что Казахстан располагает огромными ресурсами, и ведь могут же некоторые наши граждане получать в Казахстане з/п, скажем, в 10-15 тысяч долларов в месяц. Звучит еще как фантастика, потому что такие ставки не распространены, но они есть. И зависит их величина от рынка труда, конъюнктуры, защиты прав трудящихся. Однако вернемся к заявленной теме. Хочется привести пример. В 2003 году, как известно, была принята и утверждена президентом и правительством концепция экологической безопасности. По мнению ученых, данная концепция хороша, в ней подробно расписаны защита экологических прав и интересов граждан и жителей республики. Но какова судьба этого документа? Что изменилось в связи с его принятием? Ответ - ничего, или почти ничего. Сегодня ситуация в мире такова, что промышленные предприятия в различных странах борются за сокращение ядовитых выбросов. В Казахстане же ситуация развивается в обратном порядке: здесь ядовитые выбросы неуклонно растут. К несчастью так получилось, что не нашлось органа, который занялся бы реализацией данной концепции. Под нее даже создали необходимую программу, однако дело увязло. В казахстанском правительстве, как известно, есть Министерство по охране окружающей среды. Орган вроде бы есть, значит должны быть и результаты. Однако небо над промышленными регионами так и загрязняется. Вероятно, контрольно-надзорные функции данного органа не способствуют улучшению ситуации, несмотря на то, что это ведомство регулярно штрафует нарушителей. Складывается впечатление о том, что штрафует как-то неправильно. Все угрозы инвесторам - что дробинка слону. Напрашивается еще один вывод о том, что в планы данного ведомства не входит борьба с нарушителями. Что происходит в результате? Республика потеряла очень многое. К примеру, редкоземельные металлы теряются с выбрасываемой рудой или не добываются, химическая промышленность до сих пор не может подняться с колен. Казахстан, как известно, взял курс на становление конкурентоспособной нации, реализацию стратегии индустриально-инновационного развития, создание технологий завтрашнего дня и т.д. и т.п. Но здесь, как бы сам собой возникает вопрос о том, что кое-какие важнейшие вопросы не решаются в рамках той же СИИР. Стратегия пока не создала предпосылок, о которых говорилось выше, для решения вопросов, связанных с эффективным использованием имеющихся ресурсов. Сегодня, к сожалению, нет ни политического, ни финансового, ни налогового, ни административного стимула для развития высоких технологий для переработки имеющихся ресурсов. Почему периодически возникают публичные скандалы, связанные с использованием нефтяных запасов, невыплат налогов и т.д.? Это значит, что казахстанские природные ресурсы работают на интересы частных инвесторов. Частных инвесторов в основной массе считают иностранными. По отношению к нефтедобывающим компаниям это отчасти справедливо. Однако об этом трудно говорить, если рассматривать горно-металлургический комплекс. Владимир Савченко, начальник отдела инвестиций НЦ КПМС, утверждает, что на 99,9% капитал, задействованный в ГМК, имеет отечественные корни. В Казахстане, как известно, у иностранных инвесторов преференций и прав больше, чем у отечественного бизнеса и производства. Выдавать себя за иностранца выгодно по финансово-экономическим причинам. Принято считать, что проблема отходов связана с экологией, сохранением окружающей среды, с выступлениями зеленых. Несомненно, проблемы экологии имеют первостепенную важность, но как показывает практика, переработка отходов включает в себя большой пласт всего иного, о чем было сказано выше. В данном случае, первостепенной может оказаться политическая воля. Еще вчера, на заре независимости, Казахстан находился в сложных экономических условиях и был не способен разрешать такие комплексные вопросы. По мнению ученых-специалистов, сегодня его позиции укрепились, следовательно, настала пора решать и экологические проблемы. Возможно, что для развития понадобится еще некоторое время. Но как только начнут разрешаться проблемы экологической безопасности, это и будет признаком начала политической зрелости правительства, государства (сообщества), всей системы управления. Электронный адрес автора: martinyhop2003@mail.ru